Майами Куб

Когда она встретила Барден, Майк говорил, что такие девушки, как Ли Барден, не влюбляются, они просто получают то, что им надо, а потом сваливают. Регина не желала этого слушать, но в результате Майк оказался прав. Наигравшись в любовь и отношения, Барден бросила учёбу на последнем курсе и сбежала с каким-то музыкантом в Мексику. Она не писала и не звонила ей почти четыре года. А потом появилась, словно бы и не пропадала никуда. И они даже поговорили и простили друг другу всё. Хотя прощать пришлось в основном Эштон, это ведь она любила Барден. И она снова дала Ли шанс, и снова девушка кинула её без зазрения совести, прожив в её квартире два месяца. Майк тогда сказал, что Барден уже не изменить, а Регина и не хотела её менять, она просто надеялась, что девушка изменилась сама. Но ошиблась. Снова.

Ли Мария Барден разбила ей сердце и, как ни в чём не бывало, отправилась дальше покорять вершины бизнеса в Лас-Вегасе. А Эштон осталась учиться, не желая больше никому открывать своё сердце.

Утро выдалось пасмурное, но не холодное. Эмили, как и обещала, сопроводила Эштон до кладбища, помня о том, что вчера они потеряли двух коллег, которых тоже через пару-тройку дней придётся хоронить. Также, пока Регина молча стояла над свежей могилой, девушка вспомнила, что у Томаса остались двое маленьких детей, а у Кроуи — сын. Часто она думала о том, что будет, если у неё будут дети, как она им объяснит, почему в такое время она предпочитает обычной административной работе — опасную среду вне кабинета? Как объяснить ребёнку, что он может потерять маму, папу, дядю, старшего брата? Детям проще разбить сердце и исковеркать душу, а потом уже ничего не поправишь.

— Её тоже звали как тебя, — сказала Эштон, когда они возвращались обратно в больницу.

Стоукс повернула голову, лицезрев грустное выражение лица женщины.

— Второе имя её — Эмили, — поспешила пояснить Регина.

Она не задумывалась, зачем говорит об этом девушке. Просто захотелось с кем-то поделиться. Эмили не остановила её, понимая не хуже самой женщины, что сейчас Эштон не должна чувствовать себя одинокой.

— Ненавижу больницы, — поморщилась криминалист, залезая в «Бьюик» Эми. — Чувствую себя там так, будто умираю каждый день.

Откровенность Эштон пугала Эмили. Таких подробностей она не просила и не ждала. Но остро почувствовала страх, боль, обиду, тоску и ещё кучу всего, что перемешалось в эмоциональный коктейль последних дней и грозило рвануть наружу вместе со слезами. Эми чувствовала, что женщине не нужна больничная койка, ей нужна забота и уход.

— Может, поживёшь у меня пару дней? Я договорюсь с Имбердсоном, — на полном серьёзе предложила Стоукс, совершенно без задней мысли. А точнее, задняя мысль была. Она в глубине души надеялась получить такую же поддержку взамен, чтобы проще было переживать то, что она завязала с выпивкой, мужчинами и вечеринками.

— Пожить у тебя? Ты серьёзно?

Почему-то Регину вдруг это смутило, и она даже не знала почему. Они были просто напарниками, временно или надолго, не суть. Они просто работали вместе, а тут…

Довольно внезапно Эштон осознала, что боится оставаться наедине с Эмили в её доме. Боится того, что может выкинуть уже она сама. Сейчас, когда у неё периодически возникает ощущение, что Эмили её насквозь видит, она не хотела никаких близких контактов. Ни с кем.

— Я тебя не съем, — попыталась пошутить девушка. — Не питаюсь криминалистами, они костлявые.

Регина непроизвольно улыбнулась, разряжая гнетущую атмосферу смешком.

— Можно подумать, детективы мясистее, — поддержала шуточный разговор Регина, побуждая на улыбку уже Эмили. Детектив почувствовала облегчение, когда Регина вздохнула и произнесла:

— Ну, раз ты мной не будешь обедать, тогда, может, мы в твоей квартире уживёмся.

