Страница 38 из 62
– Ты нас впустишь? – прикрывая глаза рукой от яркого света, спросил Роберт.
Я очнулась от впечатлений и отворила поскрипывающую дверь.
Тьфу! Передо мной стоял Тим с бензопилой. У меня душа заледенела. Хорошо, что я теперь могу управлять моими способностями, не хотела бы я увидеть то, что за внешностью этого здоровяка прячется. Я отошла в сторону, а Тим, смерив меня с ног до головы мрачным взглядом, словно воришку – ничего ли я у них не стащила, крякнул и вошёл. За ним влетел радостный Эл. Он легко отделался за потерю ключей.
– Красотулечка, – Эл чмокнул меня в щёку, – ты просто умница!
Тим снова крякнул. Эти кряки никак не вязались с его серьёзным видом.
Спустился Роберт.
– Познакомься с нашей мастерской.
– О да, мы уже познакомились, – я почесала шишку на голове.
Итак, после всех приключений (у меня с ними взаимная любовь и притяжение) я узнала, что делает мой Бог. Он – мастер. Вот от чего у моего Бога такие руки. Оказывается, что они втроём делают новые инструменты и чинят старые. В основном гитары. Иногда скрипки. Роберт придумывает идеи и эскизы, Тим делает заготовки, Роберт довершает начатое и настраивает инструменты до идеального звучания. А Эл продаёт инструменты по всему миру.
Как выяснилось, спрос на инструменты, сделанные в их мастерской очень высок, и они не успевают делать заказы. Ещё бы – это божественные инструменты, они и звучат соответственно. Но я об этом смолчала, чтобы не смешить Роберта – он с юмором относился к своему новому статусу. А за нами наблюдал Тим, прямо пристально следил. Вот напасть!
– Элвин! – Тим, о чудо, переключился на Эла. – Дуй за стеклом. Живо. Сними замок и закажи ключи, – оспаривать приказ Тима Эл и не думал. Он уже скручивал замок с двери.
Пока Роберт показывал мне мастерскую под пристрастным взором Тима, а Эл мучился с замком, в мастерскую спустилась юная дева. Дева сразу обратилась к Элу:
– Ой, Элвин, ты у меня сегодня утром ключики забыл, – юное создание протянуло Элу увесистый кованый ключ.
– Я пошла, пока, – улыбается, но не уходит, помахала нам рукой и смотрит на Эла.
Эл просиял:
– Ты меня подбросишь до магазина?
Он схватил куртку и упорхнул с девой наверх.
– Эй, Эл, подожди! Нужно ещё кое-что купить. Постой! – Роберт убежал за Элом, а я осталась с Тимом-бензопилой.
Стояла я спиной к нему и сомневалась: так и стоять, заговорить с ним или удрать за Робертом следом. И тут Тим опять громко крякнул. Я повернулась к нему и встретилась с добродушным взглядом мастера-силача. Вот так перемена. Пушистым баском Тим промолвил:
– Я подумал, что ты одна из малолетних вертихвосток Элвина (О! За «малолетнюю» благодарю, видимо, я хорошо сохранилась), а ты – девушка Роберта, – в голосе и во взгляде Тима сквозило неподдельное уважение. Он протянул руку и представился: – Тим.
Ответить мне было нечего – своего имени я так и не вспомнила. Я пожала руку Тима, ожидая стальной хватки, но большая ладонь нежно потеребила мои пальцы, а её владелец расцвёл в улыбке – суровый мужчина оказался добряком с красивыми глазами. Спросить, за что он не любит юных дев Эла, я не решилась.
Роберт и Тим втянули меня в процесс производства божественных музыкальных инструментов, отправив за булочками и кофе. Сказали – искать по запаху. Я тут же нашла. Затем я расчистила пол в мастерской, чтобы наступать на него новыми туфлями, незаметно прибрав всю мастерскую. Вернувшись, Эл приобщил меня к починке окна, а потом Роберт – к полировке гитары, его творению – шоколадной красотке с тату из тонких линий.
За делами я наблюдала, как трудится мой Бог. Роберт устанавливал на электрогитаре гриф, звукосниматель и струны, устанавливал, настраивал и переделывал. Он молчал, дышал глубоко и ровно, был спокоен и собран – ни одного лишнего движения. Красиво.
Когда у меня кончилась паста для полировки, я не смогла отвлечь от работы Роберта: такой труд прерывать – страшный грех. Я полюбовалась им и обратилась к Тиму за помощью в поисках пасты. Передавая мне пасту, Тим подмигнул:
– Роберт делает чудные вещички, у него золотые руки и безукоризненный слух.
– А вы?
– А я делаю грубую работу, – Тим потряс деревянным поленом.
Я закончила порученное мне задание и подумала, что давно наступил вечер. Все были заняты делом, и чтобы никого не отвлекать, решила сходить наверх.
Я поднялась и, подтянувшись, уселась на каменные перила у входа. Стоял полдень – никакого вечера. Так долго здесь тянется время. Солнце припекало не по-осеннему. Я стянула кофту, подставив лучам голые плечи.
Через тонкую ткань сарафана шероховатые камни перил покалывали кожу. Тело было каким-то невесомым, а настроение игривым – хотелось подурачиться, пошалить. Запрокинув голову к солнцу, я жмурилась от удовольствия и болтала ногами.
– Ага, попалась… – Роберта обнимал мои колени. Я пальцы запустила в его шёлковую шевелюру – весело.
Он снимает меня с перил и, присев на них, разворачивает меня к себе. Улыбается, щурится от солнца. Смотрит на меня. Молча, шаловливо, с нахальцей юного обольстителя притягивает меня к себе и целует мои губы. А улыбки с наших губ не сходят. Эйфорией воздушной радости наполнено сердце и мир вокруг.
– Такая ты соблазнительная, – шепчет он, улыбаясь. Лаская мою кожу, его губы двигаются по щеке к подбородку. Он нежно проводит губами от подбородка к уху. Щекотно… Я смеюсь, обнимая его голову, вдыхаю солнечный аромат его волос. Руки его бессовестно, сильно и настойчиво сжимают мои бедра, закрадываются мне под сарафан, и я чувствую его пальцы на коже выше кружева чулок, я теряю голову и прижимаюсь к нему. Время останавливается. Я слышу его глубокое дыхание и чувствую его горячие губы. Сильные руки ещё крепче обнимают меня, он наклоняет мою голову и проводит языком по затылку, его пальцы проскальзывают за шёлк белья…
– Роберт, Роберт, – я задыхаюсь в наслаждении. – Что ты делаешь? Мы посреди улицы… все смотрят…
Роберт отрывается от меня и заглядывает в глаза, на его лице ребяческая озорная улыбка:
– Смущаешься?
Смеюсь.
– Ну… ну… неприлично так… и…
– Неприлично? Что неприлично?