Страница 5 из 12
бы только он. Мама, я на вокзале снова встретила уродца, который испугал Мишу.
– Уродца на вокзале?! Ты мне ничего об этом не рассказывала.
– Правильно. А ты хоть слово дала вставить?
Лекцию закатила, в театральном институте такого не услышишь.
– Кстати, она ещё не закончилась. Самое любопытное поведаю во втором действии. А пока у меня антракт, теперь тебя слушаю. Что случилось?
– Да вроде ничего страшного. Хотя… Понимаешь, мама, позвонил тот, с кем я в театр ходила. Теперь выяснилось, что его зовут Михаилом. Так вот, попросил срочно на вокзал приехать. Я и не спрашивала, зачем. Надо, значит, надо! Прибежала. А он только и успел мне передать свёрток, в котором была шкатулка, наполненная этими алмазами, и записка. А потом в поезд запрыгнул Москва – Свердловск. Всё. Когда из вокзала выходила, уродца встретила, он так на меня посмотрел, мама, он так на меня смотрел, как спичка горящая на сухой стог сена.
– Думаешь, следит за Михаилом?
– Не знаю, просто не верю в случайности. И ещё, мама, новость номер два: Михаила больше месяца в городе не было. Так что кто забавлялся с цветами возле нашей двери, я тоже не понимаю.
– Забавлялся? У двери?
Тамина-старшая насторожённо обернулась, приложила палец к губам, прислушиваясь к тому, что происходит за стеной, и на цыпочках подошла к
двери, бесшумно медленно-медленно повернула ключ и резко распахнула. Кто-то вскрикнул, охнул. Послышались шаги и шум убегающего человека. Алевтина Дмитриевна замерла и вдруг, схватив швабру, стоящую в коридоре, ринулась следом. Вилена бросилась к двери, остановилась, подбежала к кухонному шкафу, взяла нож, отшвырнула, ухватила скалку и кинулась вдогонку за матерью. Но как они ни старались, выскочив на улицу, никого не обнаружили. Молча постояв немного и озираясь, вернулись домой и обе застыли от ужаса – алмазов на столе не было. Ни одного.
Исчезла и шкатулка. И только пакет с чёрно-белыми полосками, разодранный в клочья, валялся под столом.
– Ну, вот и прекрасно! – неожиданно усмехнулась Алевтина Дмитриевна. – Будем считать, что нам крупно повезло. Обворовали без кровопролития. Надеюсь, теперь не придётся прятаться от охотников за алмазами далеко и долго.
ПЕРВЫЕ ВЫСТРЕЛЫ
Михаил тоже заметил уродца. Вспрыгнул на подножку вагона отходящего поезда, схватился за поручни и, повиснув над перроном, долго наблюдал за изумлённой Виленой. И только когда разъярённая проводница, прекратив вежливо увещевать, схватила его за шиворот рубахи и потянула в тамбур, Михаил заметил карлика. Раздумывать было некогда. Стремительно юркнул в купе, собрал заранее приготовленные для такой ситуации вещи и под вопли взбешённой хозяйки вагона успел выскочить на перрон.
Он не видел, как уходила Вилена, не видел, как за ней, прячась между прохожими, семенили укутанные в одинаковые серые плащи цыганята.
Предчувствуя недоброе, Михаил остановил такси и поехал к дому девушки.
Он успел заметить, как мальчишка, облачённый в плащ явно не по его размеру, прикрывая чёрной вязаной шапочкой больше половины
лица, выскочил из подъезда. В руке пацанёнка разглядел знакомую шкатулку. Михаил не знал, что произошло в квартире у Вилены, поэтому в
первое мгновение оторопел при виде шкатулки, но опомнился и побежал за пареньком. А тот, стрижом обогнув дом, буквально полетел к чёр-
ному джипу, припаркованному у покосившегося заборчика старенького невзрачного здания с выбитыми окнами.
– Выследил, сморчок недоношенный, – зло процедил Михаил, взглянув на номера машины, и ринулся наперерез мальчугану. Тот не сразу сообразил, что происходит, а когда попытался увернуться от набросившегося на него Михаила, неуклюже кувыркнулся ему под ноги. Михаил наклонился, обрадовался, что замок на крышке оказался цепким, поднял шкатулку, схватил похитителя за ухо. Кивнув в сторону машины, яростно сквозь зубы процедил:
– Это уродец тебя послал?
Мальчишка открыл рот, пытаясь ответить, но его глаза неожиданно испуганно расширились, ойкнув, плаксиво застонал:
– Не бей меня, дяденька, пожалиста, не бей! Это он, он отнял, он! Он сам отнял!
