Семейная хроника

22 июня, в воскресенье, в их подразделении с утра проводился военно- спортивный праздник. Намечался кросс по пересеченной местности и еще некоторые мероприятия. В 10 часу утра в небе показался самолет, который радостно приветствовали, считая, что видят в вышине сталинского сокола. Однако летчик оказался гитлеровским стервятником и их радости совсем не разделял, что и продемонстрировал, сбросив на ближайший городок несколько бомб.

Так в 84-м отдельном путейском батальоне 27-й железнодорожной бригады стало известно о начале войны. Музыка сразу была оставлена до тех пор, пока не замолчат пушки. Красноармеец Антонов был переведен из музыкантов в путевые обходчики.

В свое время отец на обычной карте европейской части СССР цветными фломастерами нарисовал для нас свой боевой путь, и в дальнейшем я буду использовать эту карту в своем рассказе.

Узнав о начале войны, командование 27-й ж/д бригады отправило свои части на запад, навстречу врагу. Столкновение с немцами произошло недалеко от города Перемышль (Пшемысль, теперь это территория Польши). Кстати, этот городок успешно отбили у немцев уже 23 июня, возможно, в этом была заслуга и воинов - железнодорожников. Повторно немцы сумели захватить этот городок только 27 числа. К тому времени они прорвали нашу оборону севернее Львова, и советским войскам в Перемышле грозило окружение.

Пришлось 27-й ж/д бригаде отступать. По ходу отступления взрывали станционные строения и мосты. Взрывали все в Пшемысле, в Стрые, на реке Днестр мост в Ходорове. Специальными крюками, которые тянул за собой паровоз, ломали шпалы, закручивали рельсы винтом, толовыми шашками взрывали пути, мосты, столбы.

"Идешь, - рассказывал отец,- по путям и через пятьдесят метров кладешь под рельс шашку. Отрезаешь шнур на полторы минуты и, пока ставишь следующую шашку, предыдущая рвет пути. К столбу тоже привяжешь шашку, и он после взрыва как карандаш ломается».

Короче, чтобы ничего гадам-фашистам не досталось.

У железнодорожных войск не было ни пушек, ни танков, ни авиации. Максимум, винтовки и пулеметы, а самым грозным их оружием были бронепоезда. Но время подобной техники прошло - им немало доставалось от самолетов противника. Они, правда, отстреливались из счетверенных пулеметов "максим", предназначенных для зенитного отпора, но малая скорость бронепоезда, по сравнению с самолетами, и предсказуемость его пути по рельсам сказывалась. Немец бросал одну бомбу на рельсы впереди поезда другую сзади, а потом методично с помощью коллег расстреливал обездвиженного стального исполина.

В результате вскоре многие железнодорожные батальоны мало чем отличались от обычных пехотных частей. Иногда иные командиры и пытались использовать их как пехоту, затыкая путейцами различные дыры в своей обороне.

Но все по порядку. После города Ходорова их маршрут пролегал через Тернополь, но оказалось, что немцы уже ждут их прямо на вокзале и с самыми недобрыми намерениями. Деятельность железнодорожной бригады немцам совершенно не нравилась. Немецкое командование распорядилось считать всех взрывающих железнодорожную инфраструктуру не солдатами, а террористами, как и партизан. И, соответственно, велело относиться к ним ни как к военнопленным, а как к бандитам и террористам, расстреливая на месте.

Поэтому маршрут 84-го ж/д батальона сворачивает на юг к городку Чортков. Выйдя из под удара, батальон задержался только в Хмельницке- на карте есть отметка о том, что там тоже взрывали мост через Южный Буг. Далее было беглое отступление к Белой Церкви, где тоже взрывали, как и в Боярке. К концу лета они добрались уже до Киева. В районе Фастово шли ожесточенные бои и солдатам- железнодорожникам опять пришлось сидеть в окопах и стрелять в немецкую пехоту из винтовок.

В Киеве их саперы ничего не взрывала, скорее всего, не было приказа. И это оказалось большой ошибкой советского командования. 23.08.1941-го года немцы с ходу захватили единственный исправный мост через Днепр севернее Киева, прорвались на восточный берег и образовали важный плацдарм. С севера Юго-Западный фронт обходили танки Гудериана, с юга Клейста. 15.9.41г. они соединились у Лохвица.

