Страница 7 из 12
Иаков, прозваний братом Господним[50], был, как ясно из Книги Деяний, первым главой Иерусалимской общины. Его авторитет даже среди не верующих во Христа иудеев был чрезвычайно высок. За благочестие и строгое исполнение закона Божия он был прозван Праведным. Его община насчитывала несколько тысяч человек и состояла в основном из евреев. Свои заботы он простирал не только на христиан Иерусалима, но и на всех евреев, верующих, что Иисус есть обещанный пророками Христос, Мессия. Свое послание он направляет всем двенадцати коленам, находящимся в рассеянии[51]. А апостол Петр пишет христианам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии[52]. Только у Иоанна два кратких послания – второе и третье – имеют конкретных адресатов: избранной госпоже и детям ее[53] и некоему Гайю, который был, вероятно, главою церковной общины.
Евангелисту Иоанну, названному Богословом, принадлежит и самое сложное и таинственное произведение в Новом Завете – Откровение, или по-гречески Апокалипсис. В этой книге автор записал явленные ему Богом образы будущих судеб Церкви и всего человечества[54].
Итак, вот 27 произведений Нового Завета:
• четыре Евангелия – от Матфея, Марка, Луки и Иоанна
• Книга Деяний святых Апостолов
• семь соборных посланий – Иакова, Петра, Иоанна и Иуды
• четырнадцать посланий апостола Павла
• Откровение Иоанна Богослова
Все эти книги написаны на греческом языке, который был в то время языком международного общения, и его понимало большинство жителей империи. На этом языке апостолы и проповедовали, и писали свои произведения. А со временем новозаветные Писания переводились на языки и других народов, где звучала евангельская проповедь. Известны очень ранние переводы апостольских творений на сирийский, эфиопский, коптский, армянский, грузинский, латинский, готский языки. СIX века евангельский текст зазвучал и на языке славян. Работа переводчиков Библии активно продолжается и сейчас. Ведь если Новый Завет – это весть о слове Божием, которое пришло ко всем людям, то и звучать оно может и должно на любом человеческом языке.
Кто собрал новозаветные книги воедино?
Собрание библейских книг называется «канон». Сами апостолы – авторы новозаветных книг, – хоть и были заинтересованы в том, чтобы их книги получили распространение в церковных общинах, свои книги в сборники не объединяли. В апостольское время это было технически невозможно. Книги переписывались в длинные папирусные свитки. Если объединить в общий свиток хотя бы только четыре евангельских текста, то свиток получится длиной несколько десятков метров. Понятно, что таким свитком пользоваться было бы невозможно. Решение признать определенные тексты как Священное Писание, включить их в канон принадлежит Церкви. И Церковь издревле признавала таковыми те же самые Писания, которыми мы пользуемся и сейчас. Иногда представляют дело так, что лишь спустя столетия после апостольского века отцы Церкви, собравшись, наконец-то решили, какие из многочисленных дошедших до них писаний включить в канон Нового Завета, а какие отвергнуть. Такое представление совершенно неверно.
Да, уже со II века известно немало текстов, именуемых «евангелиями», – «Евангелие детства Иисуса», «Евангелие Истины», евангелия от Никодима, от Петра и даже от Иуды. Но создавались они обычно в разных околоцерковных сектах и общинах и никогда не имели в Церкви того значения, как книги, включенные в канон.
Так, сирийский христианский автор Татиан еще в середине II века попытался объединить рассказы евангелистов в единое связное повествование. И для такого объединения он взял только тексты тех четырех Евангелий, которые христиане признают сейчас.
А один из первых отцов Церкви, богослов того же века Ириней Лионский, писал: «Невозможно, чтобы Евангелий было числом больше или меньше, чем их есть. Ибо так как четыре страны света, в котором мы живем, и четыре главных ветра и так как Церковь рассеяна по всей земле, а столп и утверждение Церкви есть Евангелие и Дух жизни, то надлежит ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживляющих людей»17. Пусть сейчас подобные аргументы выглядят наивными, но нам в них важно одно – уже в то время Церковь признавала авторитетными четыре, и только четыре, Евангелия.
