Страница 51 из 54
— Он живет внизу, они с Прокопием Сысоевичем большие друзья, — ответил Дмитрий.
Дверцы лифта распахнулись, и они вошли в узкое зеркальное пространство. Катя невольно опустила глаза вниз, стесняясь своего отражения в потертом кроличьем полушубке. Девочка же, наоборот, стала себя внимательно рассматривать. Лифт остановился на пятом этаже, и они оказались на большой лестничной площадке, на которой были всего две двери. Дмитрий подошел к той, что была расположена справа, достал ключи и открыл дверь. Тут же в прихожей вспыхнул яркий свет. Радушным жестом Дмитрий пригласил их:
— Проходите, мои дорогие.
Ксения в нерешительности застыла, оглядывая огромную, пустую прихожую. Игрушка выскользнула у нее из рук. Дмитрий подошел к девочке, поднял игрушку, взял Ксению за руку, перевел через едва заметный порог. Катя вошла следом. Она тоже казалась растерянной.
— А где вешалка? — спросила девочка.
Дмитрий распахнул деревянные дверцы стенного шкафа. Прямо на уровне Ксюшиной головы были расположены несколько небольших вешалок.
— Сюда? — девочка оглянулась.
— Сюда-сюда, — улыбнулся он ободряюще. — Да не тушуйтесь вы! Я недавно купил квартиру, она еще почти пустая. Так что вместе обживать будем.
Он подошел к Кате, которая все еще оглядывалась по сторонам.
— Катюш, давай помогу.
Подхватив ее полушубок, он повесил его на деревянные плечики.
— Проходите, устраивайтесь, а я пока чайник поставлю, — сказал он и чуть поспешней, чем следовало, удалился, предоставляя гостьям возможность самим исследовать свое новое обиталище.
Катя действительно сразу почувствовала себя более уверенно. Она вошла в просторное, светлое помещение, в центре которого стоял большой низкий диван, напротив располагался огромный плоский экран телевизора, внизу на полочке матовым серебром отливал видеомагнитофон.
— Фантастика! — Ксюша ахнула от удивления. — Как во дворце!
Она посадила игрушечного пса на диван и побежала в другую комнату. Вскоре она вернулась, схватила мать за руку и потащила за собой.
— Мам, мам, там моя комната — в горошек! — возбужденным шепотом сообщила девочка.
Катя остановилась на пороге комнаты, удивленно оглядываясь. Эта комната была полностью обставлена светлой деревянной мебелью. Стены были оклеены белыми обоями в разноцветный горошек.
— Как будто конфетки, правда? — восхищенно прошептала Ксюшка и выбежала из комнаты. Вскоре она вернулась, прижимая к себе свою игрушечную собаку. Она устроила ее в уголке, где уже располагался бурый, потрепанный медведь. Ксюшка вспрыгнула на кровать, и кровать пружинисто-мягко подкинула легкое тельце вверх.
Катю обуревали смешанные чувства растерянности, радости и настороженности… Ей вдруг пришло в голову, что это Дмитрий устроил безобразную сцену со злобной старухой, чтобы ей захотелось вместе с девочкой переехать к нему, Ведь она никогда не видела квартирную хозяйку. «А у него, судя по всему, на все денег хватает», — подумала она, и от нахлынувшего гнева сдавило грудь, и кровь горячими толчками запульсировала в висках.
Старательно скрывая свои чувства, она прошла на кухню. Подобную обстановку она видела только в журналах и боялась даже мечтать о такой роскоши. Она закрыла глаза, чтобы сохранить в себе настроение боевой готовности. Когда же она набралась мужества, чтобы начать серьезный разговор, и открыла глаза, то увидела улыбающегося Дмитрия в нелепом фартуке с оборками. Она невольно улыбнулась, но все же сдвинула брови и нахмурила лоб.
— Катюш, что за мимические этюды? — Дмитрий удивленно наблюдал за ней.
Катя попыталась выдержать строгий тон и сохранить непроницаемое выражение лица.
— Дмитрий, ответь пожалуйста, ты эту старуху нанял, чтобы нас сюда заманить?
— С чего ты вдруг решила? — опешил Дмитрий, недоуменно глядя на нее.
— Там детская… Для кого?
Дмитрий вдруг стал серьезным. Он развязал фартук, бросил его на спинку стула и подошел к Катерине:
— Катенька, старуху я не нанимал, но глубоко благодарен ей за ее глупую злобу. Квартиру я для нас купил, и детская комната действительно для Ксюшки.
