Драконьер

Гвор решился. И сейчас копыта Седого, обернутые лоскутами из походного плаща, глухо бухали в шуршащую каменную крошку.

Вдруг, совершенно неожиданно, заставив Гвора осадить коня и поудобнее перехватить копье, из-за ближайшего каменного уступа выскочила толпа молодых парней и девиц. Одеты они были совершенно невообразимо, Гвор в первые секунды даже опешил. Камзоловые рубахи без рукавов, размалеванные изображениями невероятных животных (чаще всего повторялся медведь, но почему-то вместо головы у него был человеческий череп, увенчанный черными ушами), штаны в обтяжку и у тех, и у других, похожие на порты ремесленного люда, только необычного блекло-синего цвета. Некоторые юнцы щеголяли в белых балахонах от шеи до пят, напоминающих больше всего рясы бродячих проповедников Предвечного. И самое главное - везде, где только можно странная надпись на одном из варварских языков, которую Гвор перевел для себя как "Мирная Зелень" или "Зеленый Порядок".

Вот демоны! Сектанты что ли? А то и сатанопоклонники!

"Сектанты", будто повинуясь чьей-то команде, завопили кто во что горазд, поднялся невообразимый шум, Гвор не мог понять ни слова. Единственное, что он понял точно - незамеченным подкрасться к пещере дракона он уже не сможет.

Тут к нему подскочила румяная девчонка-подросток в балахоне с откинутым капюшоном, схватила поводья и закричала:

- Стой!

Гвор счел нужным успокоить Седого - боевой конь за такую фамильярность мог чего доброго эту сектантку и копытом приложить. Мало не покажется.

- Что тебе, прекраснозримая леди?

- И он еще спрашивает - что? - девушка с негодованием обернулась к своим товарищам, как бы приглашая разделить ее удивление. Те громко загалдели. - Как ты можешь!? Начитался всяких дурацких сказок и теперь решил жуткое чудовище извести, да!? Посмотрите на него: доспехи, копье, конь - вылитый рыцарь-герой, едет убивать дракона, искать себе славы! А тебе никогда не приходило в голову, что дракон тоже живой, что он хочет жить, как любое другое существо!!

Гвор потерял дар речи и, открыв рот, с удивлением слушал сумасшедшую. А та заливалась соловьем:

- Да! Живое! Су-ще-ство! А тебе и невдомек! А еще редкое, драконов, да будет тебе известно, почти не осталось, вот такие же горе-рыцари, как ты всех поубивали! Да вас таких убивать надо, еще в детстве, вам же на все наплевать, кроме славы Убийцы Дракона!! Да!! Ты - убийца, ты...

- Но... но, - ошеломленно смог выдавить из себя Гвор, - Дракон, он сам убивает людей. Всего в двадцати перестрелах отсюда есть деревня, там...

- Да ну?! А эти твои люди - что, сплошные ангелы? Не они ли охотятся в лесах, сетями перегораживают горные ручьи? Не они едят мясо только что убитых животных, с которого еще капает кровь?

- Жабы! - отчеканила гордо выступившая вперед рыжая девица. - Сколько жаб вы погубили, разъезжая на своих конягах по болотам! Сколько мышей подавили безжалостные тележные колеса!

- А птицы! - выкрикнули из толпы. - Сколько несчастных птиц бьется насмерть о флюгеры королевских башен!

- А может, кто другой, - продолжала румяная девчонка, - совсем даже не йомены из твоей любимой деревни выжгли огромную часть леса, чтобы на следующий год сеять там свои зерна? Чтобы вырастить их и тоже потом сожрать! Вот и дракон тоже хочет есть, и не людям запрещать ему делать это! Почему это только им можно!? Можно убивать ради еды и даже ради развлечения, а дракону, видите ли, нельзя! Чуть только он съел пару их драгоценных коровенок, они... они в крик: проклятый дракон!

Девчонка видно взвинтила себя до крайности, даже задохнулась от гнева на середине фразы. Она стукнула кулачком по колену Гвора. Если бы его спросили, он отсоветовал бы - шипованные поножи боевых доспехов не самое лучшее место для стучания кулаком. Ненормальная с криком боли отдернула руку, плюнула под копыта Седого и, с ненавистью глядя в забрало гворова шлема, прокричала:

- Убийца!! Драконьер!!

Ее сотоварищи, образовав тем временем живую цепь, перегородили тропу.

- Нет драконьерам!! Нет драконьерам!!

- Остановим варварский промысел!!

