Дети луны

- Вы говорите ужасные вещи, пастор. А как же “не солги”? – усмехнулся Харпер, пытаясь надеть сапоги. – Я думал, что все священнослужители соблюдают заповеди.

Уэнрайт строго и серьезно посмотрел на Харпера, он не собирался снова пускаться в объяснения. В конце концов, у всех есть выбор.

- Я не лгу, – честно сказал Уэнрайт. – Не сказать всей правды, не значит лгать. Я просто пытаюсь уберечь людей от того, что может здесь быть, узнай они правду о Ридинге. Ту правду, которую знаю я. И поверьте, ее сохранение, не доставляет мне удовольствия. Но я обещал что схороню ее.

Детектив неуклюже поднялся, голова все еще кружилась и шаги давали с трудом, не говоря уж о ходьбе куда-то далече. В таком состоянии он не то, что расследовать, да он до отхожего места не доберется. Постояв немного, Харпер сел обратно на койку и стал стягивать сапоги.

- Вот и славно, – кивнул Уэнрайт, понимая, что Харперу нужно отлежаться как следует, а не бегать в полуобморочном состоянии по городу. – Я приготовлю лечебный отвар, а вы пока отдохните.

- Отец, – окликнула пастора Дороти. – Думаю надо приготовить детективу отдельную комнату, наверху.

- Сделай, дочка. Сыщик задержится на пару дней, он еще слаб. Да и у нас защита будет.

Когда Дороти отправилась приготовить детективу отдельную комнату, Уэнрайт обернулся, чтобы кое-что сказать Харперу:

- Знаете, детектив, а ведь вы попросту можете ничего не писать в префект. Ведь вы ничего не видели и не знаете, что именно стало с детьми. Вас не было на казни, вы лежали без сознания здесь.

После того, как отец Уэнрайт вышел и затворил за собой дверь, Харпер сел на койке вглядываясь. Ему было противно, что Ричард Уэнрайт был чертовски прав. Ему не о чем писать в донесении. Он ничего не видел. Ни речей, ни казни ни даже тел. И то, что он бы написал о том, что он слышал... только бы повеселило маршалов. Уликой или фактом действия или бездействия является наблюдение за действием или бездействие и занесение в протокол суда времени казни, места ее проведения и даже число собравшихся зевак. Ничего этого, Харпер был уверен, в офисе шерифа он не найдет. А тогда, о чем писать? И больше всего огорчало то, что теперь о как бы не при делах, ведь виновные казнены и в помощнике шерифа, то есть детектива из Лондона, нет никакого смысла. Ведь дело раскрыто.

- Вы бледны, как испорченный гриб, – констатировала Шарлотта, едва оказавшись за порогом комнаты, где отдыхал Харпер.

Детектив взглянул на девушку, вспоминая, где он мог ее видеть.

- Разве мы знакомы? – осведомился он.

- Заочно, – протянула руку Харперу Шарлотта. – Меня зовут Шарлотта Ди, я пишу роман об этом городе.

Он осторожно пожал руку и попытался встать. Джентльмены не лежат при даме, так не принято в Лондоне.

- Не вставайте, прошу вас. Вы больны, ваши манеры я и так вижу.

Шарлотта без приглашения прошла до табурета и села на него, оказавшись прямо напротив хворающего сыщика. Не смотря на больной, растрепанный вид, молодой детектив был весьма привлекательной наружности и совершенно точно, хороших манер.

- Что делает писательница в этом Богом забытом месте? – улыбнувшись уголком губ, вопрошал Харпер.

- То же, что и вы, детектив. Провожу расследование.

На его бледном лбу появилась удивленная морщина, которая впрочем сделала их него еще большего скептика, каким он был. Удивительно, что иногда можно увидеть по лицу.

- Я думал, что вы сказали, что вы пишите роман. Я ослышался?

- Вовсе нет, – возразила Шарлотта. – Я провожу исключительно свое расследование, журналистское, понимаете? Но похоже, что ваше расследование и мое – совпадают. Как насчет поработать мозгами вместе?

Харпер едва не присвистнул, услышав предложение юной леди. Чудеса, да и только. Едва он понял, что после казни ему здесь ловить нечего, вдруг появляется эта юная журналистка и предлагает ему снова начать расследование! Фантастика! Если бы Харпер верил в ведьмино провидение, он бы скорее всего поверил в то, что именно ведьмы наслали ему эту девицу, от которой он не знает чего ждать.

