Тень, ведомая Богом

Князь Обилич вышел из шатра царя и направился к своему войску. Отыскал своего верного друга и соратника – Тихомира.

– Слушай меня, – тихо начал князь, – не быть тебе завтра на поле Косовом. Возьми сына моего и езжай с ним подальше от сих земель. Умри, но жизнь ему сохрани. В янычары я его не отдам, и рабом он ходить не будет.

– А жена твоя, Оливера, а дочери твои? Неужто их сберечь не хочешь?

– Оливера позаботилась о них заранее, туркам они не достанутся. Сама же она решила подле отца остаться. И так тому и быть. Мне Луны больше не увидеть и смеха ее больше не услышать. Прощай, друг!

– Прощай и ты! Знай, что никогда в твоей верности Сербии не сомневался ни я, ни кто-либо из воинов твоих! – бросил ему вслед Тихомир, радуясь в глубине души, что князь не обернулся и не увидел проступивших слез.

Несколько человек видели, как Милош попрощался с сыном, обнял его, прошептал что-то на ухо и покинул расположение сербских войск. Видели, как он безоружный пошел в сторону турецких шатров. Луна в ту ночь видела Милоша Обилича живым в последний раз.

Когда все стихло в лагере Лазаря, царь долго не мог уснуть. Он долго ворочался, пытаясь отогнать печальные мысли. Царь не верил в предательство Милоша, да и в то, что Бранкович может так с ним поступить, тоже не верил. Но больше всех забот заботила его судьба Сербии. В глубине души он понимал, что победить им не удастся. С этой тягостной мыслью он провалился в забытье. И приснилось ему, что идет по полю Косову, кругом тела воинов его, военачальников. Знамена их лежат в землю втоптанные, кровью обагренные. Шатры турок вдалеке, как в огне. И вдруг царю является Богородица. Она в сиянии теплого света приближается к нему и говорит:

– У тебя, царь, есть два пути. Первый – это победа и царство земное, которое продлится, покуда род твой живет. Второй путь – это Царство Небесное для всех сербов. Выбирай.

Лазарь осенял себя крестным знаменем перед Богородицей до тех пор, пока она не растаяла в воздухе. Царь сербский огляделся по сторонам и увидел, чем стали Балканы для мира, и было много боли. Плача над судьбой Балкан, он видел, что лишь поражение его на Косовом поле подарит Сербии и сербам силу и надежду справиться со всем грядущим.

На рассвете сербское войско вышло на поле Косово, а им навстречу вышло войско османское. Вглядывались воины в ряды турок, но султана нигде видно не было. Когда царь Лазарь вышел из своего шатра, к нему подскочил только что вернувшийся лазутчик.

– Господарь! Султан Мурад убит! Милош Обилич прокрался ночью в его шатер и заколол его кинжалом!

Лазарь замер на месте, сердце его сжалось от боли. Бранкович лишь ухмыльнулся.

– Царство тебе Небесное… сын мой, – прошептал Лазарь, взбираясь на коня. – Кто стал вместо Мурада? Якуб?

– Баязид убил Якуба, сам теперь султан.

– Безбожники… – покачал он головой.

Прежде чем вести войско в бой, Лазарь рассказал им свой сон и свой выбор. Тесть его Юг Богдан поддержал царя, и девять сыновей Богдана согласились. Воины албанского князя Юрия Кастриота молча поклонились в знак принятия выбора Лазаря. Верный витязь Баня Страхинич перекрестился и улыбнулся небу.

Когда красное солнце взошло над полем, тогда и началась великая битва. Поле черных дроздов медленно превращалось в поле убитых и раненых. Кровь всех воинов смешивалась, пропитывала собой землю, и багровой становилась вода в реке Ситнеце. Сталь гремела и оглушала. Битва длилась как-то немыслимо долго. Сначала войско сербское теснило воинство покойного Мурада, но победить никак не могли. Царь был в самом пекле сражения, его меч свистел в воздухе, разя врагов. Уже десятки турок полегли от его руки. Лазарь не чувствовал усталости, но все посматривал на небо – солнце перешло за полдень. Он окинул взглядом поле. Справа, рядом с ним, Страхиня мечом машет, головы османам одним движением сносит. Понимает царь, что сейчас витязем его только гнев и месть движут. За жену он свою мстит, за дом. Слева же воины Вука Бранковича стоят насмерть. Сам Вук сражается как в последний раз. Глянул царь в глаза зятю своему, и холодок по спине пробежал, что-то в этих глазах изменилось. Впереди же воины князя Београдского убивают турок десятками, но тех меньше не становится. На одного воина сербского по пять турецких! Но месть за командира своего выше смерти для них, за Обилича они сейчас сражались, за Сербию.