Потери Красной Армии были огромными, говорят, только в плен попало 655 тысяч человек.

Но вот красноармейцу Алексею Антонову повезло, он успел вырваться из этого котла.

Про первую переправу через Днепр советских войск не снято фильмов, не написано книг. Она ничем не знаменита, про нее не любят вспоминать командармы Красной Армии. А вот отец рассказывал мне про нее неоднократно.

Про то, как с группой сослуживцев вышел на крутой правый берег реки. Офицеры их батальона к тому времени как-то незаметно исчезли пару дней назад, команд никто не отдавал, в наряды не ставил, службу не спрашивал. Даже старшина с кухней тоже не показывался больше суток. И как им быть, и что им делать, они не знали, потому и двинулись бойцы самостоятельно. Шли пешком, шли на восток. Пока не добрались до широкой реки. По размерам сразу решили, что это Днепр. И вот перед ними открылось все великолепие реки - несколько сот метров водной глади, и далеко внизу левый берег, где фашистов вроде как быть не должно.

Сам- то красноармеец Антонов плавал отлично и в одиночку мог бы спокойно преодолеть реку, несмотря на то, что лето кончилось, и вода в сентябре в реке была весьма прохладной. Но как-то неловко было спасаться одному, без оружия, без товарищей, как потом доказывать, что ты не дезертир, что не просто шкуру свою спасаешь, а организованно осуществляешь отход на новые рубежи обороны.

Кроме воинов железнодорожников выходили к реке и другие солдаты, и даже командиры из чужих воинских частей. Берег постепенно заполнялся людьми, которые не знали, что делать и куда идти. Все они, наверное, думали, что вот-вот придет какой-нибудь большой начальник и все организует: и их переправу, и их спасение. Однако решительные командиры все не появлялись, а те, что приходили, сами не знали, что им делать. Недалеко от солдат-железнодорожников вышел на берег какой-то ротный политрук. Но вместо отдачи организационных команд он огляделся, достал из кобуры пистолет и, видимо, в приступе отчаянья выстрелил себе в висок.

Красноармейцы - железнодорожники подошли к нему посмотреть и стали решать, что с ним делать. Забрали документы- сдать начальству, когда оно появится, пистолет- на всякий случай, да заодно сняли и добротные офицерские хромовые сапоги. Политруку они уже не нужны, а им долго еще придется отступать с такими командирами.

Канонада на западе усиливалась, берег заполнялся солдатами, солнце перевалило за полдень. И тут красноармейца Антонова осенила простая мысль. Он обратил внимание на находившуюся поблизости шахту. Под небольшим углом в гору, словно в нору, была проложена узкоколейная железнодорожная ветка. Видимо по ней гоняли в шахту вагонетки. Алексей поделился идей с сослуживцами, и они приступили к работе. В шахте оказался необходимый инструмент, а навыки у них были свои, недаром же они железнодорожники. Разобрав часть узкоколейки, бойцы взяли несколько шпал и спустили их к воде, где и сколотили себе из них несколько плотов. Три шпалы вдоль, две - поперек, для связки, грести можно и совковыми лопатами вместо весел.

Вот на таком плоту бойцы 84-го путейского батальона и преодолели Днепр широкий. Организованно и с оружием. Когда они уже с левого берега взглянули на великую реку, то увидели, что ее гладь усеяна их последователями. Таких шикарных плотов уже никто не строил, все спешили, да и навыков не было, но от узкоколейки остались только рельсы. Зато несколько десятков или даже сотен советских бойцов спаслись от немецкого плена.

На ближайшем привале, уже в относительной безопасности, стали решать, что делать с наследством застрелившегося политрука. Документы хранить доверили сержанту, пистолет тоже кто-то взял, а сапоги, оказались маломерки- 40 размер, и подошли только красноармейцу Антонову. Он охотно сбросил свои уже сильно поношенные ботинки с обмотками и надел щегольскую кожаную обувку.