Прочие тексты, подписанные как «евангелия», были также известны Церкви, и отношение к ним было неоднозначное. Некоторые, как, например, «Протоевангелие от Иакова» (повествующее о Рождестве Иисуса Христа и предшествующих событиях начиная с рождения Его Матери Марии), воспринимались как дополнительный источник, не претендующий, однако, на незыблемый авторитет. Но Церковь решительно отвергала тексты, рисующие образ Христа, отличный от предлагаемого в четырех канонических Евангелиях[55].
Как известно, тексты этих Евангелий были написаны спустя два или три десятилетия после завершения земной миссии Иисуса Христа. Не могло ли за это время что-то забыться или исказиться? Нет. Евангельские тексты никак не похожи на воспоминания людей, решивших наконец вспомнить пережитые давным-давно происшествия. Апостольское слово о событиях евангельской истории зазвучало в первые же дни. Наставления Иисуса, Его поучения и притчи заучивались и пересказывались из уст в уста, да они и были рассчитаны на это, как показали филологические исследования. Все эпизоды, известные нам из Евангелий, передавались в Церкви вновь и вновь. Возможно, некоторые слова Спасителя записывались в сборниках поучений. Но главное, все четыре евангелиста запечатлели совершенно определенный и единый образ своего Учителя – что Он думал, что чувствовал, как поступал. Именно это апостолы и считали необходимым передать прежде всего. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе[56], – писал апостол Павел. В их четырех Евангелиях Церковь узнала знакомый облик своего Спасителя и приняла их. Прочие же тексты, названные «евангелиями», пусть и подписанные самыми славными именами, Церковь не признала подлинными.
Кто были первые читатели наших Евангелий?
Даже при беглом чтении Нового Завета видны и сходства, и определенные различия в содержании Евангелий. Конечно, своеобразием отличается повествование каждого из четырех евангелистов. Но в рассказах первых трех – Матфея, Марка и Луки – есть немало общих мест, повторов, пересказов одних и тех же эпизодов и поучений Спасителя. Иногда их тексты совпадают даже буквально. Иоанн же дополняет их повествование, стараясь не повторять истории, уже известные читателям. Дело в том, что первые три евангелиста адресовали свои произведения разным читателям. Каждый писал для какой-то конкретной церковной общины, и потому они не боялись повторов и совпадений, пользуясь общими источниками или даже текстами друг друга.
Евангелист Иоанн Богослов – единственный из новозаветных авторов, который не сподобился принять мученическую смерть и дожил до глубокой старости. Свое Евангелие он писал уже в конце I века, когда тексты трех первых евангелистов распространились во всех церковных общинах. Поэтому он старался дополнить рассказы своих предшественников, избегая повторять сюжеты, уже подробно описанные ими. Например, Иоанн – единственный из евангелистов, кто своими глазами видел, как Господь однажды явил ученикам Свою божественную славу, чудесно преобразившись перед ними. Но с его слов, а также со слов двух других очевидцев – Петра и Иакова – эту историю подробно описали первые три евангелиста. И в своем Евангелии Иоанн лишь кратко упоминает:…мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца[57], но о самом этом событии уже не рассказывает. Зато в его повествовании есть множество сюжетов, о которых не писали до этого Матфей, Марк и Лука.
50
Гал. 1:19.
51
Иак. 1:1.
52
1 Пет. 1:1.
53
Ин. 1:1. Некоторые толкователи полагают, что под этой «госпожой» апостол имеет в виду не конкретную женщину, а иносказательный образ Церкви.
54
Подробнее об этой книге см. главу «Что Дух говорит Церквам».
55
Ириней Лионский. Пять книг против ересей. Кн. 3, 11.
56
Примеры некоторых таких «евангелий» приведены в книге А. Зайцева «История Церкви», входящей в данную серию (см. главу «Что такое апокрифы, или Всему ли в Церкви надо верить»).
57
Ин. 1:14.