Страница 2 из 12
Иногда человек говорит: «Хочу один молиться. Мне мешают: кашляют, бегают, болтают на службе; хочу один, меня это все отвлекает!» Но Христос хотел иного: «Да будут все едино»[3]. Общность в христианстве осознается как сокровище Церкви. И поэтому так трагически переживается разделение Церквей, и поэтому существует прошение в ектенье о соединении всех: «О мире всего мира, благостоянии святых Божиих Церквей и соединении всех Господу помолимся!»[4] Единство – это цель, это блаженство, наслаждение для христианина, и единство в молитве – высшее наслаждение, высшая радость.
О противопоставлении частной и общей молитвы нужно забыть: здесь нет никакого конфликта, и то и другое нужно, ценно, и то и другое угодно Богу.
Ради чего «приносить тело в церковь»
Как же человеку в церковную службу войти, с чего начать?
В этом вопросе есть вечное и есть актуальное. Вечное – это то, о чем сказал Христос, говоря: «сие творите в Мое воспоминание»[5]. Это Евхаристия[6]. Господь собирает общину учеников, миссионеров, проповедников, в течение трех лет они вместе живут, учатся, растят свою веру, и на пике жизни этой общины совершается первая Евхаристия. Оказывается, что и нам единство у евхаристической Чаши оставлено, заповедано; оно предельно важно: это таинство остается главным в жизни Церкви.
«Сие творите в Мое воспоминание». А что здесь актуально для каждого человека? Как творить? Раз в жизни перед смертью? Раз в год? Четыре раза в год? Нет, на это есть вполне ясный ответ Церкви: воскресная литургия – основа жизни христианина. По древним правилам не причащавшийся без особенной причины (арест, болезнь) три воскресенья подряд отлучался от Церкви: по сути, сам себя отлучал.
Один современный нам проповедник выразил этот принцип обезоруживающе просто: «Надо каждое воскресенье приносить свое тело в церковь».
«Исповедую едино крещение во оставление грехов».
Икона
Почему надо бывает «приносить»? Есть такое святоотеческое сравнение: «Тело – это осел, на котором мы едем в Небесный Иерусалим. Если ты его перекормишь, он станет слишком сильным и тучным, взбесится и скинет тебя, убежит. Если ты его недокормишь, осел твой упадет и не сможешь ты выполнить свое земное предназначение и добраться до Небесного Иерусалима». И тут мы можем встретить сопротивление: тело не всегда «захочет» идти в церковь, душа не всегда победит лень, дух окажется слабым, а идти обязательно надо. И в приведенной фразе очень ясно показано, кто здесь должен быть главным: дух, а не тело.
Христианин спасается вместе с другими, вместе с теми, кто послан ему жизнью, Богом… Вот это «вместе» актуализируется в Причастии на воскресной литургии в родной общине. Человек может не все понимать, может порой столкнуться с тем, что в храм ему придется «нести себя» через силу, сверх силы трудиться, но при этом сознавать, что смысл этих усилий – заповеданное Господом евхаристическое единство.
Чувствовать центр
Но вот мы пришли в храм на службу. Как разобраться в том, что поют, читают? Если говорить о постижении логики службы – скажем, всенощного бдения[7], которое обычно вызывает наибольшее недоумение и огромное количество вопросов, – то здесь не все так сложно, как может показаться делающему первые шаги прихожанину.
Логику может помочь почувствовать история богослужения.
Здесь можно провести аналогию с тем, как человек знакомится с произведениями искусства. Для того, чтобы по-настоящему оценить красоту той или иной картины, нужно понять, какой шаг мастер своим творением сделал вперед по сравнению с другими художниками. И по мере изучения искусства предшествующих эпох – первобытного мира, Античности, Средневековья – начинаешь ощущать поступь человеческого духа, видеть его искания и прозрения и тогда можешь по-настоящему оценить красоту и уникальность картины.
Христос Вседержитель.
