Страница 3 из 6
Посиделки и разговоры на исторические темы часто тянулись за полночь и за утро. Потом студенты весьма успешно вставляли какой-нибудь кусочек из квартирных бесед в свою курсовую, а преподавателям не раз приходилось удивляться, как это возможно, что из года в год их ученики используют в работах одни и те же события и факты.
Сама Екатерина Дмитриевна во время бесконечных расспросов и долгих воспоминаний чувствовала, что возвращает себе жизнь, в которой никогда не жила. Ее работа в театре давно закончилась. А личное счастье где-то затерялось, возможно, в далеком прошлом.
Еще во время учебы на театральных курсах она целый год дружила с молодым человеком, студентом химико-технологического института. Он не принадлежал благородному сословию (Хотя стоило ли ожидать этого в рабоче-крестьянские времена?), но был очень вежлив, казался умен и начитан. Его иногда звали на чай. Полная надежд Екатерина Дмитриевна с наслаждением думала, как чудесно и гладко все складывается. Тем более, что ее кавалер с некоторых пор был особенно застенчив, как будто пребывал во власти матримониальных переживаний и планов. Весь мир казался удивительно прекрасным до того момента, когда юношу пригласили на обед.
Настал долгожданный день. Несколько человек и в их числе тот самый кавалер явились к назначенному часу, чтобы за накрытым столом усладить хозяев умной беседой и развлечь последними новостями. Принесли напитки, и гости расселись по комнате, образуя сгустки и кучки интеллектуального толка. Обстановка была чрезвычайно располагающей. Через некоторое время пригласили за стол. На закуски было подано… Ах, важно ли это?! Разве можно именовать обедом то, что теперь скрывалось за этой фразой? То ли дело при дворе, как рассказывала бабушка… Впрочем, мы отвлеклись.
Почти сразу подали суп – огромная фарфоровая чаша гордо стояла на столе и испаряла непривычные ароматы. Дело в том, что бульон приправили нежнейшими травами, когда-то специально привезенными из Прованса. Этим сушеным веточкам уже было как минимум лет двадцать, а то и все пятьдесят – удивительно, что они не превратились в труху. Видимо, память о бабушке хранилась очень нежно и бережно.
Вдруг – О, Боже милостивый! – сердце очарованной студентки дрогнуло, глаза сами по себе стали увеличиваться, розовый ротик покривился – она не вполне обладала светскими манерами своей любимой бабушки и пока еще не умела скрывать душевные потрясения. Впрочем, она оказалась не единственной, кто пребывал в замешательстве от увиденного зрелища. Интеллигентный юноша из химико-технологического института, который только что увлеченно рассказывал о невероятных достижениях современной науки, о великолепном будущем, которое нас всех очень скоро постигнет, о грандиозном прорыве в промышленности, а кроме того, о пиджаках из непромокающего картона, о хлебе из… лучше и не говорить из чего – теперь молча склонился над супом и с кропотливым спокойствием вылавливал из бульона травинки, предназначенные для придания блюду особого аромата и вкуса, а затем – и это уже было кульминацией всей процедуры – с аккуратной нежностью раскладывал их по краям тарелки. Те, кто был слишком поглощен беседой, а также счастливо сидевшие на другом конце стола не заметили оригинального мероприятия, проводимого будущим инженером-химиком. Сидевшие же рядом и не вовлеченные в разговор настолько, чтобы не видеть происходящего, завороженно останавливали свой взор на уникальной, почти лабораторной процедуре фильтрации бульона. Юноша, впрочем, был настолько сфокусирован на своих манипуляциях с травинками, что не заметил эффекта, им произведенного.
У несчастной внучки, которая была достойной преемницей своей воспитанной бабушки, перехватило горло. Слезы подступили к глазам. Она была готова расплакаться от обиды, унижения и горя, когда ее идеал покрылся страшным позором. Как она могла так обмануться? Что скажут люди? Ведь все знали об их нежной дружбе. Теперь это может навредить ее безупречной репутации… Мысленно бедняжка уже воздела руки к небу и молящим взором просила испепелить невоспитанного гостя. Но помощь свыше не поступила, а предпринять что-то было необходимо. Тогда она трагично опустила голову, спрятала взор под пушистыми ресницами и уставилась в свою тарелку, якобы сосредоточившись над салатом.
