Страница 6 из 23
— Что обсуждают? Я здесь недавно.
— Арсенал, — веско сказал мой товарищ по несчастью, — ты — чужак, инопланетянин, значит, тебе нетрудно будет войти в Арсенал. Суанмуу хотел это использовать. Его дела стали достаточно плохи, и он созрел для нарушения запрета на вход в Арсенал.
— Пожалуйста, — взмолился я, — ты меня достаточно заинтриговал. Что это за Арсенал, что за запрет и при чем же здесь я?
— На планетах для преступников иногда случаются разные неприятности: крупные войны с нарушением двух основных законов. Тогда прибывают посланцы из метрополии, чтобы навести порядок. Оружие для этого хранится в Арсенале. Это очень сильное оружие, не простая хлопушка, — он кивнул на автомат, — настолько сильное, что его боятся хранить на планете-метрополии. Никакого запрета на вход в Арсенал нет. Туда просто невозможно зайти. Невозможно для местных жителей. Но считают, что дикарю вроде тебя это совсем несложно.
На этот раз я не задумывался над причудами планеты-метрополии и над техническими проблемами запрета. Даже не обиделся на «дикаря». Я получил шанс на спасение, даже если ради него мне придется перевернуть всю планету.
Страуклоо, дружище, я хочу открыть тебе один секрет…
Чтобы взгляд успевал отреагировать на пули автоматной очереди, мышление должно обладать околосветовой скоростью. А если стрелков несколько и они перемещаются? Но у сложных задач часто оказываются банальные решения. Так, размышляя о «колдовской» защите от пуль, я додумался создать вокруг себя воображаемую пуленепробиваемую оболочку. Сработало. Она была абсолютно невидима, но пули буквально вязли в ней и, потеряв скорость, скатывались на землю. Сначала, конечно, я потренировался защищать ствол дерева. Потом, не без боязни, поставил эксперимент на себе.
С заклятьями было трудней. Я не знал местного языка, а ведь далеко не все здесь владели земными. Пришлось попотеть, заучивая труднопроизносимую абракадабру, означающую нечто вроде: «Ты будешь подчиняться моим приказам. Все, что я скажу, — для тебя закон. Ты не будешь совершать никаких действий мне во вред». И т. д. и т. п. Формулировка включала и заклятье на верность в словах. Страуклоо считал, что мне это вполне по силам, если уж я не поддался Суанмуу.
Подготовив свое необычное оружие, мы приступили к первой операции. Замок был несолидный, но на большее рассчитывать не приходилось. Перехватив какого-то парня из местных люсу, мы привязали его к дереву. Страуклоо держал кинжал у горла пленника, таким образом заставляя его смотреть мне в глаза. Я произнес свою формулу, стараясь словно выцарапать взглядом суть заклятья где-то там, в глубине сознания жертвы. Морально-этические возражения? Были, при том довольно сильные. Я знал, что поступаю, мягко говоря, негуманно. Но в глубине души ухитрился придумать себе оправдание: когда все кончится — всех расколдую.
Дальше пошло проще. Заклятье подействовало, и наш подопечный привел в ловушку еще двоих. Дальше — больше. Скоро и часовые стали наши. Потом появилось оружие…
К хозяину замка мы вошли в окружении доблестной гвардии, состоящей из его собственных воинов. Во избежание неприятностей я заклял и этого невезучего феодала. Язык оказался самым сильным оружием. И поработал я им на славу. Армия, состоящая к началу операции из двух бродяг, увеличилась до полусотни человек, обладающих базой, запасами оружия и продовольствия. Кинематографическая легкость происходящего ошеломила меня. Я уже планировал операцию по захвату передатчика, но Страуклоо охладил мой пыл.
— Далеко не самый лучший способ самоубийства, — ответил он на мои предложения, — оставь стратегию и большую часть тактики мне. Я знаю эту планету, я знаю, как на ней воевать.
С этим трудно было поспорить. Собрав всю команду в зале, я объявил, что все приказы Страуклоо — это мои приказы. Фразу на местном языке опять пришлось зазубривать.
