Страница 36 из 39
– А я знаю, – сказал министр, и сделал несколько жадных глотков. Работал кондиционер, но ему всё равно было душно, и он оттягивал с шеи узел галстука. – Мы действительно планировали убрать тебя из Джакарты.
– Да, я понимаю это, но…
– Нет, – сказал министр. – Все высокого о тебе мнения. Новый госсекретарь – мы разговаривали вчера вечером – хочет вернуть тебя в Лондон.
Иоанн молча вглядывался в глаза министра. Тот опять пил.
– Он хочет сделать тебя своим заместителем, – заявил министр. – И спрашивает, отдам ли я тебя.
– И что вы сказали?
– Ну, видимо, теперь это уже не моё дело. Так что я спрошу ещё раз: ты хочешь уйти?
– Сейчас – да. Я прощу прощения, но…
– Не надо. Только не ври, что проблема в новом госсекретаре.
– Вы и так всё знаете, – ответил Иоанн.
– Ты хочешь работать над сценарием для своего фильма?
– Да. И для этого нужно время.
– Я могу дать полгода, – предложил министр. – Отпуск. Устроит?
– Это будет законно? – спросил Иоанн.
– Не наш с тобой вопрос. Полгодика отдохнёшь, напишешь свой сценарий, поболтаешься в Голливуде и вернёшься.
– На какую должность?
– Посмотрим. Не волнуйся, думаю, я найду, чем тебя занять…
– Простите, но я не уверен. Мне нужно будет быть в Лос-Анджелесе и присутствовать там… Потом ведь ещё правки, согласование, съёмки. Полгода не хватит.
– А что думает отец?
– Не знаю, – соврал Иоанн. – Это моё решение.
– Тебе так важен этот фильм?
– Да, он для меня важен.
– И тебе недостаточно просто написать сценарий?
– Нет… Посмотрим, что позволит мне режиссёр, но я хочу в этом участвовать.
– Я не буду тебя держать, – сказал министр. – Но и не отпущу тебя.
– Я понимаю.
– Лети в Джакарту, собирай вещи и занимайся своим фильмом, – он допил бутылку, спрессовал её и выкинул в урну под столом. – А когда наиграешься с камерами, возвращайся. У нас тут очень много работы. А ты ценный сотрудник, Иоанн, и не потому, что твой отец… и не потому, что ты окончил Аббертон.
– Спасибо, министр.
– За три года работы, господин Касидроу, вы сделали больше, чем многие успевают за тридцать лет. – Министр помолчал. – Так что наслаждайтесь Западным побережьем. И привет Чарльзу!
Иоанн покинул Треугольный дом, но на душе у него легче не стало. Ему готовили повышение, а он собрался всё бросить. «Я бы стал заместителем госсекретаря в двадцать семь лет, – подумал Иоанн. – Интересно, был бы это рекорд?..»
Возник соблазн передумать, но он быстро одёрнул себя. Возможно, он и ошибся, но отец когда-то рассказал ему об ответственности и готовности защищать принятые решения, так что сомнения он переборол.
Иоанн сделал не то, что должен был, а то, чего хотел. Дело ведь было не только в том, что права на экранизацию его книги приобрели «Уорнер Бразерс» и режиссёр Кристофер Эплауд позвонил и лично попросил Иоанна принять участие в работе над сценарием.
Иоанн без малейших колебаний ответил согласием потому, что ему до смерти надоела работа. Операция «Стеклянный замок» так и осталась вершиной его карьеры и самым ярким впечатлением; с тех пор он погрузился в рутину, высчитывая доли процентов в договорах, повинуясь маразматическим директивам правительства, и постоянно трепал языком, произнося заученные формулы о «благожелательном отношении», «всесторонней поддержке», «надежде на развитие сотрудничества», «резком неодобрении». Его тошнило от мелочности приказов, которые он был вынужден исполнять, и от беззубости, бессмысленности слов, которые был вынужден зачитывать.