Солнце уже ко сну собиралось, а Видовдан все продолжался, и не было ему конца. Вороны кружили в небе над полем Косовым. Вдруг видит царь, что войско османское перешло в наступление, да и числом их не счесть. Туча, не иначе. Лазарь приготовился сражаться, он выставил меч вперед, щитом закрыл сердце свое. Конь его шипит и копытами землю кровавую топчет. Смотрит царь по сторонам, на войско свое, – и только сейчас заметил, что слева брешь в строю… нет там Вука Бранковича. Лазарь стал оглядываться по сторонам и только успел увидеть уходящие за горизонт знамена Вука. Предал его зять, как Милош и говорил. Страхиня и Богдан приказали сомкнуть ряды да заделать бреши. Без предателя справимся, думали они, крепче сжимая в руках мечи да копья. Смотрит царь вперед и видит, как Баязид гонит войско свое на них. Янычары с горящими глазами летят впереди. Уставшим сербским воинам с этой волной не справиться, но не сдаваться же туркам…

Не успел Лазарь и глазом моргнуть, как сразили янычары Страхиню да Лучича. Юг Богдан богу войны был подобен, так сражался, но и он пал под натиском османов. По очереди и сыновья его за ним последовали в Царство Небесное. Следом за Вуком бежали и боснийцы с албанцами, и не стало так великого войска сербского, единого. Царь Лазарь сражался в первых рядах, когда настигла его стрела турецкая и повалила с коня. Конь упал рядом замертво. Окружили царя янычары, да добивать не торопятся. Взяли его, раненого, под руки и поволокли в свой лагерь. Те из воинов сербских, кто не бежал, – сражались до смерти. Но и бежавших было много. Не винил их в этом Лазарь, ведь то и был его выбор…

Притащили царя к шатру султана. Рядом с ним в землю были столбы вбиты, а в столбах иголки. К трем столбам люди привязаны. Все мертвы, кроме одного. Присмотрелся Лазарь и видит в избитом до полусмерти князя Милоша. Тот весь в крови и грязи, некогда светлые волосы от крови почернели, но глаза, эти невероятные глаза были живы.

– Милош… – прошептал царь. Князь с трудом поднял голову. Он смотрел на свекра своего и не верил в происходящее. Как же так… он спасать его от такой участи шел, а царя в плен взяли. – Прав ты был… предал нас Вук. – Еще сильней от гнева сердце князя забилось, и попытался вырваться, освободиться от пут, но лишь иглы сильней в тело впивались. – Оставь, Милош, – покачал головой царь, – на все воля Божья. – Хотел было Обилич что-то сказать, но Лазарь покачал головой.

Вышел из шатра новоиспеченный султан – Баязид, кого позже нарекут Молниеносным. Посмотрел он, довольный, на своих пленников и погладил себя по бороде. К нему подошел один из слуг его. Янычары отпустили царя и отошли от него на несколько шагов. Ухмыльнувшись, султан заговорил, а слуга его переводил сербам.

– Убил твой князь отца моего, – с сильным акцентом говорил переводчик, – боль и горе причинил мне. Долго думал, как отомстить ему. Смерть не страшна ему своя, посему выбрал я другую месть. Заберу у него его Сербию. – Баязид подошел к еле стоявшему на ногах Лазарю, державшемуся за кровоточащую рану на груди. – А для начала заберу у Сербии правителя ее. А дальше раздам ее по частям предателям ее, кто мне служить будет.

– Ты все равно проиграл, – прошептал Лазарь, а переводчик тут же перевел.

– Отчего же? – удивился Баязид. – Я знаю свою судьбу, – спокойно ответил он, – не вам меня убивать. Это отцу моему было уготовано от владыки светлого умереть, а меня только темный владыка с востока победит.