Страница 19 из 34
– Горби одним махом 40 генералов вымел. И Соколова заодно. Они ж, слушай, задолбали Михаила Сергеевича, каждый день Соколов требовал новые танки и пушки, а Рыжков за них стоял горой. Насмерть.
«Шереметьево-3! – вопил Горбачев. – Где ПВО, где Соколов? Шереметьево-3, а не Красная площадь!»
Барсуков задумчиво барабанил пальцами по столу
– Руст… Руст… красивая история… Ему ж дозаправку устроили под Тверью, сам бы не дошел. Ну и переодели заодно, чтобы он в Москве как человек выглядел. На Каменном мосту все провода сняли, чтоб не зацепился.[8]
Барсуков поднял стакан:
– Выпьем?
– Давай, выпьем.
…Кремль, Кремль, великий Московский Кремль… совершенно особое, сказочное место.
Он, Кремль, так и будет всегда вечной сказкой для людей. Не только для ребятишек, нет – для всех людей сразу. Между Кремлем и москвичами испокон веков существует особое, благородное чувство дистанции. Этот красивый и какой-то очень застенчивый, деликатный холм-утес со сказочными башнями никого (на самом деле) к себе не подпускает. И вокруг – одна старина: дом Пашкова, Манеж, Университет… даже ГУМ почему-то выглядит старше своих лет… – но разве Кремль, сам Кремль можно назвать стариком?..
Люди, работавшие с Ельциным, если и бывали когда-то в Кремле, то только на экскурсиях. Помощник Президента Юрий Батурин, будущий космонавт и герой, бросился перед Ельциным на колени, узнав, что Президент России выгоняет его из Кремля! Ельцин отшатнулся, побагровел, когда Батурин схватил вдруг его за ботинки, покрывая их поцелуями! Черт с ней, с должностью, но из Кремля гонят, из Кремля… – это как пережить?
Неужели Батурин работает лично на Дудаева? Почему Дудаев сегодня раньше всех узнает о военных и политических решениях, которые принимаются в Кремле? Раньше наших военных?
Барсуков раскраснелся.
– Министр обороны на измене стоит? – зашипел он. – Тогда почему Грачев – министр, скажи?.. – Хорошо, шеф колеблется… – а мы на хрена?! Паша-практикующий десантник. Прыгнул он с парашютом – и не повезло. Я ему такие, бл, проводы устрою, у меня с горя даже собаки выть будут…
Коржаков пододвинул стаканы и взял бутылку.
– Ты тоже считаешь, что если бы мама Горбачева вовремя сделала аборт, мы бы сегодня в другой стране жили?
– Ну…
Вопрос сбил Барсукова с толку, хотя Александру Васильевичу хотелось всего лишь поменять тему разговора.
– Вот ты… кого выше ставишь? Сталина или Горбачева? Барсуков задумался.
– Оба говно.
– Оба? Сталин каких наркомов поднял? Какие глаза у этих людей! Тем наркомам было все по плечу. А нашим – все по х…! Вон, Бурбулис: второй год национальную идею ис-щет. А чего искать-то? Служи России, как служили России Устинов или Королев… вот и идея!
Коржаков всегда разливал помалу. Кто-то ему сказал, что, если пить коньяк маленькими глотками, быстрее пьянеешь.
– Смотри: «Амур-золото» на Дальнем Востоке. В 37-м там работали… что-то около тысячи человек.
– Зэки? – зевнул Барсуков.
– Ага! Добывали 500 килограммов по году. А с 32-го по 38-й добыча уже – 80 тонн. И работает на Амуре 310 тысяч человек. У кого в мире были такие результаты? Только у Сталина, потому как цена труда – а нечеловеческая. Теперь скажи: Косыгин или Байбаков с такими, как наш Петя Авен, могли бы работать?
– Так я о Паше и говорю!.. – встрепенулся Барсуков.
– Завалишь Пашу, а кто придет? Громов?
– Людей, что ли, нет… – Барсуков взял стакан, чокнулся с Коржаковым, и они с удовольствием выпили.
– Кто?! Вон Старовойтова… Галина Васильевна… страсть как хотела, чтобы шеф назначил ее министром обороны.
Я его здорово пуганул тогда: не примет, говорю, бабу армия. Представляете, что было бы с Толстым, если бы он в «Войне и мире» не Кутузова, а Старовойтову представил? На боевом коне с саблей наголо?..
Задумался шеф. А это, между прочим, очень хорошо, когда он думать начинает!
…В глубине души Коржаков, наверное, недолюбливал Барсукова: вороватый он человек, не такой замах, конечно, как у Черномырдина, но Барсуков – парень не промах.
Больше всего Коржаков переживал за бильярд Геринга. Простить себе не мог: это он рассказал Барсукову, что на «дальней» даче Сталина стоит бильярд рейхс-министра Имперского министерства авиации.[9]
– Рассказать анекдот, генерал? – Коржаков встал, итогов бы размяться, подошел к окну. – Встречаются две блондинки. «Где работаешь, подруга?» – «На вертикале власти». – «То есть?» – «В стриптиз-клубе. Там у меня шест и полная власть над мужиками!»
