Второй Шанс

Честно говоря, пара, возглавлявшая этот отрядец, смотрелась бы даже лучше без воинов и знамен за спинами.

Это были мужчина и женщина. Одного взгляда на даму мне хватило сполна, чтобы ощутить собственное ничтожество. Она была одета в зеленые одежды неописуемой красоты и тонкости работы, сидела на своем айтварасе лихо и вместе с тем изящно, так, что локоны цвета бледного золота сполна позволяли оценить их гладкость и блеск, ложась на ее плечи с очаровательной естественностью. Их поддерживала золотая тиара с каким-то невероятным изумрудом, который, тем не менее, разом мерк в лучах ее глаз того же цвета. Ресницы были длинными и тоже золотыми. Изумрудами были отделаны украшения на ее шее и руках, блистали даже в сбруе айтвараса. Взгляд ее был полон неземного спокойствия и, вместе с тем, кинжальной остроты живого разума.

Той же самой остротой полон был антрацитовый взгляд мужчины. В остальном гость казался почти полной противоположностью своей спутницы. Одежда его была проста до строгости, и вся сплошь черна – разве что серебряная отделка кое-где поблескивала. Волосы тоже были угольно-черными, а черты лица – резкими и острыми, как у ястреба. Они оба выглядели так, словно ледяной ветер им нипочем, на даме расстегнулся ее воротник, а она и бровью своей безукоризненной не повела.

Я почувствовала, как съеживаюсь, превращаюсь в горную пищуху и уползаю в норку под камнем – где мне, собственно, и место. Басх выглядел примерно так же. Ганглери, однако, не растерял достоинства и выглядел сильным противовесом тому шквалу роскоши, который на нас обрушился.

Над процессией трепетали стяги.

— Наши приветствия, — сказал мужчина негромко, но голос его перекрывал свист усиливавшегося ветра. – Мерклес де Разор, архимаг долины Адемика.

— Кадраэль Магемма ан Церелей, — дама слегка склонила голову, называясь. – Глава Дома Битвы, архи-Нэль.

Мы с Басхом проглотили восхищенное “Ого!”. Мужчина, впрочем, казался мне очень знакомым. Скорее всего, он еще не был архимагом в то время, когда я училась, и что-то преподавал. В отличие от архи-Нэль. Нэль никогда не преподают. Покидая Арэль Фир, они покидают ее навсегда.

— И я вас приветствую, нежданные, но уважаемые, — мой учитель сделал легкий полупоклон. – Зовите меня Ганглери.

Внимательный взгляд дамы перекочевал с него на меня.

— Меня зовут Белка, — сказала я с уверенностью, которой не испытывала.

В глазах архи-Нэль промелькнуло на миг удивление, и она смотрела на меня явно дольше, чем предполагала. Я как-то неожиданно поняла, почему. Они были уверены – это Басх. Они думали, что упустили дар Басха. Но маги умеют распознавать себе подобных. Кадраэль Магемма видела меня насквозь.

— Басх Дэ-Рэйн, — представился “господин ученый”.

— Ага, — сказала Кадраэль, взглянув, наконец, на него. – Вот и вы, наш необыкновенно ловкий исследователь. Много же нам потребовалось времени, чтобы по достоинству оценить вашу преданность делу. Мы, пожалуй, — она позволила себе легкий, потрясающе музыкальный и уместный смешок, — проделали этот путь лишь затем, чтобы принести вам свои извинения. Иногда победить дракона, сотворенного ужасной волокитой и бардаком в бумагах Адемики, бывает действительно сложнее, чем преодолеть несколько не особенно толстых стен… Вы выбрали второе, и это неудивительно! Но теперь нам нужно наверстать упущенное и приступить к работе как можно скорей.

— Я вас не понимаю, — Басх упрямо вскинул голову. – Вы посылали за мной чудовищ, пытались меня убить, а теперь…

— Во имя Неба! – сердито прервал его архимаг. – А чего вы вообще ждали, совершив кражу? Да еще присвоив себе реликвию, добытую немалым трудом – нашим трудом! Мы не могли отнестись к этому иначе, знаете ли. Первое время, во всяком случае. Но вы проявили такое упорство и… талант… — когда он говорил это, то смотрел на меня. И видел явно то же самое, что и Кадраэль. – В общем, мы пересмотрели свое поведение и готовы простить вам все… на том условии, что и вы свое пересмотрите.

