Страница 14 из 29
Формально инквизиция, принуждая силой людей к вере, боролась с «бесовщиной» в человеке, с еретиками, отступниками от веры. Но в большей степени это была борьба за послушного, безоговорочно вписанного в существующую систему отношений человека. Главный лозунг инквизиции – «Еретик тот, кто имеет собственное мнение» (А. Камю). Один из наиболее жестоких инквизиторов Европы XV века Торквемада утверждал, что человек должен жить и мыслить так, как предопределено церковью и государством. Ересью стали любые знания вне религии, поклонение античным идеалам жизни, стремление к свободному внутреннему развитию, попытки противостоять навязываемым догмам и запретам. Это была война за установление порядка внутри человека по меркам внешних требований. Под греховность и ересь попадало все в его поступках и мыслях, что этим требованиям не соответствовало. Первыми гибли в такой войне самые активные, духовно одаренные, творческие люди. И это уже был генетический просев человечества по критерию отношения к навязываемому поведению и мышлению. Утверждая господство католической церкви, инквизиция вела борьбу на двух основных и фактически противоположных фронтах. С одной стороны, ее врагом был распространяющийся по Европе сатанизм, с другой – массовые духовные движения, отстаивавшие внутреннюю чистоту отношения к Богу, абсолютную верность евангельским заповедям. Уничтожалось в равной мере и то, и другое.
Еще одним важнейшим явлением данного исторического периода стала Реформация церкви – мощное религиозное движение XVI века, направленное уже против злоупотреблений нравственно деградировавшей римско-католической церкви и приведшее к разрушению ее единства. Инициатор и лидер этого движения Мартин Лютер (1483-1546) решительно выступил, в частности, против нарастающей рационализации христианства. Он демонстративно называет Аристотеля «безбожным оплотом папистов» и «князем тьмы» (наперекор распространенному – «князь философов»), а сам разум признает «дьяволом», «демоном», как бы сравнивая его с тем искусителем, что соблазнил первого человека обещанием через познание подняться над Богом.
Однако последователи Лютера тоже не устояли перед соблазнами разума, прежде всего как средства безоговорочного подчинения человека образовавшейся по итогам Реформации протестантской церкви. Инквизиция – изобретение главным образом католической церкви, но ее методы с не меньшей масштабностью и настойчивостью использовались и новой церковью. «Процессы ведьм» в протестантских странах зачастую носили даже более фанатичный характер. Здесь тоже процветала нетерпимость к любому независимому мнению, а педантичный порядок поддерживался постоянно действующим террором. Строгость в наказаниях за малейшее нарушение этого порядка не знала предела. Вся система наказаний была направлена на поддержание тотального страха. Смертная казнь угрожала за любое высказывание, в котором можно было усмотреть ересь, нечестивость. Утопление грозило за плотские грехи, тюрьма – за чтение «непристойных» книг и т. д. В соответствии с протестантской этикой формировался тип педантичного служаки, «идеального человека среднего сословия» (М. Вебер). Здесь – истоки законопослушности современного Запада. Инквизиция выбила жаждущих воли, пуританская строгость дооформила оставшихся – так получился известный нам европейский тип человека.
Таким образом, после завершения эпохи древнего мира ставшая всевластной Церковь поддерживала в народе, по сути, не «душевное», а «умственное бытие». Причем в самом мрачном («адском»), далеком от античных идеалов и заповедей Христа его варианте. Разум показал себя слугой и удобным инструментом церкви в этом процессе.
1.3. Разум Нового времени – победитель раскрывает свои привязанности
Разумность любой ценой, как опасная, подрывающая жизнь сила.
Разбиты все привязанности, разум вступил в свои права.
К концу XVII века в Европе на смену эпохе Возрождения (и Реформации) пришло Новое время, в течение которого строительство «царства разума» осуществляется в иных масштабах и другими методами. Это время подняло разум на невиданную ранее высоту и позволило ему в полной мере проявить свои истинные устремления и привязанности.