Фреска. Собор Спас-на-Крови. Санкт-Петербург
Кроме того, чем больше ты узнаешь о художнике как о человеке, тем лучше поймешь его искусство: оно для тебя зазвучит по-особенному. Как, например, звучит жизнерадостная музыка Шуберта на фоне его трагической судьбы, его нищенской, совершенно не устроенной, по человеческим меркам, жизни. Или как откроется музыка Рахманинова, если знать, что он, будучи эмигрантом, всегда старался послужить своей родине: присылал посылки, спасал людей от голодной смерти, отправлял деньги во время войны на вооружение… Все зазвучит по-другому, все будет смотреться по-новому. Так же и с богослужением.
Ты можешь войти в церковь и быть очарован, заворожен, захвачен: «Какой красивый храм! Какие чудесные распевы! Какое древнее, хотя и немножко монотонное, чтение!» Однако все это так и останется лишь первым впечатлением, если ты не узнаешь, что бывают храмы такие, а бывают – другие, другой архитектуры, а вот в Сербской или Греческой Православной Церкви еще третьим способом строят; да, это пение впечатляющее, но пение бывает и совсем другим, других стилей, эпох, авторов. И вот именно такие факты: о формах богослужения, об авторах богослужебных текстов, о святых, которые прославляются в тот или иной день, – способны раскрыть для нас богослужение.
Когда изучаешь историю формирования Устава, становится понятной значимость элементов богослужения в их конкретном воплощении: в различных распевах и поэтических формах, в их взаимной последовательности. Почему это поется здесь и только здесь? Почему тот псалом читается, а этот поется? Так каждый отдельный элемент перестает для тебя быть «немым», обретает красоту и смысл.
Вспомним и историю Церкви: галилейские рыбаки, ученики Спасителя, обладали всей полнотой Христова учения, но для того, чтобы человечество истину могло усвоить, чтобы вечное непогрешительно перевести на язык времени, понадобились века богословских споров, Вселенские Соборы и труд многих святых отцов. Так и формы молитвы складывались не сразу, а постепенно.
Кроме того, надо знать, что богослужение христианское не бессистемно, оно – центрично, и центр его – Евхаристия. Вокруг центрального таинства выстраиваются другие: однократные – Крещение, Миропомазание, Брак, Священство – и возобновляемые – Покаяние, Соборование. Есть последования, к центру максимально близкие, обрамляющие его во временной сетке, как, например, службы дневного круга, а есть периферийные, вроде освящения улья. Надо чувствовать центр и связь всякого элемента периферии с центром.
Нескучные молитвы тех, кто достиг цели
Возвращаясь к всенощному бдению: совершенно не нужно о него «спотыкаться», надо понимать, как оно родилось.
Родом эта служба из монашеского богослужения. Для понимания ее очень важно представлять себе реалии жизни первых христианских монахов, так же, как для понимания Евангелия важно знать, что собой представляла жизнь в Палестине в начале I века: быт и религию иудеев, политическую обстановку в Римской империи; знать, что такое «драхма», «лепта», кто такой «мытарь». Тогда могут открыться совершенно невероятные смыслы.
Простейший пример: для современного человека храм – явление множественное, а для иудеев – единственное: храм Единого Бога был только в Иерусалиме. И когда иудеи из разных городов отправлялись в Иерусалим на праздник, то это было действительно многолюдное и многодневное шествие. Поэтому-то Божия Матерь и Иосиф О б ручник могли не заметить, что 12-летний Отрок Иисус остался в Иерусалиме, и думать, что он идет с другими людьми[8].
3
Ин. 17: 21.
4
Великая ектенья.
5
Лк. 22: 19.
6
Евхаристия (с греч. буквально «благодарение») – главное христианское таинство, заключающееся в преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы и в последующем их вкушении верными (причащении). Евхаристия совершается на литургии, составляя ее главную часть.
7
Всенощное бдение – торжественное богослужение, совершаемое вечером накануне воскресных дней и двунадесятых, великих, храмовых (иногда и иных) праздников. Состоит из великой вечерни, утрени и первого часа.
8
См.: Лк. 2: 41–52.