Горлица

Глава 4. Запах антоновки

Стемнело. Мы долго гуляли и уже замёрзли, пора было возвращаться – нас ждали. Погружённый в собственные мысли, я решил отступить. Память о ночной вечеринке держалась цепко, не хотелось быть объектом всеобщего внимания. Мои друзья вернулись ко всем, а я пошёл в дом, где остановился, и лёг на кровать. В доме было всё так же тепло и уютно, в гостиной звучала негромкая музыка радио. Взрослые сидели на кухне и тихо продолжали праздновать Новый год. Заметив, как я проскользнул, ко мне в комнату вошла мама.

– Сынок, что там у вас произошло? – спросила она, внимательно рассматривая моё пострадавшее лицо. Ей было жаль меня, она беспокоилась.

– Ничего не произошло, мам. Просто я поскользнулся и упал. На улице же скользко, вот и всё, – не желая поддерживать разговор, отнекивался я.

– А мне сказали, что ты сильно напился и тебя рвало… – настаивала она на своём, пытаясь развернуть меня к себе лицом.

– Да ты больше слушай, что тебе порасскажут про меня! Врут! Ничего я не напился, просто надышался угарного газа у камина!

Уклоняясь и пряча глаза, я стал выдавливать её из своей комнаты.

– Сынок, ты только не пей, – сменив тон, увещевала мама, – а то и так как дурной стал, общаясь с этой девочкой, а пьяный так…

Не найдя нужных слов, она умолкла, но всё же успела заглянуть мне в глаза и рассмотреть разбитую бровь.

– Ладно, мам, да не пью я, – вырываясь и выворачиваясь, раздражённо врал я, выталкивая её из комнаты, – ты же знаешь, я спортсмен и пить мне нельзя.

Она, ничего не сказав и поддавшись моему давлению, вышла из комнаты. Я закрыл дверь, выключил свет и лёг на кровать.

* * *

«Какие приставучие и наивные наши родители, – думал я. Они всегда хотят видеть в нас только самое лучшее и готовы верить всему, прощая и не замечая наших ошибок».

Заложив руки за голову, я лежал на спине и размышлял. Конечно, мне было очень интересно знать, что сейчас происходит без меня в доме моей девочки. Но появляться там у всех на глазах я не желал. Да и вообще, я решил с ней развязаться! Какая-то необычная девочка – она вызывала во мне сильные и противоречивые чувства. Что же меня так манит к ней, как сильным магнитом, притягивает и плющит? Я становлюсь ватным, парализованным, обезоруженным в её руках. А так ведь нельзя! Да, она очень красивая и милая, её молодое, нежное тело необычайно обворожительно и маняще. Им хочется обладать полностью, без остатка, хочется поглощать его, неустанно утоляя им жажду.

Сама мысль о возможности обладать ею вызывает томительный трепет ожидания блаженства и поднимает свинцовую часть моего естества куда-то вверх, в грудь и голову, где ей места мало, вытесняя всё остальное. И тогда на поверхности проявляются все, в том числе, самые тайные, порочные, мысли и желания. Я держусь изо всех сил, но часто в этой изнурительной борьбе – побеждаем…

Моя девочка снилась мне несколько раз, и почти всегда я истекал, просыпался испачканным, мокрым. Как же быть? Что же делать? Её голос, улыбка – сладчайший мёд для меня, взор её волнует, сводит с ума. Она обаятельна и неглупа – это бесспорно. Но в то же время – дерзка, экспрессивна. Может, я боюсь её?.. – думал я. Внутренний образ её – загадка, а её влюбленное сердце – боль для меня.

Мысли о ней меня утомительно поглощали, не принося никакого утешения. Я старался переключиться. Вспомнил других знакомых девчонок и начал погружался в тихую дрёму. Веки мои тяжелели, дыхание затихало. Сквозь полусон, продолжая мечтать уже о других, я думал: они тоже красивые, некоторые даже очень. Может, не так обаятельны, но очень милы и не так заморочены. Они проще и доступнее будут. Не надо из себя что-то строить, взял гитару – она твоя! От них не нужны мне ни телячьи нежности, ни высокие жесты, ни любовные романы с интригами. Мне вообще не нужны они, как таковые, нужна только их доступность. Но и с ними у меня шло всё не так гладко, как хотелось бы. Постоянно что-то случалось, мешало. Я пасовал, не настаивал, верил всяким их бредням. Целовался взасос пару раз, да и всё. Нужно быть настойчивей, решительней и инициативней!