– Смешно…
– Вот ты, – не отступал Коржаков, – смог бы в 45-м, как Лаврентий Павлович, атомный проект поднять?
Барсуков даже чуть протрезвел:
– Зэков дашь – подниму. Звериной ценой я тебе что хошь подниму.
– Не-а… – мотанул головой Коржаков. – Зэков нынче под миллион. Они – что? могут какой-нибудь завод поставить? По темпам сталинских пятилеток? А Гайдар с Шумейкой руководить будут? Помнишь, шеф в Казань летал? Все бурлит, народ референдум хочет, и шеф – прямо к ним на митинг…
– Это когда он драпанул… что ли?..
Барсуков знал (да и все знали), как встретила Ельцина Казань.
– В трамвай ворвался… – слышал? Он с самолета – и сразу на митинг. Стоит на трибуне, что-то говорит, а толпа к нему наступает, мы держим, но нас мало, а толпа – тысяч пять-шесть. И она напирает, напирает, до трибуны три шага осталось…
«Задавайте, – орет, – вопросы Минтимеру Шариповичу!» И Шаймиева вперед выталкивает. «Спрашивайте! Берите суверенитет!..»
Где-то там, за спинами, грохочет трамвай. Митинг-то стихийный, улицу не перекрывали, – и шеф, Матерь Божия, как побежит!
Вскочил на подножку трамвая. Как только дверцы его не прихлопнули?
Смылся. В неизвестном направлении.
– Ему б на скотобойне хорошо скотину резать… – махнул рукой Барсуков. – Слушай, а колбаски какой… нет?
Он проголодался.
Коржаков открыл маленький холодильник, спрятанный в шкафу, но холодильник был пуст.
– Мы по джипам и – за ним! Ты представь, что в вагоне творилось… Сидят люди. Вдруг врывается взмыленный Президент Российской Федерации:
– Да-а-рогие россияне! Проверяю, понимашь, как городские трамваи работают…
Где-то там, за кремлевской стеной, громко завизжала пьяная женщина. Была, наверное, в ГУМе, вышла на Красную площадь и что-то здесь не поделила…
Коржаков вздохнул:
– По статистике, Миша, проводники поезда Москва-Владивосток к концу рейса проходят свидетелями по трем-четырем уголовным делам…
– Правда? – удивился Барсуков.
Спьяну он все принимал за чистую монету.
– Ну а что ты хочешь, такая страна…
…В «девятке» майора Коржакова (еще недавно он был майором) не любили: вредный.
Как только подвернулся случай, и генерал Плеханов с удовольствием «сплавил» Коржакова только что избранному Первому секретарю МГК КПСС: Ельцин славился своим пренебрежением к людям.
Плеханов думал, что жесткий, своенравный Коржаков сгорит у Ельцина подобно мотыльку
Не сгорел. Крестьянину при любом барине выживать надо, нет у крестьянина другого дома и другой деревни!
Коржаков взял бутылку, пододвинул стаканы и разлил коньяк.
Опять по чуть-чуть.
– В 91-м, Миша, я целый час разговаривал… знаешь, с кем? С Лазарем Моисеевичем Кагановичем. И дурак был, что отказался от личной встречи.
– Ему сколько было-то?
– 94, по-моему. Слепой старик. Ходит на костылях. Спрашиваю: Лазарь Моисеевич, вам сейчас 94. Товарищу Молотову когда он в ящик сыграл, было 92 или 93. Булганину – ровно 80, а в 70 с чем-то он, красавчик, волочился за Галиной Павловной Вишневской, не обращая внимания на все страдания ее гениального супруга!
Клименту Ефремовичу – за 80, Калинину… он сам не знал, сколько ему лет, потому как два раза его паспорт терял…
И ни у кого из вас, товарищи наркомы, ни одного инсульта, инфаркта, онкологии – вообще ничего. Потом, в старости, – да, но когда вы при должности – ничего. Молодыми ушли только Жданов и Щербаков, но Жданов на стакане сидел, а у него диабет…
8
Полет Руста над Красной площадью снимали с разных точек пять или шесть профессиональных телекамер; эти кадры видел весь мир. Одна – с крыши ГУМа.
Откуда на крыше ГУМа телекамеры? Почему никто не задал этот вопрос? (Прим. ред.)
9
В покаянном письме на имя вождя маршал Жуков сам, своей рукой, перечислил все, что он привез в Москву из Берлина. Картины европейских мастеров, коллекция старинного оружия, около тысячи шкур диких зверей, прежде всего-обезьян. Почти два километра панбархата и других тканей, 16 инкрустированных аккордеонов и… старинный бильярд из замка Геринга.
Сталин отобрал у Жукова все, что он украл,-в пользу государства. Вот только бильярд Геринга оставил себе, отправил его на «дальнюю» дачу: Сталин очень любил «погонять шары». Когда Барсуков станет комендантом Кремля, бильярд Геринга вдруг окажется на его личной даче. А что: Жукову можно, Барсукову нельзя? На «дальнюю», чтобы Ельцин не узнал о подмене, привезут другой бильярд, тоже немецкий – из дома приемов министерства иностранных дел.
Скрыть воровство не удалось (и Барсукова, кстати, выдал Коржаков), но Ельцин не удивился:
– А шта-а… здесь такого?