Да что они тут все, с ума посходили! Гвор тоже хотел плюнуть с досады - хорошо про шлем вовремя вспомнил. Можно ставить ржавую подкову против всех богатств Короля - от этого гама дракон проснулся и несется сейчас на всех парах сюда, дабы взглянуть, что происходит. Можно, конечно, пустить Седого на эту толпу недорослей, тут же разбегутся со страхом, а не разбегутся - что ж, парочка искалеченных товарищей надолго охладит их пыл. Но Гвор все никак не мог себя заставить - дети же почти, несмышленыши, кто красиво говорит, за тем и пойдут. Нанимаясь на службу, "черные ландскнехты" всегда оговаривали, что ни за какую плату не будут усмирять крестьянские бунты или ремесленные волнения. Они - воины. А воин прежде всего чтит Кодекс, пусть десятилетия Вековой войны и заставили многих забыть его заповеди.

Надо попробовать еще раз.

- Послушайте! Сейчас не до шуток! Там, в пещере дракона страдает от голода, холода и страха человек! Ни в чем неповинная девушка! Принцесса Линая! Дракон похитил ее, убив при этом двух человек, и держит в плену, она ждет помощи...

Девчонка снова перебила. Что за люди, никакого воспитания.

- А-я-я-яй... - издевательски протянула она, - какое горе! Бедная девочка! А когда человек из-под только что ощенившейся суки, выхватывает весь выводок, одного сажает на цепь в холодную конуру и кормит объедками со стола, а остальных топит за ненадобностью, ты что тоже со всех ног бежишь помогать?! Не-ет, это в порядке вещей! Людям можно заводить домашних животных, а драконам почему-то нет! Ему тоже одиноко, тоже хочется живую душу рядом, которую он будет любить. Страдает, говоришь? Это от непривычки. Холеная принцесска привыкла, чтоб вокруг нее суетились сто фрейлин, и от одного ее движения бровью все падали на колени. А с драконом так не выходит! Ничего - пообвыкнется, будет и в пещере жить, как в замке! Дракон будет ее кормить, играть, гулять с ней...

- Да вы что издеваетесь! - За время ее монолога Гвор медленно закипал и сейчас, наконец, ярость прорвалась наружу. - Принцесса в собачках у дракона! Да если Король про это прознает... я и полгроша не дам ни за дракона вашего любимого, ни за всех вас!

- А это мы еще посмотрим! - Вперед выступил звериного вида мускулистый парень со смуглой кожей. - Ты еще ничего не понял, благоглупый рыцарь? Ты же сам - кондотьер, наемник, все твои подвиги оплачены, и неплохо, небось, звонкой монетой. Значит, к деньгам приучен, понимать должен. Никакой дракон принцессу не похищал - на самом деле она ему нужна, как корове плавники. Просто мы упросили его пыхнуть огнем на лагерь, а под шумок, пока идиоты из охраны пытались воевать с драконом, умыкнули принцессу. Спросишь, зачем? Все те же деньги, рыцарь! Нашей организации не хватает того, что, истекая розовыми соплями, жертвуют всякие богатенькие дебилы. Расходы, знаешь ли, выросли.

Девчонка кивнула, нагло зыркнула на Гвора:

- Вот мы и подумали, что самый большой выкуп дадут за принцессу. Линая-то у Короля - единственная в жизни отрада.

Кондотьер скрипнул в ярости зубами, прорычал:

- Да и дракон так удачно подвернулся.

- Еще бы! Три года растили, он теперь как ручной. Чего скажем, то и делает. Тебя вот точно заживо спалит, договорено уже. У Бассета вряд ли еще желающие найдутся, когда твои обугленные железяки, полные костей, дракон сбросит у замковых ворот. Он Королю напишет, пусть, мол, Его Величество эту проблемку сам решает. Маркграф, конечно, после всего в своем замке не усидит, да он уже и не нужен. Нет у него больше ничего, и крестьяне в округе теперь не шибко богаты - здесь дракон себя уже исчерпал, разжиться нечем. Одна надежда на Короля и осталась. А этот примчится сюда - ежу понятно. Вот тогда и поторгуемся. Мы в сторонке постоим, а дракон, сжимая в зубах хрупкое девичье тело, - эти слова девчонка произнесла нарочито печально, на слове "девичье" сжала ладонями свою талию, - разберется с любящим дядюшкой, кто, кому и сколько должен... А деревня, сын Бассета, его люди, мельник с семьей... это так издержки, зато какой результат!