Глубоко вздохнув, я повернулся на бок и натянул на себя одеяло. В тёмную комнату тихо-тихо проникали звуки далёкого радио и жёлтый свет дребезжащего фонаря с улицы, раскачиваемого порывами зимнего ветра. Этот туманный шизофренический свет падал узкой моргающей полосой с подоконника на пол, тянулся дальше и дальше, прямо к моим ногам. Я потихоньку проваливался в царство Морфея.

– Всё-таки моя девочка – самая лучшая, – подумал я, – лучше всех! Погружаясь всё глубже и глубже в сонное небытие, лелеял последнюю мысль: «Эх, если бы мне выпал хоть один, хоть единственный сантиметр шанса, я бы его сейчас не упустил!»

* * *

– Вадька, Вадька, – кто-то шёпотом будил и расталкивал меня во сне, – вставай, слышишь! Да проснись ты, наконец!

Я приоткрыл глаза. Сквозь дрёму и темноту рассматривая слабые очертания своего друга Андерса-финна, пробурчал:

– Чего тебе надо? Я сплю.

– Вставай, пойдём на веранду, поговорить надо, – настаивал он полушёпотом.

– А завтра нельзя? – продолжая дремать, буркнул я.

– Нет. Может, завтра не наступит никогда, – он тихо давился смехом, намекая на популярный американский боевик.

Я вытянулся, немного полежав, сбросил с себя одеяло и стал подниматься. Мы на цыпочках тихонько пробрались через гостиную, вышли на веранду. Все уже спали. На веранде всё так же вкусно пахло антоновкой, было прохладно и не по-ночному светло. Жёлтый уличный фонарь заливал своим светом её небольшое пространство. Усевшись за стол, я зевнул и, съёжившись, скрестил на груди руки.

– Сколько времени? – спросил, окончательно просыпаясь от холода.

– Час ночи, – ответил мой друг, странно и весело улыбаясь. Он был подвыпивший, от него несло водкой.

– Чего тебе надо? Зачем ты меня разбудил? – маскируя свой интерес, спросил я.

– Я тебе сейчас такое расскажу, ты обалдеешь! Выпить хочешь? – вынимая из-за пазухи непочатую бутылку водки, предложил он. – Я её спёр у Харриса-пистолета, для тебя, если что. Он же всё равно не заметит, правда? У него целый ящик водки в каморке…

Мне было всё равно. Я хотел спать.

– Нет, не хочу, – ответил, пытаясь интонацией вернуть его к сути дела.

– Ну, как хочешь. – Андерс-финн поставил бутылку на стол и присел рядом. – Короче, твоя сохнет по тебе в бане, – не скрывая своего любопытства, заглядывал он мне прямо в глаза.

– Как сохнет в бане? – механически переспросил я. Сонливость испарилась, в висках застучало.

– Она ждёт тебя в бане, прямо сейчас, – повторил, улыбаясь, мой друг.

– Ты откуда знаешь? – вовлекаясь, я сделал недоуменную гримасу, вмиг схватив всё на лету. Хотелось растянуть удовольствие познанием предыстории: что же на самом деле произошло и что происходит? Я снова в игре?!

– Она просила меня передать тебе, что хочет с тобой поговорить. Сказала, что будет ждать тебя в бане до утра. Умоляла, чтобы я передал!

Достав из ящика под столом большое сочное яблоко, Андерс-финн смачно надкусил его и ухмыльнулся с полным ртом:

– Ну, как тебе, а?!

«До утра», – эхом отозвалось во мне. Я смутился. Опять то «навсегда», то «до утра», – у неё что, нет границ покороче?

– Почему до утра?

– Не знаю, так сказала и всё, – продолжая грызть яблоко, ответил он. – Может, потом в бане станет холодно?

Ну да, – подумал я, – верёвки вить из меня… И начал расспрашивать:

– А что там было у вас?

– Скукота без тебя, – заржал он, – сегодня всё было чинно. Ну, если не считать парочки перлов от Харриса с бабкой. А так – праздновали день рождения Анны. Вечером Харрис-пистолет баню истопил, и мы с пацанами ходили париться. Все уже устали, Вадька, от встречи Нового года и дня рождения. Кстати, твоя рано ушла к себе. Наверное, тебя не дождалась… – улыбался Андерс-финн.