Страница 3 из 5
Талант растет, улучшается, он неподвластен старению. У Марадоны он всегда будет: если Диего будет бить пенальти, он и в восемьдесят лет забьет. Стареем мы, наше тело, но не наша квалификация. Талант – это чистота движений, это принцип дзен: красиво исполненный обводящий удар восхищает прежде всего того, кто этот удар выполнил. Талант идет от души, а не от ума. Правильный удар, который приводит к голу, чувствуешь до того, как его пробьешь – если сделать моментальный кадр моего штрафного, я точно скажу, куда полетит мяч. Как у серфингиста на гребне волны: есть несколько моментов для того, чтобы встать, но лишь один из них – тот самый, лучший.
Иногда меня спрашивают, как мне удалось забить тот или иной гол – например, в матче против «Фиорентины» много лет назад, ударом с лета, который отчасти стал моей визитной карточкой, – а я и сам не знаю. До удара ты не можешь это знать, просто есть что-то, побуждающее сделать так – и все получается. Важнее всего та магия, которой следуешь инстинктом, но не разумом. Когда я забил гол в Бари после смерти отца, испустив крик, я был уверен, что прошел защитника классическим финтом «step over», но пересмотрев этот гол по телевизору, я увидел, что это было нечто иное – нечто за пределами моего разума. Вот каким креативным можно быть у ворот: даже если ты забил уже триста мячей, они все будто бы только для того и были нужны, чтобы подготовиться к сегодняшнему. Это судьба. Ты не знаешь, как именно выполнил то или иное движение, и точно так же не всегда можешь понять, как именно ты ошибся в этом движении. Это просто происходит, и все. Ошибка – это тоже зачастую тайна.
Талант – это, очевидно, и красота. Эстетика важна, конечно, но лучший удар – тот, который приводит к голу, пусть корявый и некрасивый, но закончившийся голом. Жить с талантом – это как иметь очень требовательного друга, который помогает тебе, но не устает и спрашивать с тебя. Если у тебя есть талант, ты вынужден его демонстрировать. Всегда. Если ты играешь на все 100, то все хотят, чтобы ты показывал 102 или 103, а первым этого требуешь ты сам. Так ты попадаешь в сложную череду ожиданий, обязанность постоянно забивать – это чудесный приговор. Ты принимаешь его, потому что талант – это что-то волнующее, возбуждающее. И это игра равновесия, в попытке узнать себя самого и свои настоящие характеристики.
Я очень верю в ценность медитации, в мысленную силу спортсмена, в его веру. У каждого свои боги, и каждый имеет право молиться им, и все они заслуживают уважения, включая античных классических богов, среди которых есть и Хронос, идущий за мной по пятам: но это общая судьба.
В спорте можно тренировать свои движения, а можно тренировать свои мысли. Я читал об эксперименте в американском колледже, где две команды студентов тренировались забрасывать мяч в корзину. Первая команда занималась только физическими тренировками – то есть бросок за броском до бесконечности. Вторая же сосредоточилась на ментальной тренировке, на визуализации движения. А процент мячей, попавших в корзину, в итоге был у них примерно одинаковым. Это значит, что для спортсмена голова важна не меньше, чем руки и ноги.
Я считаю, что я творческий человек и за пределами поля, но только время покажет, смог ли я развить в себе этот талант. Я не уверен, что таланту можно научиться, но существует точная техника, чтобы развить его. Если бы Марадона готовился по специальной методике, выиграл бы он три чемпионата мира в одиночку? Возможно. А Лео Месси стал бы более великим, чем Диего? Может быть. В футболе всегда задаешься вопросом: Пеле или Марадона? На эти вопросы нет однозначного ответа – речь идет о спортсменах, поцелованных талантом, о тех, кого можно копировать, воспроизводить. Суметь увидеть их движение, жест, который может сделать тебя лучше, – и в этом тоже талант. Иногда твой учитель не обязательно лучше или талантливее тебя – у него просто есть то, чего нет в тебе и что ты не можешь выразить. Так что он может тебя просветить. Поэтому я люблю людей, которые знают больше, чем я, хотя в глубине души лелею желание достичь их уровня и превзойти его.
