Страница 18 из 34
Кенар Борька, с которого Олеся сняла тряпку, тут же отметился трелью.
Гайдар вопросительно посмотрел на пресс-секретаря:
– Я был убедителен?
– Сто процентов, – строго кивнула девушка.
– И обаятелен, и мил, – Караулов зло оторвал от пиджака черную петлю с микрофоном.
– А у меня даже голова прошла…
Гайдар не понимал, что над ним смеются.
– Приезжайте чаще, – предложил Караулов.
– Зовите, зовите… – улыбался Гайдар. – Для вас, Андрей Викторович, я всегда рядом, искренне вам говорю…
48
Коржаков не знал, что ему делать с Руцким. Какой, к черту, «вираж», скажет шеф… они ведь великие, наши начальники, сами камни таскать не хотят, других заставляют…
Политика по-русски: один пьет, всех остальных тошнит от зависти!
А Руцкой, между прочим, набирает очки. Бабы, самый примитивный российский электорат, от него просто без ума, особенно от его усов. – Ладно… бабы, у экстаза есть пределы, но: 1) армия, офицерский состав: все за Руцкого; 2) ветераны; 3) деревня, хотя с деревней чуть проще, конечно, для деревни нет героев, полнейшая апатия, вот разве что… Руцкой.
На самом деле он давно просит Бориса Николаевича о личной встрече. Но шеф (характер, черт возьми!) запретил – всем – любые контакты с Руцким. Пусть хоть гражданская война будет… – прорвемся!
С Дудаевым, кстати, такая же история. Борис Николаевич непоколебим: для врага, говорит, либо пуля, либо веревка. Вот и весь сказ… уральский.
Зато с Зюгановым, с коммунистами, железно договорились: если вдруг что-то начинается, на баррикады КПРФ не выходит. Наоборот, Зюганов сам, в прямом эфире Первого канала, призовет своих сторонников сидеть по квартирам. Объяснит товарищам (объяснять он умеет), что их час еще не пришел, настоящая битва Коммунистической партии с «компрадорским режимом» Ельцина – впереди. А пока надо копить силы и не поддаваться на провокации…
Зюганов – выдающаяся находка. Вот с кем Президенту невероятно повезло: с такой «оппозицией» Ельцин до века будет в России Президентом.
Ира, любимая жена, месяц не разговаривала с Коржаковым после того, как Мишка, их внук, спросил:
– Деда, с кем твоя работа связана?
Коржаков никогда не обманывал:
– С проститутками, Миша!
…Банкиры липнут к Зюганову, как мухи к дерьму! Раньше всех подоспел Миша Ходорковский, бывший комсомольский вожак: «Менатеп» сейчас находится в том же самом здании, где когда-то был их райком. – А больше всех порадовал некто Женя Чичваркин, поднявшийся – за год – на производстве дрожжей. Его личная вилла близ Одинцова – точная копия Дворца пионеров в Москве. Вот-вот достроят, даже гипсовый пионер с горном стоит у входа. Когда Чичваркин был маленьким, его обидели – не взяли в кружок кройки и шитья (мама очень хотела, чтобы Женя шил). Поэтому теперь у Жени – свой дворец пионеров, и он здесь хозяин.
Где они эти слова находят: «Менатеп»?! «ОНЭКСИМ», «Конти», «Силабанк»?
А еще интереснее: банк «Рублев».
Ходорковский хочет, чтобы Зюганов (с помощью компартии Китая, разумеется) привел его в Дацын. Китай быстро развивается, Китаю нужна нефть, и Ходорковский готов протянуть в Китай нефтяную трубу. – А параллельно с Зюгановым, коммунистами, он, Ходорковский, финансирует (для души, так сказать) Явлинского.
Но Зюганов, конечно, берет больше: Явлинский – рохля, зато вокруг Зюганова крутится нынче весь бывший КГБ, много военных, директора заводов, концернов и… даже Рыжков сейчас где-то там…
Вот она, птица-тройка 1992 года: если и несется куда, то исключительно в Дацын, где за нефть китайцы дают овес, много зеленого овса – с портретом Авраама Линкольна.
Предательство Родины в одиночку – это преступление. Предательство Родины группой единомышленников – бизнес. Подождите, ребята: Ходорковский еще так развернется, он скупит – у вас на глазах – весь парламент страны, всех депутатов. Сколько стоит голосование за упразднение в России поста Президента? А? Бескровный переворот: был Президент – и нет Президента, да здравствует парламентская республика!