Он сделал небольшую паузу и заглянул в ее глаза, чтобы прочитать в ее взгляде одобрение. Но пока он видел только недоверие. Тогда он взял Катю за руки и притянул к себе. Ему хотелось говорить, громоздить друг на друга слова, как подбрасывают сучья в костер, чтобы горел жарче и растопил лед ее недоверия. Но слова казались тяжелыми, неподъемными…
— Катюша, верь мне. Я хочу, чтобы мы были счастливы. И…
Он на секунду замялся, как будто сомневаясь, нужно ли открывать ей самое заветное, сокровенное и ценное.
— Я люблю тебя.
Он отпустил ее руки и отвел взгляд. Большой и сильный, сейчас он казался растерянным и неуверенным, как маршал, который завершил трудное сражение, но не знает исхода битвы и ждет последнюю депешу.
Катя вдруг почувствовала, как часто он дышит, как неровно бьется его сердце. Она обняла его, и он с благодарностью прижал к своей груди ее голову. Потом наклонился и легко поцеловал ее, почувствовав, с какой готовностью она отвечает ему. Он целовал ее очень долго, наслаждаясь мягкостью и податливостью ее губ. Потом его поцелуи стали горячее и требовательнее.
Катя, собрав всю волю в кулак, высвободилась из его объятий.
— Дмитрий, подожди немного. Надо сначала Ксюшку спать уложить.
— Да-да-да… конечно… конечно.
Он говорил, а сам не слышал своего голоса, не понимал смысла сказанных им слов. Он не мог отвести от нее взгляда, веря и не веря в то, что эта женщина, о которой он так давно мечтал, здесь, рядом и просит его лишь о небольшой отсрочке.
— Ну я пойду, — неуверенно сказала Катя, боясь даже на секунду расстаться с ним. Ей казалось, что его любящий и одновременно требовательный взгляд — это чудо и через мгновение чары могут рассеяться — и она может навсегда лишиться волшебного зарождающегося глубокого чувства единения. И он понял это и успокоил ее: одним ласковым движением, уже таким знакомым ей, он взял ее, как ребенка, за руку и повел в глубь казавшейся необъятной квартиры.
В детской горел свет и тихо играла музыка, доносившаяся из динамиков небольшого музыкального центра.
— Ох, раз, еще раз, — старательно прорычал старый негр и соскользнул в привычный для него язык страстного американского джаза.
Дмитрий хотел было выключить музыку, но Катя удержала его:
— Пусть поет.
Она села рядом с кроваткой, где спала Ксюша. Какая все же непредсказуемая у нее дочка! До сих пор она засыпала только в полной тишине и темноте. А здесь, в непривычной обстановке, в комнате, пахнущей новой мебелью, при полном освещении и музыкальном шуме, она вдруг абсолютно спокойно заснула, самостоятельно расстелив постель и переодевшись в пижаму. Возможно, впервые в жизни она почувствовала себя уютно, и эта новая, пока еще не обжитая комната стала для нее тем самым домом, о котором она в тайниках своей детской души мечтала.
Катя заплакала. Дмитрий подошел к ней и тихо обнял вздрагивающие плечи:
— Пойдем, моя хорошая.
— Можно я еще посижу? — немного жалобно, как показалось ему, спросила она.
— Хорошо, — согласился он, наклонился и поцеловал в макушку:
— Я пока приготовлю тебе ванну.
Катя еще немного посидела у кроватки дочери, послушала пришедшие на смену негру мальчишеские голоса ливерпульской четверки, но, когда девчонки «татушки» хвастливо завопили, что их не догонят, без сожаления нажала красную кнопку пульта и выключила свет.
Катя пошла по слабо освещенному проходу, что отделял комнаты друг от друга, на звук шумящей воды. Она распахнула дверь и застыла в изумлении. Просторная ванная комната блестела кафелем, фаянсом и никелем. Унитаз, биде и раковина казались в своем величии гордыми и неприступными сооружениями. Легкая, полупрозрачная штора отделяла большую ванну от остального пространства.
Это было то, о чем она всегда мечтала. В юности, когда она смотрела американские фильмы из жизни звезд, ее особенно впечатляли сцены, когда голливудская дива изящным движением плеч сбрасывала с себя шикарный халат и погружалась в мягкую бархатистость мыльной пены. Катя стянула с себя брюки, потом колготки с еле заметными потертостями на пятках, скинула рубашку и строго оглядела себя в зеркале. Белая майка, чуть пожелтевшая от частой стирки, болталась мешком на ее хрупкой фигурке. Она с отвращением сняла ее и осталась в одних хлопковых белых трусиках, которые плотно прижались к ее маленьким ягодицам сзади, а спереди почти полностью открывали ее чуть выпуклый животик с еле заметной вмятинкой пупка и маленькой привлекательной родинкой. Она провела рукой по животу, ощущая приятную гладкость кожи. Как хорошо, что она еще красива, подумала Катя. Она закрутила сверкающие краны и остановила поток воды.