В Лондоне он однажды встречался с писательницей и хорошим это не кончилось. Он получил дозу адреналина и разбитое сердце, а девица – славу и новый роман, который был выпущен каким-то заоблачным тиражом.

- По-моему, вы не по адресу, юная леди, – парировал устало детектив. – Моя работа здесь окончена, дело закрыто, виновные наказаны. Что еще нам с вами расследовать?

- Ну, хотя бы то, что я знаю имя возможного убийцы. Истинного убийцы, а не каких-то деток под луной. И этот убийца на свободе, а значит, возможно уже завтра утром, мы получим очередной труп.

Такая настойчивость поражала детектива. Он пообещал себе, что если завтра утром, как и сказала мисс Ди, найдутся новые жертвы, он возобновит расследование и тогда сам мэр его не остановит. Но сейчас...

- Тогда, разбудите меня завтра утром, мисс. Доброй ночи!

Харпер кивнул, повернулся к стене и затих. Не очень-то по-джентльменски вышло, но зато четко дало понять, что без тела, нет дела. И это было действительно так.

====== 13. Не оглядывайся. ======

Шесть дней спустя.

- Я не собираюсь повторять, Лулу! Запрещаю тебе общаться с Конуэем. Он прохвост со стажем, а ты еще маленькая и наивная девушка, каких он как орехи щелкает. Ты поняла меня? – закончила читать нотации Эстер Де Моро.

- Поняла, матушка, – насупилась девчонка.

- Я ухожу по делами в префектуру. Вернусь только к вечеру, тогда и поговорим о твоем замужестве с Кристианом Ридингом. А пока что, советую проштудировать бальную книжку.

Люсьенне очень нравился Роберт Конуэй. Он был красив, обходителен, воспитан, интересен и опытен. Не то, что избалованный увалень Кристиан Ридинг, который и не смотрел в ее сторону, хотя матушка настаивала, что “приструнит” молодого будущего адвоката. Роберт на все это сказал лишь одну фразу: “Брак без любви в наши времена встречается чаще, чем ведьмы”. Люсьенна в ведьм не верила, поэтому фразы до конца не поняла, но сочла нужны кивнуть и улыбнуться Конуэю.

Сам же Конуэй желал воплотить в жизнь месть Эстер Де Моро, через Люсьенну, но в его амбициозном плане затесался один нюанс. Люсьенна была сказочно юна, хороша и мила и опальный бизнесмен сам не заметил, как влюбился в богатую дочь врага по уши. За ту неделю, что Де Моро проживали у него в особняке, Роберт показал Лулу окрестности, не выходя, впрочем, за запрещенные дороги Ридинга. Они покатались на лошадях, погуляли по винограднику в поле, посмотрели на диких кабанов издалека и даже успели поцеловаться.

Разумеется, что Эстер ни о чем этом не подозревала, молодые тщательно скрывали все свои дела. Но Роберт все же настаивал на том, чтобы Люсьенна сказала матери о них. Но девочка не решалась просить у Эстер благословения, понимая, что у ее матери другие планы на брак с сыном мэра Ридинга.

Узнав об этом, Конуэй расстроился. Он понимал, что даже здесь ему просто не светит тягаться с Кристианом, богатым сосунком мэра, который запросто может по какому-нибудь ложному обвинению засадить его в тюрьму или вообще повесить на Базарной площади.

С горя он сильно напился и решил пойти куда глаза глядят. Так он и не заметил, как пересек ведьмин лес и оказался далеко за границей запрещенной дороги, как раз у “моста самоубийц” – Бекерена. Там он долго смотрел на небольшой водопад, а потом уснул во мху, недалеко от красных камней, которые считались пристанищем ведьм, местом где те устраивали шабаши.

- Ева, еще одна заблудшая душа, – указал Кадо на пьяного вусмерть Конуэя, дрыхнувшего под кленом. – Хорошее мяса для шашлыка, – рассмеялся мальчишка. – Уже пропитано вином!

Он посветил факелом окрестности. Было тихо, лишь в ночи слышались песни цикад.

- Замолчи! – коротко сказала Ева, разглядывая лицо Конуэя. – Я знаю его. Тащи в избу. На месте разберемся.

Кадо, Тим, Грей и Хельга быстро скрутили ничего не осознававшего Конуэя и потащили в землянку.

Ева немного помедлила, прислушиваясь к шороху листьев клена. Когда-то на этом мосту и правда творились темные дела, но тогда еще никто не ведал о ведьмах. Не ведают и сейчас и полной правды не знают.