Второй Шанс

— Вы из Адемики? – спросила я.

— Прости?.. Ах, Адемика… да… — лицо старика отчего-то затуманилось. – Нет, я не имею к ним отношения. Можно сказать, что имел… когда-то, очень давно. Не думаю, что сейчас мое имя там хоть кому-то знакомо.

— Вы тут живете совсем один?

— Нет, что ты, девочка. Со мной живет Яков. Мой осел, и заодно – мои глаза и уши там, куда мне может потребоваться попасть… — во взгляде Ганглери промелькнула хитринка. Мы с Басхом переглянулись, испытав явно одно и то же странное чувство. – Но сейчас его здесь нет. Он много путешествует по горам.

Интересная выходила картина. Было очевидно, что мы находимся в жилище сильного мага. Сильного и невероятно опытного. Который, к тому же, давно знает о нас и даже за нами следил. Зачем?..

Хотя ответ, конечно, напрашивается. Он хранит Мастерскую. Ему нужно было знать, что мы ищем… и как к нам относиться. Несмотря на тепло от очага, меж моих лопаток закололи морозные иголочки. Если бы маг, способный справиться с древними эльфийскими заклятиями, захотел отвадить нас от этого места, он сделал бы это в два счета, помешивая тюрю.

Не знаю, уразумел ли это Басх, но меня пробрало до самых костей. И Ганглери, судя по его смеющимся глазам, это прекрасно понимал. Он вообще посматривал на меня с любопытством, словно я была какой-то редкой разновидностью ягоды паней. Давно женщин не видел, что ли, козел старый, подумалось мне вдруг устало и беспричинно зло.

— Знаете, что, — сказал вдруг гостеприимный маг, — вам ведь вовсе необязательно ждать, пока я тут с отваром управлюсь. Я мало сплю, а вы с дороги, да и… словом, отправляйтесь-ка на боковую. Завтра и вы развлечете старика рассказами, а?

— Конечно! – согласился Басх, наконец осознавший, что впервые за луну оказался в полной и блаженной безопасности.

— Шкуры у меня тут мягкие. Выбирайте себе любое место, — Ганглери обвел рукой свое жилище. – И не бойтесь снов. Здесь не ночуют дурные грезы.

Отчего-то ему легко верилось. Хотя перед тем, как уснуть, я все же испугалась, что увижу во сне либо эту страшную статую с глазами-пространствами, либо… либо лицо Святоши, залитое черной густой кровью.

…Но маг не солгал. Когда я открыла глаза, сперва мне показалось, что я только слегка вздремнула. Все так же лопотал огонь в очаге. Хозяина не было. Тянуло сквозняком от входа, который располагался чуть выше – внутрь нужно было спускаться. Басх свернулся калачиком неподалеку.

В пещеру пробивался дневной свет.

Я села на шкурах и потянулась, чувствуя себя вполне замечательно. Заботливо укрытый Святоша мерно и глубоко дышал во сне. Я подобралась к нему поближе и осторожно коснулась его руки. Она была теплая.

Вчерашний кошмар растаял окончательно и бесповоротно. Поддавшись странному желанию, я провела пальцами по лицу напарника, точно пытаясь в последний раз убедиться, что нет ни крови, ни мраморного холода, и тут он сцапал мою руку, не открывая глаз. Стиснул сильно, точно собрался сломать.

— Эй, эй, — тихо возмутилась я, отнимая свою ни в чем не повинную конечность. – Пусти.

Святоша разлепил веки. Посмотрел на меня, и губы его, которые казались застывшими, тронула слабая улыбка.

— Пресвятое дерьмо. Хорошо, что это ты.

— Кому еще быть?..

— А не скажешь ли, где мы? И какого такого волчьего уда я чувствую себя коровьей лепешкой?

— Долго объяснять. Отдыхай, пожалуйста.

— Ну, нет. Где господин ученый?

— Да вот же, спит. Тише ты, не буди.

Святоша снова улыбнулся мне.

— Почему-то у меня чувство, что я был где-то… на грани.

— Так и есть. Поэтому…

Внезапно его ладонь потянулась к моему лицу и коснулась щеки, разом заткнув.

— Да понял я. Просто очень рад, что жив. Не мешай наслаждаться, грызун.

— Наслаждение жизнью – это очень важно! – услышали мы голос Ганглери, который был, пожалуй, слишком уж ловок и тих для своих преклонных лет. – Если оно имеет место быть, значит, с тобой все будет прекрасно.

— А вы кто? – спросил Святоша в лоб, бегая глазами по мощной фигуре старца.

