Железный марш

Затем началась популярная телепередача, которую он хоть и не любил, но все-таки регулярно смотрел. Особенно в последнее время. Но с первых же минут ему словно нож вонзился в сердце. Ибо передача эта была про него! И называлась она «Властелин марионеток».

Нет, имя его, конечно, так и не было упомянуто. (Это было просто невозможно в силу определенных причин.) Зато прозвучало немало других куда более известных и громких имен. Прозвучали сенсационные откровения, подкрепленные не менее сенсационными фактами. Взорвалась бомба! И можно было не сомневаться, что этот взрыв отзовется вскоре сокрушительным эхо…

И хотя имя его ни разу не было упомянуто, а сама бомба формально предназначалась для других, ему было ясно, совершенно ясно, что автор и ведущая, которую он по старинке продолжал называть «попрыгунья-стрекоза», метнула ее именно в него! Она совершила невозможное. Заглянула туда, куда до сих пор не смел заглядывать ни один смертный. Вернее, ни одна жалкая кукла в образе человека, над которыми он тайно властвовал и которых в душе презирал.

Досмотрев передачу, он с каменным лицом тотчас выключил телевизор. Сухо окликнул Ясукити и велел принести ему из машины спутниковый телефон. Японец молча исполнил приказание и вышел.

Сняв трубку, он несколько минут невидящим взглядом смотрел в пространство перед собой. В глазах у него зловеще вспыхивали отблески темного пламени, бушевавшего в эти минуты в его душе. Когда пламя утихло, он презрительно усмехнулся. И принялся хладнокровно набирать один за другим какие-то ему одному известные телефонные номера. Он был еще жив. И эти жалкие марионетки были еще ему послушны!

24 июня

Крылатское

На следующее утро на голову Ники обрушился шквал телефонных звонков. На бедную ее голову, которая после вчерашнего немилосердно трещала. (Накануне вечером, чтобы снять напряжение, Ника воспользовалась коньячком и, похоже, изрядно перебрала…)

Это был настоящий торнадо. Казалось, ей звонили все, кто вообще знал или сумел раздобыть Никин домашний номер. Звонки раздавались без перерыва, так что телеведущей приходилось отвечать по городскому и сотовому телефонам одновременно. Не отвечать вовсе Ника и рада бы, но не могла, поскольку ее живо интересовала реакция на вчерашнюю «бомбу».

Реакция эта оказалась в основном двух типов. Одни поздравляли Нику и хвалили ее за смелость. Другие, напротив, ругали за дерзкое безрассудство. Самые дальновидные заранее предлагали ей свою помощь в поисках новой работы или места, где она могла бы укрыться от мести всесильной мафии. Были и звонки с угрозами. Какие-то гнусные мужские голоса откровенно пообещали оторвать Нике голову и советовали предусмотрительно запастись гробом. И конечно, звонили журналисты, которые горели желанием немедленно взять у нее интервью для самых разнообразных газет и журналов.

Вопреки Никиным ожиданиям звонков из Генпрокуратуры или МВД так и не последовало. Пока не последовало. Зато сквозь этот телефонный ураган неожиданно прорвалась Кэри Лайонс и наповал сразила подругу совершенно ошеломительной новостью:

— Привет, старуха! Поздравляю, это было очень клево, — заявила она. — А сейчас ты будешь при-ка-лы-вать-ся. Угадай, кто здесь у меня дома? Нет… Катя. Катя Широкова!.. Конечно, не шучу!.. Она видела твою передачу и хочет рассказать тебе что-то очень важное…

Это было просто невероятно! Оказалось, на прошлой неделе англичанка случайно нашла Катю среди наркоманов в каком-то грязном притоне. И с тех пор девушка жила у нее. Они даже успели подружиться… Сама Ника за всеми своими хлопотами временно упустила из виду поиски исчезнувшей дочки Широкова. И теперь появление такого важного свидетеля давало ей, возможно, единственный реальный шанс довести свое расследование до конца. Поистине удача покровительствует смелым!