Провозвестником рационализма Нового времени считается французский философ и математик Р. Декарт (1596-1650). Именно его формула «Я мыслю, значит, я существую» стала своего рода сигналом к полному восстановлению в правах аристотелевского утверждения о том, что «ум есть самое изначальное и по природе главенствующее» в человеке. Сущностное начало человека и его разум начинают отождествляться между собой. Вполне естественным на этом фоне оказывается введение шведским ученым Карлом Линнеем (1707-1778) получившего всеобщее признание научного наименования человека – Homo sapiens (человек разумный). Новый мир согласился, что оно наиболее точно отражает самое характерное, сущностное в этом творении. Уподобление понятий «человеческое» и «разумное» входит в повседневную жизнь. Они становятся почти синонимами. С возможностями умственной функции чаще всего теперь соотносится и человеческая недоразвитость, типичными становятся уничижительные эпитеты: «без-умный», «с-ума-сшедший», «ума-лишенный», «слабо-умный»…
Разум широко признается главенствующей функцией в человеке, определяющей жизненные привязанности не только своего непосредственного носителя, но и общества в целом. Вслед за свойственной разуму устремленностью ко всему внешнему, земному радикально меняется и основная ориентация общества: с внутреннего на внешнее, с духовного на материальное, с вечного на текущее (сегодняшнее), с незримого на видимое (реальное). Меняются представления о совершенстве человека, критерии оценки его жизненной успешности.
Массированное возвышение разума происходит в XVIII веке – в веке Просвещения. Чего стоит только перечень великих умов, проявивших себя почти одновременно, в одно столетие и в одном месте – во Франции: Вольтер, Монтескье, Руссо, Дидро, Кодильяк, Гольбах, Гельвеций, Ламетри. Концентрированное провозглашение этими «великими мыслителями» веры в разум и знания, в воспитание и образование, в возможность мудрого управления обществом на основе грамотно составленных законов должно было чем-то завершиться. И оно завершилось Великой Французской революцией. Философская и политическая мысль во Франции XVIII века приобретает такой размах и такую силу, что оказывается способной реально влиять на настроение и поведение людей.
Подготовленное мыслителями века Просвещения французское общество с восторгом встречает идеи революции: жизнь людей должна быть в корне преобразована, нужно и можно построить такой мир, в котором человек ощутит себя свободным и, руководствуясь принципами разумности, сам будет определять свою судьбу. Массами овладевает убеждение, что «только неразумное управление порождает чудовищ». По свидетельству Гете, на смену относительно спокойным, стабильным временам и настроениям пришли бунтарские, революционные настроения, признававшие лишь силовые методы борьбы за справедливость и лучшее будущее.
Восемнадцатый век спустил с цепи бури. Отныне человечество идет по бесконечным развалинам.
Разум уже не считает нужным выглядеть благородным преобразователем мира. Он видит мир как объект бескомпромиссной и безжалостной по отношению к людям перестройки под заранее составленные рассудочные схемы. Если преобразование не получается, следует уничтожение тех, кто якобы не вписался в имеющиеся схемы и виновен в неудаче. Затем уничтожение – при неизбежности провалов всего искусственного – становится самоцелью и уже не может остановиться. В ходе Великой Французской революции сразу произошло деление людей на своих и чужих, друзей и врагов. Тут же началось физическое уничтожение «чужих». «Террор, беспощадный, бескомпромиссный – главное благо революции», – таков первый практический лозунг якобинцев. Лидеры революции отвергают католичество и вводят новый культ верования – «культ Разума». Практическое внедрение нового культа начинают с уничтожения более трех тысяч служителей католической церкви. Далее гильотина работает уже круглосуточно. Казнены король, королева, тысячи и тысячи невинных парижан. Но деление на своих и чужих не знает остановки – начались поиски врагов среди якобинцев. В итоге под ножом гильотины вскоре оказались первые лица революции – Робеспьер, Марат, Сен-Жюст… Как мы знаем, подобное почти в деталях повторилось после реализации еще одной безбожной рассудочной схемы – Великой Октябрьской революции, – с тем же финалом для самих ее организаторов в 1937 году.