2. Страсть
Футбол – это страсть, это мечта
Иногда я останавливаюсь и, словно разговаривая сам с собой, говорю себе: «Але, помни, что это всего лишь игра». То есть я знаю, что футбол – моя профессия и жизнь – это что-то большее, чем игра, но в то же время я точно знаю, что мяч – это всего лишь игра. В такой момент нужно остановиться, оторваться. И я ложусь на траву.
Это почти что ритуальный жест, он связан с чем-то очень древним. Я ложусь на траву и вновь чувствую себя ребенком. Мне это нужно, когда мне очень грустно или когда я очень счастлив. В детстве этот жест сопровождал меня каждый день.
Бывало и так, что я ложился на землю, глядя в небо. И ничего не значили те фразы, которые я при этом говорил: был важен момент, а не слова. Была важна эмоция. Я никогда не забуду это ощущение. Я часто ищу его, когда мне необходим мир и чистота, когда мне нужно нажать на кнопку перезагрузки. Это словно внутренний душ, который смывает все поверхностное, всю грязь, и я снова остаюсь лишь с мальчиком Алессандро Дель Пьеро, и мне хорошо с ним. Мы отличные друзья.
Иногда бывает, что я делаю это в конце тренировки, когда я устал и хочу отдохнуть. Но иногда это случается и в отпуске, на пляже, под конец тех долгих прогулок, которые я готов совершать бесконечно, чтобы чувствовать себя спокойным и быть в мире со вселенной, то есть с самим собой: вселенная начинается с нас. Я ложусь, как и в детстве, раскинув руки, словно витрувианский человек Леонардо. Ноги на ширине плеч, ум освобождается от всего. Если мне грустно, если я счастлив, если мне нужно вернуться к себе самому, я чувствую себя так же, как в детстве, и говорю себе: «О’кей, Але, это игра, и она прекрасна».
В детстве, на лугах в окрестностях Сан Вендемиано, траву редко косили. Трава не была подстрижена так идеально, как на стадионе. И это увеличивало удовольствие: я ложился на траву, мягкую, как одеяло, и чувствовал себя защищенным. Мне нравится снова чувствовать этот запах и переживать этот момент. Я человек, очень привязанный к традициям и ощущениям прошлого. Чтобы понять то, что происходит сегодня, нужно знать, что произошло вчера, а мы слишком много тревожимся о будущем, которого еще нет, и никто не знает, каким оно будет.
Вспомнить о своих давних радостях означает ярче почувствовать свои сегодняшние радости. Нужно замедлиться. Я понял это после того, как моя жизнь и моя карьера стали ускоряться все больше. Я говорю, конечно, не только о футболе: в нем-то как раз всегда нужно бегать быстрее, мы только этим и заняты. Я говорю в большей степени о ежедневных делах. Когда я был помоложе, я мог назначить в один день пять встреч и пытался успеть на все, и получалось в итоге очень поверхностно. Сегодня я отменю как минимум две из них, а три оставшихся постараюсь пережить как можно более глубоко и ответственно. Этому я научился: чтобы чувствовать себя лучше, нужно замедляться. Жизнь – это страсть, работа – это страсть. Я думаю, что самый большой успех, какой можно себе представить, – работать по профессии, которая полностью тебя увлекает. Я считаю себя в этом плане счастливым человеком: сбылось все, о чем я мечтал в детстве, – заниматься футболом, выступать в «Ювентусе», выиграть все, завоевать Кубок мира. Мне нравится смеяться и шутить. Мне нравится играть. А футбол – это игра.
Я не очень поэтичный человек, но мне нравится запах травы. У травы действительно необыкновенный запах: с трибун и даже с мест за воротами его трудно ощутить, если только речь идет не об английском стадионе, где футбол существует в своем первозданном состоянии и где этот запах повсюду. Там публика аплодирует своей команде, даже если она только что была разгромлена, повержена, потому что она отдала все и вложила в это эмоции. Там зрители умеют восхищаться отбором защитника так же, как и голом нападающего с лета, если не больше.