Страница 13 из 18
В нас растоптали чувство собственного достоинства, мы все превратились в винтики, гайки, шестеренки, приводные ремни и прочую крепежную снедь громадной государственной машины. В условиях однопартийного государства и всемогущества репрессивного аппарата, нацеленного на совершение мировой революции, мы нужны были генеральным конструкторам этой машины только в этом качестве. Диктаторам всех времен и народов граждане не нужны. И поэтому, когда эта махина стала рушиться, рабы встретили ее гибель чуть ли не с ликованием. Какая уж тут жертвенность во ее спасение?! И могли ли в условиях тщательно отрепетированной западными режиссерами идеологической сумятицы конца 80-х – начала 90-х годов советские люди с первобытным мышлением, ориентированным на начальство, самостоятельно разобраться, куда ведет их рок событий? То бишь дерьмократы, вчерашние партийные коноводы. Мы еще долго не избавимся от следствий трагикомедии тех лет. Потребуется немало времени, чтобы благодаря катастрофическим условиям существования бывшим советским людям изжить из себя раба, научиться отстаивать свое гражданское достоинство через пикеты, митинги, забастовки-голодовки и прочие формы гражданского сопротивления людоедским формам общежития, насаждаемым вчерашними «убежденными» марксистами-ленинцами.
Свою статью товарищ Филимонов итожит выводом: «…причина крушения СССР не в каких-то свойственных ему пороках в экономической жизни, в персонах, олицетворяющих власть на высших и промежуточных до средних уровнях, экономических и иных диверсантах, действовавших открыто и безнаказанно…»
Уверен, что не буду ломиться в открытую дверь, если скажу, что экономической жизни в Союзе были присущи весьма существенные пороки, как то:
1. «Незавершенка» в 1979 году составила 91 % (Народное хозяйство СССР в 1979 г. Стат. ежегодник. Статистика. М., 1980, с. 375);
2. Производительность труда в промышленности была в два раза ниже, чем в США; в сельском хозяйстве – в 4–5 раз;
3. Только с 1970 года по 1983 год образовались сверхзапасы в 120 миллиардов рублей («Известия», 25.7.1985);
4. Свыше 100 показателей ограничивали самостоятельность промышленных предприятий («Сельская жизнь», 13.4.1985) и 26 – совхозов («Правда», 18.3.1985).
Эти примеры наглядно демонстрируют, что директивный метод управления экономикой ведет:
1. К ограничению деловой инициативы руководителей предприятий, что автоматически порождало скрытый механизм взаимоотношений («черный рынок»);
2. К незнанию производителями потребителей, когда «промышленность работала на склад, а наука – на полку»;
3. К расточительству овеществленного и живого труда;
4. K незаинтересованности в экономии ресурсов и сокращении запасов и т. д.
Вот цепи Прометея, которые гирями висели на советском производителе, советской экономике, сдерживая ее поступательное развитие. Вот объективная реальность, толкавшая высшее партийное руководство к поиску более эффективных методов хозяйствования, и только в силу его малодушия и бездарности действительные реформы оно подменило пустозвонством, никчемными паллиативами типа госприемки, сознательным ослаблением всеобщей дисциплины, слабо контролируемой частно-индивидуальной деятельностью и т. п.