А что хуже всего – это отнимало все силы и всё время: у Иоанна не оставалось и часа в день, чтобы сесть за клавиатуру и написать что-то. У него не оставалось времени придумать сюжет для новой книги, хотя идеи приходили постоянно, и он даже начал пару вещей, но с тех пор ни разу к ним не притронулся. Он с трудом выкроил неделю на презентацию китайского издания «Императора Михаила» в Шанхае, Пекине и Чунцине, и всё равно промо-тур пришлось прервать, потому что Нью-Дели решило поиграть мускулами, и Пакистан закрыл границу…
Издатели устали напоминать Иоанну о том, что у них уже подписан контракт на вторую книгу; перестали приглашать его на мероприятия, проходившие преимущественно на оси Нью-Йорк – Лондон. Иоанн жаждал славы и признания и сам это прекрасно понимал; возбуждение, которое он испытывал, сидя и подписывая дорогой ручкой экземпляры своей книги, было сравнимо лишь с окрыляющим чувством победы, которое он испытал на борту «Чжэн Хэ».
Иоанн решил, что сполна отдал долг своей стране и послужил ей достаточно, что бы там ни говорил отец. Это его жизнь, и это ему решать, как ею распорядиться. Он знал, что его работа в Джакарте приносила много пользы (в прямом смысле спасала жизни), но там он терял свою собственную жизнь и явно был не на своём месте. Пусть другие заступают на караул, решил Иоанн, и, хотя пообещал министру вернуться, знал, что обещание не исполнит.
Ему хватило Таиланда, и он планировал написать об этом мемуары. Удача повлиять на ход истории выпадает раз в жизни, подвёл черту Иоанн, однажды она ему выпала, и он счастлив. У многих и такого шанса нет. Теперь, в благоденствии, он собирался посвятить жизнь творчеству.
9 октября 2044 года. Пхеньян
– То есть вы эмигрант?
– Я бы не хотела, чтобы это было моей единственной характеристикой, – рассмеялась Элизабет. Они плыли на яхте по какому-то южному морю, возможно Средиземному, за бортом пенилась вода, и изредка из лазури появлялся массивный синий кит – как живой, он мелодично гудел и стрелял в небо белым фонтаном. Брызги долетали до наблюдателей на палубе, но их было слишком много, одежда намокала. Элизабет отметила про себя, что настройки капель от струи кита нужно отредактировать: люди любили ощущения в виртуальной реальности и хорошо за них платили, но баланс между приятными и неприятными, вроде обрызганного пиджака, всегда должен сохраняться в пользу первых. – Я предпочитаю называть себя гражданкой мира.
– Может, есть смысл в этих разговорах о введении сетевого гражданства? – улыбнулся её собеседник – молодой мужчина в бежевом смокинге и красной бабочке. Он облокотился о бортовые перила и отпил глоток шампанского из хрустального бокала. – Вы бы могли стать гражданкой своего сетевого царства…
– Некоторые люди не видят разницы между виртуальным миром и реальным, – пожала Элизабет плечами. – Они вживляют себе коммуникаторы прямо в мозг, достигают максимальной полноты ощущений и всё время живут…
– Не там, но и не здесь.
– Именно. Я к ним не отношусь.
– Не представляю, как можно не видеть разницы, – сказал он. – Они даже сексом занимаются онлайн и получают от этого наслаждение такое же, если не большее… Вы были когда-нибудь на море?
– Так – никогда.
– Это не настоящее море. Какое-то лакированное. Всё время остаётся ощущение… пародии.
– Алексей, не у всех есть средства полететь на Лазурный берег и арендовать яхту.
– Простите. Не хотел вас обидеть.
– Откуда вы?
– Я из России.
– Москва?
– Владивосток, у нас с вами один часовой пояс.
– Вот видите, я в Пхеньяне, вы – во Владивостоке, но мы стоим друг напротив друга, нас обдувает ветер и по нашему желанию может зайти солнце.
– Но не настоящее солнце.
– Оно как настоящее, – Элизабет посмотрела за горизонт. – Для миллионов людей это единственная возможность увидеть такой закат и пожить этой жизнью… Почему вы хотите их этого лишить?
– Элизабет, – сказал Алексей, – я не знаю вашей биографии. Где вы родились?
– Я не знаю, где родилась, – ответила она. – Я приехала сюда из Дели.
– Вы могли бы остаться в Дели и наблюдать этот закат оттуда. Но вы уехали, вы эмигрировали в Северную Корею, вы сделали это в реальном мире. Вы выбрали его, а не эти сказки.
– Я же сказала, я не отношусь к тем людям.
– Вы знаете, насколько вам повезло?