Страница 41 из 58
Рядовая обстановка в синагоге вовремя брит-милы нисколько не расстроила Веру, всё закончилось быстро, не пришлось долго отбывать номер и выполнять роль доброжелательной хозяйки, потому что ей было ещё тяжело долго стоять на ногах, а ребёночку только что нанесли кровавую рану, и он капризничал.
Сразу же, как только она прибыла из больницы домой, сообщила по международному телефону Наташе, что у неё на свет появился крёстный или почётный сынок, которого назвали Гевер.
— Ни хрена себе, Гевер, он, что крепенький у нас?
Вера гордо подтвердила:
— Наташка, родился без ста грамм четыре кило и лупит из моих сисек так, что порой в глазах мутит.
Чем он больше хлещет, тем больше пребывает молока, посмотрела бы ты сейчас на эту дойную корову.
— Вер, наверное, и мои бы сиськи разбухли от молока, а то скоро совсем усохнут.
У меня по-прежнему даже не пахнет беременностью.
Приеду в сентябре, вот и потискаю малыша, уже руки чешутся!
Слушай, а чего это он у тебя такой здоровенький, может тебе мой Офер расстарался, а мне, гад, не может!
Вера понимала, что за шутками подруги затаилась глубокая грусть, которую хотелось срочно рассеять.
— Наташка, какая ты глупенькая, тебе всего двадцать три года, нет ещё года, как замужем, а ты уже караул кричишь.
Приедете, обследуешься и всё станет на свои места, а, если и будут какие-нибудь проблемы, так ты ведь знаешь, что наша страна в решении их впереди планеты всей.
— Знаю, знаю, ты мне зубы не заговаривай, лучше отвечай по-хорошему, как на счёт того, что мой Офер тебе по случаю с беременностью расстарался?
— Наташка, а какая тебе разница, ты ведь собиралась вместе со мной годавать ребёночка, так и Офера подключим, лишь бы Галь не знал, а то захочет с тобой восстановить статус-кво.
— Нет, кроме моего медвежонка, мне никто не нужен, будем лучше нашего Гевера вчетвером воспитывать, пока ты новых деток не наделала.
— Нет, моя подружка миленькая, про новых деток и слышать не хочу, если бы ты знала, сколько я настрадалась в первую беременность!
Меня и так, ребёнок свяжет по ногам и рукам, а мне хочется получить вторую степень, найти хорошую работу, да и многое другое хочется, а дети…
Ай, успеется ещё.
В этом вопросе подруги вряд ли могли найти общий знаменатель.
В середине августа Вера получила подтверждающие окончательно документы, что она зачислена в технион и двадцать третьего октября обязана явиться на занятия.
Через неделю после получения письма из Хайфского техниона, ей позвонил профессор Таль, поздравил с ребёночком и заявил молодой маме, что она должна явиться за неделю до начала занятий, чтобы познакомиться со всеми участниками проекта и на первой встрече должны наметить ориентиры на предстоящую работу и выбрать для всех подходящее расписание.
Вера промаялась две недели, никак не решаясь сообщить мужу о своём участии в проекте, а, когда решилась, ей долго не удавалось этого сделать, то он не являлся на ночь, то приходил с работы поздно и уставшим, а то у неё в этот вечер не хватало смелости.
По дороге в мошав, куда они ехали праздновать Рош-а-шана и куда должна была явиться Наташа с Офером, только накануне прилетевшие в Израиль, Вера решилась на серьёзный разговор с мужем:
— Галюш, дай мне слово, что сразу не вспылишь, а выслушаешь меня до конца, постараешься внять всем моим доводам и соображениям о предмете моего сообщения?
Мужчина, сидящий за рулём, плотно сжал губы и чуть слышно выдавил.
— А, что-нибудь может повлиять на твоё решение, как и то, согласен я с ним или нет?
— Нет, не может, но то, о чём я тебе хочу поведать не носит предосудительного характера и мало, что меняет в наших планах.
— Веруш, тебе не кажется, что ты сделала очень осторожный подход и выбрала очень подходящее время для ознакомления меня с твоим секретом?!
Нет, на эти вопросы не надо отвечать, это риторически, а главный вопрос, почему ты молчала до сих пор, если в том, что ты хочешь мне сообщить нет ничего предосудительного?
— Пойми, я знала с самого начала, что поступаю не хорошо, не советуясь с тобой, но вначале мая, когда мне поступило это предложение от профессора Зива Таля, была почему-то уверена, что ты этого не одобришь, в свете скорого рождения нашего ребёнка.
Профессор поставил меня перед фактом и не дал времени на обдумывание и обсуждение с тобой, а я очень хочу участвовать в этом проекте, он открывает мне далёкие и светлые горизонты, уже не как простого инженера, а, как настоящего учёного.
— А с чего ты взяла, что я был бы или буду против?
Почему ты за меня решаешь, что мне по душе, а, что нет?
Если ты терпишь мой не нормированный график работы, так почему я должен быть против того, что ты станешь учёной, ещё учась в университете, в самой продвинутой сейчас на земле области, каковой является космонавтика?
— Галюш, миленький, остановись сыпать вопросами, потому что у меня только один ответ!
— Какой же?
— У меня останется очень мало времени на воспитание нашего ребёнка, ведь я часто буду задерживаться допоздна в Хайфе.
Они некоторое время ехали молча, каждый погружённый в свои думы, наконец, Галь изрёк:
— Какая разница, вышла бы ты сейчас на работу, продолжишь обучение или будешь участвовать в проекте, на ребёнка у тебя, в любом случае, времени почти не останется, но ведь мы современные люди и так происходит почти в каждой израильской семье, малыми детьми занимаются или бабушки, или наёмные нянечки.
Моя мама уже давно ввела мне в уши, что она согласна до годика, а если понадобится, то и более долгий срок опекать нашего Гевера, ведь я тоже не часто смогу уделять воспитанию сына достаточно времени.
Мы ведь, кроме того, что муж и жена, ещё друзья, зря ты от меня утаивала то, чем должна была с радостью поделиться сразу, в момент, поступившего тебе предложения.
— Галюш, ты самый хороший муж на свете, а я всё сделаю, зависящее от меня, чтобы быть для тебя всегда и во всём хорошей женой.
Вера видела с каким умилением взяла на руки внука Гиля и поняла, всё будет в порядке, более надёжных рук и ласковых объятий для её мальчугана трудно ещё будет отыскать.
Конечно, она себя не имела в виду, но ведь очень скоро мальчик будет с ней встречаться только по нескольку часов по вечерам и в выходные дни и, конечно же, бабушка станет для него первым и самым важным человеком.
Во дворе особняка, как всегда в такие дни, когда наезжало много народа, царила атмосфера хаоса и веселья.
Гости формировались в группы по интересам и в каждой из них Вера не была лишней.
Родственники Галя от мала до велика обожали молодую женщину скорую на руку и слово, а она платила им взаимностью.
Буквально за пятнадцать минут до того, как собирались сесть за праздничный стол, к особняку подъехал мерседес Офера.
Машина не успела ещё толком затормозить, как из неё выскочила Наташа и кинулась в объятия Веры.
Затем, она почти на цыпочках подошла к коляске и заглянула во внутрь.