— Что это значит?

— Это значит, что долина Адемика – в лице, прошу заметить, лично меня! – оказывает вам поддержку и готова предоставить все необходимое для претворения в жизнь вашего замысла по восстановлению древнего пути в Царство Первых Лучей. Причем мы готовы оказать поддержку не только вам, но и… — Мерклес де Разор снова споткнулся об меня взглядом, — вашим находчивым друзьям. Все усилия для нас ценны.

Я зевнула напоказ и завела за ухо прядь волос, чтобы в спускающихся сумерках гости точно поняли, с кем имеют дело. Пусть еще поудивляются, им полезно. Расчет оказался неожиданно верен: архи-Нэль как-то скривила губы, а Мерклес де Разор – бровь.

— Юная волшебница, — Кадраэль Магемма обратилась уже ко мне, явно не сдержавшись. – Вы для нас неожиданность. Ваше имя… — на этом моменте у нее опять скривились губы, уже как-то презрительно, — нам незнакомо. Нет ли у вас другого? Вряд ли вас назвали в честь древесного грызуна ваши родители.

— Хорошо, — сказала я, чувствуя неожиданное спокойствие и даже какое-то наслаждение, — когда-то меня звали Навелин.

“Полегчало?” — напрашивался вопрос, но я прикусила язык. Не обязаны же они помнить каждого дурного ученика, вышвырнутого из Арэль Фир.

Но они помнили. Во всяком случае, архимаг. В его глазах заметались огоньки – это было узнавание. Он знал мое имя.

— Наироу, учившаяся в Арэль Фир несколько лет назад! Вы из особых классов, верно?

— Ага, — я кивнула, — тех самых, что распустили.

— Вы были последней. Да, я вас помню. Я тогда был закреплен за вашим классом...

Вот тут уже у меня в голове защелкали замки, которые отпирала коварная память, хотя никто ее о том не просил. Да-да, как же. Помню. Как я вообще могла не узнать тебя сразу? Твое лицо ведь было первым, что я увидела, когда очнулась на койке в госпитале с перебинтованными запястьями.

“Ты можешь быть слаба, девчонка, но магия внутри тебя сильнее стократ! Как бы ты ни хотела убить себя, она этого не позволит! Луна следит за своими отблесками!”.

Ты ликовал тогда. Ты смотрел на меня — беспомощную, больную, раздавленную безысходностью — и улыбался широко, до самых ушей. Ты потирал руки, точно мои страдания были именно тем, что ты хотел увидеть.

Я швыряла в тебя все, до чего смогла дотянуться. Я кричала тебе вслед ругательства, я кинулась на дверь, за которой ты скрылся, и разбила об нее лоб. Но потом именно ты требовал от совета оставить меня в школе, ты настаивал на этом и бил кулаками по столу, ты рычал на них и метал в мою сторону огненные взгляды. Я не помню лица того мага, который от имени всего совета сказал тебе: “Да уймись ты, Долина забрала уже достаточно жизней впустую! Она покинет Арэль Фир завтра же”, но я искренне жалею, что архимагом стал ты, а не он. Я не знаю, почему ты так хотел мучить меня дальше, не знаю, зачем тебе была нужна моя боль.

Но я тебя ненавижу.

— Я понимаю, что у вас осталось мало хороших воспоминаний о времени, проведенном в Арэль Фир. И очень об этом сожалею, — сказал Мерклес де Разор. Ох, как непросто ему давалось каждое слово! – Простите нас. Прошло много времени, не сгладило ли оно ваших обид?

Ты же прекрасно знаешь, что нет, ублюдок. Впрочем, не об этом ли говорил Ганглери сегодня днем? Архимаг меня ненавидит, но готов, если нужно для дела, забыть об этом. Потом, когда мы его закончим, можно будет разойтись – ну, или прибить друг друга, если будет такое желание. Но сейчас – в сторону слепые чувства. Вряд ли без этого умения он смог бы занять свой пост.

Впрочем, я-то не была мудрым архимагом, светочем для заблудших душ.

— Не сгладило, — я выплюнула эту фразу как величайшую милость.

На лице архи-Нэль держался уже какое-то время явственный ступор. Она была чем-то сильно удивлена. Явно не моим именем, потому что мы не могли друг друга знать. Она смотрела то на меня, то на Мерклеса де Разора, и у нее явно руки – или губы – чесались что-то спросить. Но она сдерживалась. Пока что.