Потом, прихватив с собой радиста, мы со Страуклоо отправились на радиостанцию. Мой генерал связался с Суанмуу и сообщил, что с тремя десятками людей сбежал после разгрома своего замка, а сейчас внезапным ударом захватил усадьбу… (не понял имени) вместе со всем добром.
— Молодец, — похвалил Суанмуу, — пленные есть? Ты же знаешь, мне нужны пленные.
— Нет. В моем положении пленные — роскошь. Покойников много. Нужны?
Суанмуу посмеялся. Затем они обменялись заверениями в верности и дружбе и прервали связь. Разговор шел на английском.
— Послушай, Страуклоо, — обратился я, — мне непонятно, почему вы говорите между собой на языке другой планеты?
И много ли версеннцев говорит на земных языках?
— Земля очень важна для нас. Она — единственный поставщик оружия, один из немногих поставщиков техники. Земля слишком сильна и опасна для нас, поэтому она — единственная из диких планет, где мы действуем тайно. Для этого требуется знание ваших языков, а они невероятно сложны, требуют постоянных упражнений. Кроме того, знание земного языка — свидетельство принадлежности к аристократии. Пятая или шестая часть люсу…
— Постой, — перебил я, — а как же Киитумел? Я так и не смог с ним договориться.
— Языки не совпали. У него много деловых операций в Азии. Он владеет китайским, японским и еще парой каких-то языков. Суанмуу владеет тремя, — Страуклоо тяжело вздохнул, — оба они очень хитрые бестии.
— Ничего, перехитрим, — успокоил я его, — у нас просто нет другого выхода.
Я знал, что это не совсем так. Страуклоо, неожиданно убрав меня, вполне мог остановиться на достигнутом. Выхода не было только у меня.
Подготовка к следующей операции заняла половину дня. Вечером мы вылетели и летели ночь, утро и еще одну ночь. Притом летели не по прямой. Я пытался выяснить, куда мы держим путь, но Страуклоо от каждого вопроса только крепче сжимал губы.
— Если ты мне не доверяешь, — не связывайся, — наконец отрезал он. — Раз я так делаю, значит, надо.
От вынужденного безделья я занялся любимым делом: начал задавать самому себе вопросы. Население планеты составляло около 300 миллионов человек. Негусто при площади суши в четыре раза меньше, чем у Земли. Но возникают кое-какие сложности. Каков же импорт у этой огромной страны (считая по-земному), полностью лишенной промышленности? Сколько миллионов версеннцев обитают на Земле, производя закупки? Как они ухитряются, не вызывая подозрений (даже у обычных статистиков), размещать на земных рынках миллионы тонн пшеницы, арахиса, кофе, мяса? А вольфрам, никель, молибден, литий, медь, уран? Есть, конечно, другие дикие планеты… Но что представляют из себя перевалочные пункты; передатчики материи? Их всего восемь, значит, рядом с ними должно быть нечто, превосходящее крупнейшие земные порты: Амстердам, Одессу, Гонконг. Я с возрастающим уважением подумал о Суанмуу и прочих лордах. Да они же крупные организаторы! И каковы масштабы!
К концу второй ночи мы подлетели к замку и я понял, что дневного сна на этот раз не будет. А может быть, и ночного не будет. Уж больно устрашающе выглядел замок.
— Почему ты выбрал такое время? — спросил я Страуклоо, — Люди измотаны, хотят спать.
— Зеркало — единственная причина, — ответил мой генерал, — по той же причине я молчал. В этом замке — Зеркало, без которого нам не на что рассчитывать. Оно не слышит лишь то, что не произносилось. Мы здесь в такую рань потому, что первым делом поутру хозяин советуется с ним. И тогда мы влипнем. Первый вопрос, повторяемый еще десяток раз в течение дня: «Что мне сейчас угрожает?»
— Не надежней ли сажать на ночь дежурного?
— Нет, — усмехнулся Страуклоо, — дежурный выяснит, как самому стать господином. А убивать после каждой ночи по дежурному — не напасешься.
Слово «замок» — свидетельство инерции мышления. Здесь оно не годилось. Крепость, форт — может быть. Подходящее жилище для рода средней руки, наживающегося на знании и продаже чужих секретов. Мощные бетонные стены, мощная артиллерия всех калибров, в том числе и зенитная.