Страница 4 из 5
Футбол для меня – и моральная, и физическая составляющая, и мое тело полностью живет им. С какого-то момента я все чаще повторяю этот жест – лечь на землю и смотреть в небо – и повторяю его со своими детьми. Все знают, что дети повторяют за взрослыми. И когда я ложусь, раскинув руки и ноги, как будто я – двойка треф в венецианских картах, они тоже пристраиваются рядом со мной. Так мы и лежим, спокойные и сосредоточенные, три-четыре секунды, прежде чем начнем вертеться, и я себя чувствую ребенком рядом с моими детьми. Иногда мы разговариваем о том, какое небо голубое или какое оно глубокое. И мне, если честно, не очень важно, о чем они думают. Мне важно создать воспоминание, ощущение, разделить его со своими детьми. Мне бы хотелось, чтобы они вспоминали эти моменты и через двадцать лет, и могли воспроизвести их. Как делаю я, когда мне слишком плохо или слишком хорошо, когда я слишком озабочен насущными делами.
Я жил и живу сущностью игры, развлечением и страстью. Я сейчас спрашиваю себя: «Але, для кого ты пишешь эту книгу?». И я отвечаю себе, что делаю это для своих детей, но и для всех тех, кто считает, что опыт другого человека может быть для них полезен. И истории других людей – не важно, известных или нет, – могут помочь нам. Могут сделать нас лучше. Это мое кредо. Мою историю в футболе знают все, а то, каков я как человек – немногие. «Жить» – не означает «плыть в потоке дней». Я знаю людей, у которых есть все (по крайней мере, теоретически), но они не чувствуют себя удовлетворенными. Но я знаю и людей, которые, пробираясь через тысячи трудностей, стараются наполнить смыслом каждое мгновение.
Футбол – это страсть, это мечта. Я покинул дом в тринадцать лет, я был слишком маленьким. Я пошел играть в молодежную команду «Падовы», меня поместили в учреждение типа колледжа, где были огромные комнаты для учеников. Правда, мне повезло, и у меня была маленькая комнатка, вся в моем распоряжении, и именно в ней я рос, соседствуя лишь со своей мечтой, с тринадцати до восемнадцати лет. Я в деталях помню эту комнату, как будто и сейчас нахожусь там. Она была узкой и длинной, крошечной. В глубине были шкаф и окно, чтобы выглянуть наружу, приходилось сначала пролезть за шкаф, а потом встать на цыпочки. И, конечно, я отлично помню свою комнату дома, которая была до отъезда в Падую. Вечер был отличным моментом для мечтаний после долгого дня, когда сначала было шесть уроков в школе, потом кусок пирога и апельсиновый сок на обед и тренировка до самого вечера, потом возвращение в колледж – ужин и домашнее задание. Когда все это заканчивалось, я, счастливый и уставший, предавался мечтаниям. Мне повезло – в те времена у меня еще не было ни сотового телефона, ни карманных видеоигр. Точнее, я бы хотел их иметь, если бы они вообще тогда существовали, а так моей мечте ничто не мешало, и я улетал далеко, очень далеко. Я мечтал о победах, как я уже говорил, и мечтал о майке «Ювентуса» задолго до того, как Бониперти отвез меня в Турин. Я мечтал о Кубке мира из золота, естественно. Я мечтал, чтобы меня узнавали на улицах, чтобы у меня было много болельщиков и я мог всегда жить футболом.
Когда я сейчас вспоминаю эти моменты, я говорю себе, что это была рука судьбы, сильный призыв. Уже тогда, в тринадцать лет, я представлял себе все это не просто как желание – я был уверен, что все именно так и будет. Возможно, это была детская наивность, но будущее показало, что я был прав. Я не помню ни одного дня тоски или сомнений. Меня поражает это, особенно когда я оглядываюсь назад – я был эмоциональным и застенчивым ребенком, и можно с ума сойти, зная, чего я в итоге смог добиться. Я помню тот день, когда уезжал из дома, – слезы мамы, руку моего отца, который провожал меня в Падую – первый раз вместе с ним, дальше я уже ездил сам. Мне было не страшно. Я переживал все это как игру, как тот путь, который мне надо было пройти, чтобы реализовать мои мечты. Моим чувством на тот момент была не тревога, а любопытство. Это вообще девиз моей жизни – я любопытный человек, любопытный во всем. По-моему, это лучший способ наблюдать и учиться.