Михаил резко обернулся. За его спиной стоял карлик. Надменно ухмыляясь, он достал крохотный пистолетик. Заговорил вкрадчиво, будто сожалея о причинённом беспокойстве:
– Да, это я, дорогой Михаил свет Сергеевич Галицин. Опять я вмешался, самолично попросил, и опять без должного уважения к вашему благородству и традициям старинного рода. Надеюсь, сегодня мы обязательно поймём друг друга?
Уродец направил пистолетик на Галицина и вдруг рявкнул так, что паренёк побледнел и машинально заслонил лицо.
– Нельзя детишек обкрадывать, верни пацану добычу!
Михаил отпустил ухо паренька, выпрямился.
Поглаживая шкатулочку, словно котёнка, и покачивая головой, шагнул к уродцу. Тот, не опуская пистолетика, ухмыльнулся, но попятился.
– Стоять! И без эксцессов! Я твоих высокородных мозгов жалеть не стану! – снова гаркнул так, что мальчишка пугливо съёжился.
– Напугали, ваше высочество, ой как напугали! Неудобное место для страшилок выбрали. Вы посмотрите, сколько свидетелей вокруг! При ваших особых приметах что вычислить, что найти вас – часа достаточно!
Уродец только на мгновение покосился в сторону отползающего цыганёнка. Но этого хватило, чтобы Галицин в прыжке молниеносным ударом
ноги выбил из его рук оружие. Карлик взвизгнул фальцетом, согнулся от боли, замахал зашибленной рукой, заюлил, хватаясь здоровой рукой за
живот. Михаил и не заметил, как, откуда в его ладони появился ещё один пистолетик, чуть побольше первого.
– Тварь! – завопил лилипутный. – Надоел! Сколько терпеть можно! Убью, мразь!
Первый выстрел застал Михаила врасплох. Он замер, поражаясь боли, пронзившей плечо, необычному грохоту, исходившему от маленького чело-
вечка. Вторая пуля, разодрав штанину, вонзилась рядом с цыганёнком. Третий раз выпалить карлику не удалось. От мощного удара между ног он взлетел над тротуаром, наполняя улицу поросячьим
визгом, и животом плюхнулся на бордюр. Из джипа выскочила смуглая брюнетка и бросилась поднимать вопящего и корчившегося от боли карлика.
И всё-таки третий выстрел прозвучал, когда Михаил повернулся к женщине спиной. Силясь понять, кто выстрелил, он попытался развернуться, но, медленно оседая, упал на шкатулку с алмазами.
Ни Алевтина Дмитриевна, ни Вилена даже внимания не обратили на хлопки за окнами. Обескураженные, они долго сидели на диване перед разодранным пакетом, как будто он мог рассказать, что произошло в их отсутствие. Вилена всхлипывала, но молчала, Алевтина Дмитриевна, обняв дочку,
думала о чём-то своём, далёком от происходящих событий. Первой нарушила тишину Вилена, робко, словно страшась собственных слов, прошептала:
– А может, в милицию обратиться?
– И что им расскажем? Про цветы, – не зная, от кого, про алмазы, – не зная, откуда, про воров, лиц которых даже не видели, так же еле слышно ответила мать.
– Ты боишься, они нас в сумасшедшие запи…
– В лучшем случае, а могут и за решётку упрятать, так сказать, до выяснения обстоятельств. Всё, убираем мусор и забываем, что здесь произошло.
Алевтина Дмитриевна прошлась по комнате, приподняла пакет и ахнула. Под ним сверкал огромный алмаз. Осторожно взяв находку в руки,
она взволнованно вымолвила:
– Это на сколько же драгоценностей украли, если этот один – состояние?!
– Такой капельный?
– Думаешь, крохотный? Если мне не изменяет память, для измерения веса алмазов принят метрический карат, равный двум десятым грамма, или двумстам миллиграммам. А в этом карат пятьдесят – не меньше.
Алевтина Дмитриевна осторожно опустила алмаз в ладонь дочери, подошла к книжной полке, достала самую большую и толстую книгу. Полистав, улыбнулась.
– Виленочка, смотри, на что нам энциклопедия намекает.
Не дождавшись ответа дочери, торжественно прочла: – Алмазы массой более пятнадцати карат – редкость, массой в сотни карат – величайшая редкость. Самый крупный получил имя «Куллинан». Был обнаружен в 1905 году около города Претории в Южной Африке, масса составляла 3106 карат, или 621 грамм, и стоил он девять миллионов фунтов стерлингов. При обработке бедняжка был расколот на 105 частей; самая крупная, массой 516,5 карата, или 103,3 грамма, получила название «Звезда Африки».