На следующий день она не позволила ему себя проводить, деликатно объяснив, что не может общаться с человеком, который не знает, как вести себя в достойном обществе. Он, естественно, ничего не понял и потому толком не ответил, хотя, кажется, слегка промычал. Что поделать? Словарный запас для любовной ситуации у него был весьма скуден. Вечером в компании друзей, после успешной дегустации изобретения студентов второго курса под названием «Пиво от Васи из группы №1», он вдруг залпом рассказал о непонятном происшествии на свидании и сразу согласился на посыпавшиеся градом утверждения, что девчонки – вздорный и преглупый народ. Расставание, таким образом, получилось само собой.
Екатерина Дмитриевна, чтобы восстановить душевное спокойствие, решила вложить накопившиеся чувства в учебу. Хотя, например, преподаватель пения не оценил это решение по достоинству. Он упорно считал, что, даже если песня трагична, то в хоре не надо размахивать руками. Когда курсы закончились, Екатерина Дмитриевна поступила на службу в театр, где составила отличную карьеру актрисы второго плана. Отдавшись искусству целиком, она так и не вышла замуж.
Конечно, внучке фрейлины не подобает грустить и жаловаться. Но где-то в потаенном уголке души у нее появились зерна сомнения, которые иногда давали ростки подозрений, не совершила ли Екатерина Дмитриевна ошибку, добровольно отказавшись от возможного счастья. Впрочем, в потаенных уголках, как правило, темно, а проблемы с памятью, которые иногда стали появляться, помогали укутать неприятные воспоминания толстым покрывалом времени. Так что у подозрительных ростков не было шансов на будущее.
Кроме того, невольно став известной хранительницей исторических сокровищ, Екатерина Дмитриевна теперь была чрезвычайно занята. Прежде ее жизнь не бывала так наполнена, и уж, конечно, никогда еще не приходилось внучке так часто практиковать светские наставления бабушки. Дело в том, что студенты с особенным рвением, а порой с совершенно диким любопытством задавали вопросы не просто неподобающие или некорректные, а самые что ни на есть непристойные. Екатерина Дмитриевна не переставала удивляться, как можно было столь бессовестно интересоваться деликатными подробностями личной жизни и быта. Однако она крепко держала оборону и некоторые детали обходила в своих рассказах самой дальней тропкой или так завуалированно намекала на них, что сокровенный смысл событий угадывали только самые искушенные и прозорливые адепты истории.
Единственная вольность, которую внучка фрейлины стала себе позволять, – это курение. Не то чтобы она получала от этого мероприятия какое-то удовольствие, но совершать церемонию задымления комнаты каждый раз в разговоре со студентами о былых временах стало своего рода ритуалом. Для Екатерины Дмитриевны это был вызов времени, годам и бренности современной жизни. Хотя началось все с шутливого подарка от одного отдаленного родственника, работавшего на международных корабельных перевозках, а конкретнее от двоюродного племянника внучки бабушкиной кузины (да, да, и такое бывает). Екатерине Дмитриевне была презентована изящная трубка, мастерски вырезанная из редких пород дерева с инкрустацией драгоценными камнями и привезенная из дальних стран, кажется, где-то в районе Индийского океана.
Сразу же после получения оригинального подарка чувство прекрасного, с грандиозным успехом передавшееся от бабушки-фрейлины, взыграло с полной силой. Первая попытка раскурить трубку закончилась плачевно для кухонного стола. С тех пор он был немым свидетельством того, что спички могут быть опасны даже в руках взрослых. Вторая была успешнее, но дым оказался таким едким, что хозяйка трубки огласила всю квартиру десятиминутным «кхе-кхе» и чуть не умерла от удушья. В следующий раз было противно, потом – не так что бы очень, но со временем Екатерина Дмитриевна оценила красоту движения руки и поворот головы, необходимые для того, чтобы держать трубку и периодически подносить ее к губам. Она поняла, что можно сильно не вдыхать дым, а обходиться легким попыхиванием. Со временем Екатерина Дмитриевна узнала, что существует изысканный вишневый табак и стала ароматизировать им комнату и своих гостей. Элементарный процесс тления высушенных растений превратился в небольшое театральное представление, и теперь это доставляло ей удовольствие, сравнимое разве что с мыслью о присутствии на приеме во дворце.