Конечно, страсть должна взаимодействовать с разочарованием, трудностями, с которыми сталкивается любой человек, не только спортсмен. Не могу скрыть, что мой последний сезон в «Ювентусе» был сложным: спустя двадцать лет не так-то просто постоянно смотреть на игру со скамейки. В такие моменты чувство игры уступает дискомфорту, и это вполне естественно. Скажем честно: ни один игрок не считает, что он справедливо исключен из состава. Каждый из нас уверен, что должен играть, каждый хочет играть. Опыт и благоразумие говорят тебе анализировать ошибки, не быть эгоистом, не позволять себе слишком резких суждений о том, правильно ли, что играет твой партнер, который набрал форму и забивает, что он пользуется своим шансом. Это не значит, что не надо бороться за свое место в команде. Это как с собакой, которая гоняется за своим хвостом: если по воскресеньям ты не играешь, ты теряешь так называемый ритм игры, но если у тебя нет ритма игры, то тренер не пригласит тебя играть. Как этого избежать? Концентрируясь на позитиве, ты становишься сильнее и тренируешься больше, чем другие. И никогда не забывай, что партнеры по команде – всегда твои товарищи, а не соперники, хотя футболок основного состава всего одиннадцать. Капитан не должен забывать о своем долге, который он воплощает.
Иногда бывало нелегко выходить на поле на четверть часа, на концовку, на компенсированные минуты. Я стараюсь в таких случаях не злиться, а максимально анализировать эти пятнадцать минут и вкладываться в них. Урок, которому учит спорт – выкладываться по максимуму, не важно, минута у тебя в распоряжении или вечность. Играть и забить мяч всегда есть время. Я тем не менее могу сказать, что финал моей черно-белой карьеры, когда я выходил на поле нечасто, позволил мне понять многое, отчасти и самого себя. Он подтвердил мою уверенность в себе, укрепил мое позитивное мнение о себе. Когда тебя не включают в состав, есть риск разочароваться, смотреть на себя другими глазами, считать, что ты стал худшим спортсменом. В такие моменты надо смотреть на себя трезво, с определенной самокритикой, но без самобичевания. Я – не тот, кем меня считает тренер или президент клуба, я тот, кем сам себя показываю и считаю. Когда придет момент завершить карьеру, я первым узнаю и пойму это: и этот момент еще не пришел. Я не святой, но не чувствую, что должен убеждать других в этом: я предпочитаю говорить, обсуждать – либо разозлиться и уйти. Я родился, чтобы попытаться становиться лучше день ото дня, чтобы понять мир, который меня окружает, и причины, по которым происходят определенные события. Мне не всегда это удается, но я пытаюсь.
Вот уже кучу времени я наслаждаюсь, забивая мяч в ворота. Иногда меня спрашивают, неужели мне это все еще нравится, и я всегда отвечаю: «Да». Мне это нравится, как в самый первый день. Конечно, не все было устлано розовыми лепестками, случалось, что и шипы ранили. Поражения, травмы, уныние и подозрения. Не так-то легко постоянно быть в строю, избегая взрыва эмоций, после двадцати замен подряд или десяти игр, проведенных на скамейке. Даже тогда я прикусывал язык и сдерживал себя, помня, что меня создали терпение и время. Я часто вспоминаю, как ошибся, пробивая пенальти на «Стадио Олимпико» в матче против «Ромы», незабываемый удар. Команду в то время тренировал Раньери, это были трудные дни, были сложности с продлением контракта, и я не чувствовал себя в своей тарелке. У спортсмена должен быть ясный ум, если он хочет показать максимальный результат. С другой стороны, иногда бывает, что жизненные трудности сублимируются в супергол или в отличную игру. Я не знаю, как это происходит – это иногда просто происходит, и это одна из тайн спорта. Я, кстати, сам считаю, что невозможно пробить с пенальти выше ворот. Если это все же случается, значит, в дело вмешались некие высшие силы.
Да, я получаю от этого удовольствие. У меня есть много привилегий – в том числе и возможность работать с персональным тренером, Джованни Бонокоре. Он и Роберто Пига анализируют и планируют каждую деталь, все время в авангарде, изучают и документируют самые новые методики, и на тренировках я чувствую себя так, как будто надеваю одежду по размеру. Но этого недостаточно: кроме физической формы необходимы страсть, желание, кураж, спортивная злость и внутреннее счастье. Грустный спортсмен – плохой спортсмен, и я думаю, что это применимо и к жизни вообще. Конечно, нужно понимать, что важны и твоя семья, и человеческие отношения, но главный мотор – ты сам.