Противоречия экономического порядка 80-х годов дополнялись политическими – помощью десяткам стран, «строивших социализм», афганской авантюрой, поглощавшими значительные материальные ресурсы и жизни советских людей. Непонятная война разлагающе действовала на моральное состояние общества, все более усугубляя пропасть между правящей верхушкой и низами, порождая в последних глухую ненависть к кремлевским небожителям. Эта война, высасывая пот и кровь народа, существенно влияла на замедление роста его благосостояния, воплощаясь в пустые прилавки, талоны, очереди и тому подобные явления, порождая в нем негативные рефлексы относительно существующей политико-экономической системы в целом. И когда кукловодами по развалу Союза были приоткрыты шлюзы антисоветской, антипартийной, антиармейской и прочей антипропаганды, то семена ее падали на подготовленную почву, взрыхленную всеми вышеобозначенными негативами советской истории. Общество объективно созрело для замены существующих форм его жизнедеятельности, то есть для отрицания однопартийной системы, для положительного восприятия производственной деятельности на частной основе, демократических форм управления и т. д. Другой вопрос, нужно ли было форсировать все эти новации в том объеме и том темпе, в которых они были обрушены на не подготовленное к ним общество. Для режиссеров развала желателен был, конечно, способ оглушения, и они через предательское Политбюро этот прием осуществили. Союз в считаные недели был развален. Но это вовсе не является доказательством того, что причиной его крушения явилось только субъективное желание высших должностных лиц партии и государства. Да, это они в лице Горбачева, Ельцина и К° предали партию, народ и Родину. Но появление этих мародеров на высших постах партии и государства было определено предшествующей историей партии, являвшейся демиургом советской истории, то есть явлением объективным. И поэтому, чтобы понять причины краха Союза, необходимо вкратце вернуться к истокам его возникновения.
Большевики пришли к власти в результате вооруженного переворота в октябре 1917 года, навязав свою волю II съезду Советов, который был съездом специально подобранных ими солдат и матросов Петроградского гарнизона, а не представителей всех сословий и территорий России. Поэтому он был нелегитимен.
Во-вторых, Учредительное собрание, за созыв которого рьяно в начале 1917 года выступали и большевики во главе с Лениным, избранное на демократической основе, было насильственно в начале января 1918 года теми же большевиками во главе с Лениным разогнано, так как в основе было антибольшевистским, ибо за большевиков было отдано только около четверти всех голосов. Октябрьский переворот и особенно разгон законно избранного Учредительного собрания большевиками стали основными причинами начала Гражданской войны, а не интервенция западных держав, как пытаются уверить нас до сих пор сегодняшние комлидеры. Ведь интервенты пришли «почему-то» после разгона Учредительного собрания, а не до разгона.
Чем привлекали большевики народные массы России в период после Февральской революции и до конца Гражданской войны? Лозунгами «Долой войну!» (Первую мировую), «Земля – крестьянам!», «Фабрики и заводы – рабочим!». Никаким социализмом в этих лозунгах и не пахнет. Временное правительство решение вопросов о войне и мире, о земле откладывало до созыва Учредительного собрания. И тем самым теряло поддержку среди армии, рабочих и крестьян. Народу и армии война осточертела. Но политически неповоротливое Временное правительство, неискушенное в перипетиях классовой борьбы (буржуазные партии возникли в 1905 году, и опыт политической борьбы был весьма невелик), не сумело адаптироваться к быстро меняющейся политической обстановке. Большевики же, ассимилировавшие почти 60-летний опыт политической борьбы с самодержавием (свой и своих идейных предшественников – народников и народовольцев), быстрее реагировали на зов времени, и поэтому их лозунги адресно точны и содержательны. Пусть в них не было ни грана социализма – для Ленина и его партии это не имело принципиального значения. Прилежный ученик Ткачева и всех бабувистов и бланкистов, он твердо усвоил, что ему прежде всего нужна власть, а уж на волне каких лозунгов он ее обретет – для него это было безразлично. Он твердо знал только одно: обладая властью, он Россию перевернет. И перевернул. Все «старое, отжившее, мелкобуржуазное и т. п.» – уничтожалось в корне: быт, культура, вера, носители традиций, храмы, памятники и пр., и пр. – все истреблялось или изгонялось за пределы нового царства. Не беда, что в царской России не было ни малейших материальных основ социализма, что она все предшествующие годы твердо шла к своей буржуазно-демократической революции. Зато в ней был народ, порою доверчивый до глупости, народ, уставший от войны, народ, жаждавший разделить помещичью землю на основах справедливости, то есть народ, обремененный всеми собственническими рефлексами и жаждавший их скорейшей реализации. И поэтому лозунг «Земля – крестьянам!» упал в уже созревшую для его приятия почву – душу мелкого собственника-земледельца. А этих душ было 80 % от населения России.