Интересное время ждало Эмили. Она никогда ещё не приглашала женщин к себе жить. Даже её сестра Бриттани никогда не бывала у неё дома. Фальзон иногда говорила Эми, что Бриттани скверно на неё влияет. Это было вполне возможно, ибо, будучи сёстрами, только по отцу, они не ладили друг с другом много лет. Бриттанни вся пошла в отца. Амбициозная, эгоистичная, тщеславная, завистливая. Она задирала нос высоко, при этом так и не окончив ни одного высшего образования, только Колледж Искусств в Джексонвилле. Но, несмотря на это, Сэм Стоукс ею гордился больше, чем Эмили. Ведь Бриттанни пошла в мир шоу-бизнеса, а не в закон. В мире шоу-биза свои страсти и драмы, гулянки и наркотики, выпивка и порочные связи, криминал и лёгкие деньги. Бриттани была охоча до лёгких денег, и Эмили приходилось не раз анонимно оплачивать её долги и залоги, что вытаскивали её из тюрьмы. Также, как и Сэма Стоукса. Её отец особо не интересовался, как в Майами живёт Эмили. Чем она живёт, что делает в свободное время, с кем проводит его. Его всегда интересовали только три вещи: его группа, выпивка и девочки. Эмили иной раз задумывалась, сколько на самом деле у неё может быть братьев и сестёр, ведь музыкальная группа её отца была популярна по всему западному побережью, а значит, он обрюхатил не одну малолетку.

— Как насчёт кофе? — предложила Эмили, когда устроила Регину в отдельной комнате её трёхкомнатной квартиры на шестом этаже Денисон авеню.

В этой комнате всегда стояла тишина, потому что никто никогда не жил. Она пустовала всегда, но для того, чтобы не чувствовать давления стен, Эмили и Фальзон, поставили в эту комнату небольшой удобный диван и шкаф. Девушка не была уверена, что кто-то когда-то будет здесь проживать, пусть даже временно. Ирония судьбы.

— Лучше чай, медсестра сказала мне, что после контузии лучше не употреблять кофеин.

Эмили согласно кивнула, доставая пакетики чая.

— С бергамотом пойдёт? — уточнила она.

И снова короткий кивок головы дал понять, что Эмили слишком достаёт женщину малозначимыми вопросами. Пора было перевести разговор в иное русло, но Эми не решалась спрашивать о личном.

Усевшись напротив женщины за небольшой журнальный столик, который Эмили прикатила из гостиной, девушка осторожно коснулась пальцами руки Эштон. Регина одёрнула руки, не ожидав прикосновения, одарив Эмили непонимающим взглядом.

— Всё хорошо, — подняла руки Стоукс. — Я просто переживаю за тебя, как за свою напарницу.

Это было правдой, Стоукс действительно переживала и желала, чтобы женщина тоже делилась с ней тем, что её беспокоит или мучает. Но что бы не мучило Эштон, делить это с Эмили она пока что не желала, и детектив решила набраться терпения. Им двоим отрядили пару дней на восстановление, однако ЭмСи переживала по поводу того, что они упускают время, разлеживаясь на кроватях, а между тем Ричар разгуливает на свободе и убивает людей. Пока что, безнаказанно. Ещё она переживала за Девича и Драфтона, но Имбердсон, позвонивший узнать, как дела у Эштон, сказал, что сообщит, если будут новости. Кэнзас, отзвонившийся Эмили, сказал то же самое. Но напряжения последних дней это с Эмили не сняло. Она по-прежнему чувствовала усталость. И вину, что не смогла убедить Рутза в том, что в здании может быть опасно. Сложно заставить неверующего верить.

— Как ты с этим живёшь? — выдернула из размышлений девушку Эштон.

Сперва вопрос показался бессмысленным, и Эми уже было хотела проигнорировать его, но всё же она понимала, о чём речь. О её даре, который иногда выглядел, как проклятье.

— Обычно, — сухо сказала она, сделав глоток ароматного кофе.

Регине надо было узнать о тех, кого они потеряли. Хотя бы ради приличия спросить о том, как Эми работалось с Кроуи и Томасом, но с языка сорвался другой, не менее важный для женщины, вопрос:

— Что ты сделала тогда, в машине, со мной?

Детектив ожидала подобного вопроса рано или поздно. Он витал в воздухе и рвался из-под сознания Регины. Эмили не любила говорить, что она делает и как. Она просто это делала.

— Лечила, — снова коротко ответила Эмили, зная, что женщину не устроит такой ответ.