— Меня зовут Ганглери, и вы у меня дома, — емко и улыбчиво сказал маг. – Сейчас я еще и возьму на себя смелость – раз уж ты проснулся – заставить тебя принять кое-какое лекарство. За ночь оно как раз настоялось.

— Что за?.. – недоверчиво начал было мой напарник, увидев в руках Ганглери деревянную чашку, от которой шел островатый запах.

— Это всего лишь то, что позволит тебе встать поскорее, — дружелюбие мага никого не обманывало, было очевидно, что согласия Святоши он спрашивать не собирается, и в любом случае найдет, куда залить свою настойку. – Там, снаружи, такой дивный воздух! Разве тебе не хочется скорее им подышать?

Я про себя решила, что мысль просто отличная. Не знаю, чего там хочется сейчас Святоше, но вот я бы не отказалась. А потому я оставила врачевателя наедине с настороженно приподнявшимся на шкурах больным, накинула свою шубейку и вылезла наверх.

День и впрямь был чудесным. Мастерская представала царством совершенного покоя, подопечные Ганглери сейчас были ее украшением, а не ужасом. Жилище мага было расположено на склоне, откуда на долину открывался замечательный вид. Ранний час красил небо нежной бледной сиренью. Наслаждаясь тишиной на душе, я потянулась и вдохнула поглубже, выпустив затем клуб пара, который быстро растаял в морозном воздухе. Не так уж и плохо здесь… не так уж мучительно понимать, что домой мы вернемся явно позже намеченного срока.

По склону гулял игривый холодный ветришко и щипал меня за щеки. Было странно чувствовать мороз и не чувствовать тяжести поклажи за спиной. Долгий путь вырабатывает свои привычки. Хотелось реветь и улыбаться одновременно. Но улыбаться захотелось больше, когда я вообразила, как глупо это будет выглядеть.

— Очень удачно получилось у меня с этим местечком, правда? – сказал Ганглери за моей спиной.

Я отпрыгнула и чуть не поскользнулась на камнях:

— Как вы это делаете?!

— Что? – лицо Ганглери выражало полное непонимание, но глаза искрились.

— Вчера вы появились из ниоткуда, — я загнула палец, — сегодня не слышала, чтобы скрипела лесенка, когда… Как?!

— Ну, должно же у человека оставаться хоть какое-то развлечение! – маг рассмеялся. – Я не так часто вижу здесь людей – и еще реже к ним приближаюсь – чтобы отказать себе в невинных забавах.

— А что, вообще здесь кто-то бывает? – полюбопытствовала я. – В предгорьях про эти места всякие ужасы-страшилки рассказывают… Да и мы насмотрелись.

— А вот такие, как вы, и бывают. Кто не верит, кто больно лих, кто за деньгами идет. Гробницы в болотах когда-то ведь должны уже опустеть, на всех не хватит.

— Вы от них Мастерскую сторожите?

— И от них тоже. Но больше их самих от Мастерской.

— Как это?..

— Вспомните наше знакомство и спросите еще раз.

Я замолчала. Ганглери тоже, но ненадолго. Подумав о чем-то, он добавил:

— Да, эти големы создавались против людей. Но те давно уже мертвы, а нынешние такого не заслуживают.

— А как вам самому удалось не поддаться? – я не удержалась.

— Из меня всю ту дурь, на которую предполагалось воздействовать этими существами, вышибли еще во время учебы, — ответил Ганглери как-то неопределенно.

— Вам удалось понять, как они действуют?

— Более или менее – да. Но воссоздать такое я бы не взялся, конечно.

— Сколько же времени, наверное, ушло…

— Много, девочка. Очень много. А хочешь знать, как их называли сами эльфы?

— Как же?

— Тальрин Фаэннах – Алчущие Жизни.

— Как-то, — я вздрогнула, — не очень хорошо звучит.

— А скажи-ка мне, девочка, вот что. Ты ведь Лунный Блик, да?

Я удивленно воззрилась на Ганглери:

— А… Ну, да, вообще-то... Я не очень в этом уверена, но... А как вы узнали?

Ганглери расхохотался:

— Ну, странный же вопрос! Грош была бы мне цена, если бы я не мог распознать собрата-колдуна. Даже неоперившегося. А у тебя перышки пробиваются вполне явственно – признак юного мага, который о своем даре уже знает и не раз использовал. Хотя для твоего возраста рисунок слабоват. Как у учеников зим в пятнадцать-семнадцать… К тому же, в твоих жилах течет эльфийская кровь – странно вдвойне. Долина Магов просеивает поколения сквозь мелкое сито, как же они тебя проморгали?