Если бы «съездюк» (так Коржаков звал Хасбулатова) был чуть посмелее, он бы и сам подвел парламент к такому вот решению…
«Я сослан в двадцать первый век…»
Коржаков, кстати, много читал. Прежде всего – историческую литературу.
По размерам кабинет Коржакова в Кремле был чуть больше комнаты в обычной «хрущевке». Большая светлая приемная, герань на окнах, а сам кабинет – совсем крошечный, в углу у шкафа – письменный стол, торцом к нему – стол для совещаний, у окна – пальма-рахит, совершенно засохшая, но вроде бы еще живая…
Генерал Барсуков называл этот кабинет «пеналом Раскольникова». Зато у самого Михаила Ивановича все стояло на «широкой ноге».
Комендант Кремля работал за огромным столом легендарного Малькова (в прежние годы была привинчена табличка: «Тов. Мальков»). Вдоль стен, справа и слева, шкафы с книгами, альбомами по истории Кремля. – Было бы правильно, конечно, встречаться здесь, в этом кабинете, но Михаил Иванович не чинился, сам шел к Коржакову, хотя Коржаков был младше его и по возрасту, и по званию…
Ничто не сокращает жизнь так, как ожидание первой рюмки.
– За Пашу, короче, поручиться не можешь… – Коржаков плеснул коньяк в стаканы, но – немного, почти по капле; Барсуков с утра хорошо «взял».|_в кабинете у Президентам время – всего половина двенадцатого.
– Я так и думал о Паше-то!
– Гондон.
– Хороший образ, – похвалил Коржаков. – В детстве Паша на помойках кошек сетками ловил. Так до сих пор гордится, представляешь! Сильное, говорит, осталось впечатление!
Они выпили.
– Морячка… морячка надо было ставить… – вяло откликнулся Барсуков. – Феликса Громова. Хороший, Саша, был бы министр. И – не предатель.
Коржаков не ответил, разговор не получался: лень.
– Утром надо быть особенно осторожным… – бормотал Барсуков. – Одно неловкое движение – и ты снова спишь…
Коржаков засмеялся, снова разлил коньяк. И опять – по глотку
– Не примет моряка армия, слушай…
– А Пашу… что? приняли?
– Есть еще Чечеватов, он шефу нравится. Только диковат, конечно. Шеф в Хабаровске был и после бани немедленно вошел в глубокое расположение. «Будешь, говорит, Чече-ватый, в Москве, иди прямо в Кремль, не стесняйся! В Кремле тоже баня есть, теперь я тебя парить буду…»
Сообразил бы: выпил человек, вот он и борется… с одиночеством.
Так Чечеватый, Миша, решил на говне сметанку взбить. Примчался в Москву, закупил в ГУМе коньяк, две бутылки, и – к Спасской башне… Вратари изумились: ни заявки, ни пропуска! А Чечеватый в крик: я, бл, генерал-полковник, командующий округом, меня Ельцин ждет, мы с ним в баню пойдем, потому как друзья закадычные…
Драться полез. Ребята его скрутили, ну и, как водится, психушку вызвали. Менты долго выясняли, где этот кретин сп…л парадный генеральский мундир. И вдруг выяснилось, что он действительно командует Дальневосточным округом, причем хороший, говорят, командующий…
Выглянуло солнце, но будто бы споткнулось о кремлевскую стену – улыбнулось и тут же пропало.
Затрещала «вертушка», потом, наперегонки, ВЧ, но Коржаков их будто бы не слышал.
– Обидно, слушай: шеф ко всем безразличен, кроме себя. А если выпьет, то и к себе…
Декабрь, а солнце как в марте, и снег, наверное, вот-вот поплывет…
Начальник службы безопасности Президента уже знал (имел подробнейший доклад), как Грачев издевался в Адлере над Барсуковым. – Это неплохо, конечно, когда большие генералы ненавидят друг друга; Борис Николаевич уверен, что за каждым из них нужен глаз да глаз.
«Актерам и художникам надо время от времени грозить пальцем», – говорил Гитлер.
Умно, между прочим.
Опять нарисовалось солнышко – сквозануло по паркету и улыбнулось, растворившись в окне.
– В 87-м Чебриков хорошую идею Горбачеву подал…
– Это когда Руст по брусчатке шоферил?
Коржаков зевал так, будто глотал блины.