— Кэри, слушай меня внимательно! Пусть Катя никуда не выходит! Да. Оставайтесь дома. Я сейчас приеду! Только позвоню моему другу из прокуратуры. Все. Ждите…

Охваченная нетерпеливой лихорадкой, Ника тотчас принялась названивать Витальке. Но у того было занято. Не исключено, что он уже получал по телефону суровый нагоняй от собственного начальства…

Сказать по правде, из-за всей этой истории с передачей между ними случилась неожиданная размолвка. В последний момент Калашников решительно высказался против. И даже пытался убедить Нику отказаться от своего намерения. В ответ девушка сгоряча обозвала его трусом и заявила, что все равно не отступит. На том и расстались. Виталька обиделся и уехал к себе. А Ника почти неделю ему не звонила.

Наконец она до него добралась, выпалила как ни в чем не бывало эту сенсационную новость и заявила, что немедленно едет на встречу с Катей.

— Значит, так, никуда ты не поедешь, — выслушав ее, твердо возразил Калашников. — А сначала дождешься меня. И мы поедем вместе. Все поняла, старуха?

Разумеется, она все поняла. Но ждать его была решительно не намерена. Слово за слово — и они снова поругались. Ника была упряма. Виталька ничего не хотел объяснять. В конце концов девушка просто бросила трубку и отправилась завтракать…

Последний звонок достал Нику уже в дверях. Звонил Мостовой, который, между прочим, находился в отпуске. Именно благодаря этому Нике удалось без особых хлопот пробить в эфир свою «бомбу». Холодно и официально Виталий Сергеевич предложил ей немедленно явиться на студию. «Началось», — обреченно подумала Ника. Невозмутимо ответила, что приедет, и вышла из квартиры.

Спускаясь в лифте, она мысленно прокручивала в голове план дальнейших действий. И запоздало корила себя за то, что опять поругалась с Виталькой…

На площадке первого этажа Ника, что называется, нос к носу столкнулась с тремя здоровенными бугаями в белых халатах. Один из них держал в руке складные носилки. Очевидно, кому-то в подъезде срочно понадобилась помощь. Но, встретив их ледяные, цепкие взгляды, Ника внезапно поняла, что никакие это не санитары! Не бывает у санитаров таких безжизненных глаз, похожих на зияющие дула. Глаз профессиональных убийц. Но поняла это слишком поздно.

На мгновение опешив, Ника внезапно сделала отчаянный выпад и зверски саданула одному из них ногой в пах! Громила взвыл. Загремели упавшие носилки. Но остальные двое стремительно и молча навалились на нее. До хруста заломили руки. Сунули в лицо какую-то пахучую гадость. И Ника тотчас потеряла сознание…

… В отличие от своей подруги Калашникову не пришлось в это утро выслушивать шквал телефонных звонков с поздравлениями или угрозами. Ему, разумеется, тоже позвонили. Но гораздо раньше. Посреди ночи. И позвонил сам Царь.

— Ну что, коллега, признавайся, это твоя работа? — устало спросил Алексей Михайлович.

Виталька сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. А когда до него наконец дошло, напрочь открестился от выходки ретивых телевизионщиков.

— Ты мне, как говорится, мозги не пудри, — обиделся Рощин. — Будто я не знаю, с кем ты, мерзавец, шашни завел… И где ты ошивался целую неделю… Не доверяешь мне — и дурак! Хочешь верь, хочешь не верь — не я тебя от этого дела отстранил. Наоборот, выгораживал, пока мог. Эх, да что с тобой говорить!..

— Ладно, Михалыч. Только без обид… Правда ваша, — сдался Виталька.

— Ах ты сукин сын, — с облегчением вздохнул Тишайший. — Всех подчистую обставил…

— А что я? Это все она… Между нами, на редкость головастая баба…

— Ага. Заливай дальше… Ты вот что. — Голос Рощина неожиданно стал очень серьезным. — Лучше скажи, дискета капитана у тебя? Есть там какая-нибудь информация к размышлению?

Поняв, что запираться бесполезно, Виталька выложил свои карты.

— Дискета в надежном месте… А насчет информации, думаю, на сотню томов следственного дела хватит… Смотря кто за него возьмется…

Алексей Михайлович его прекрасно понял. Понял и сам Калашников, что Царь по-прежнему является его надежным союзником, которому можно полностью доверять.