Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 5



Живи, христианин так, чтобы заслужить принятия Христа Иисуса ежедневно, ибо тот, кто не заслуживает принимать Его ежедневно, недостоин принимать Его и раз в год. Щедро и великодаровито Господь в святом храме Своем уготовляет для нас Свою Трапезу, призывает к Своей Вечери; и надобно нам стыдиться неблагодарного на милостивое приглашение отзыва: имей мя отречена (Лк. 14,18).

Надобно нам страшиться грозного приговора: звании не быша достойны (Мф.22, 8). А потому да возбуждает каждый себя, чтобы как можно чаще приступать к Трапезе Господней со страхом за свое недостоинство, но с верой в благодать, с сердечным алканием и жаждой любви к Сладчайшему Иисусу, Которого Плоть и Кровь – есть истинных хлеб».

О живительном действии Святых Тайн отец Иоанн свидетельствует: «Дивлюсь величию и животворности Божественных Тайн: старушка, харкавшая кровью и обессилившая совершенно, ничего не евшая, от причастия Святых Тайн, мною преподанных, в тот же день начала поправляться. Девушка, совсем умиравшая, после причастия Святых Тайн в тот же день начала поправляться, кушать, пить и говорить, между тем как она была почти в беспамятстве, металась сильно и ничего не ела, не пила. Слава животворящим и страшным Твоим Тайнам, Господи!»

Слушая наставления отца Иоанна, многие изменяли свой образ жизни, приносили истинное покаяние и с радостью причащались Святых Тайн из рук любвеобильного пастыря, получая исцеления от недугов.

Люди тянулись к нему сначала десятками, затем сотнями, в пору его славы в кронштадтском Андреевском соборе собиралось до 5–6 тысяч молящихся; ежегодно Кронштадт посещало более 20 тысяч паломников, а позднее их число достигло 80 тысяч. На одной первой неделе Великого поста собиралось до 10 тысяч человек.

Искренняя, простая, полная твердой веры молитва отца Иоанна о всех тех, кто обращался к нему за помощью, исповедь и приобщение святых Тайн творили чудеса. Сам он вел строгую подвижническую жизнь, и по данной ему благодати щедро наделял жаждущих от обильного источника: много тысяч душ он извлек из тины греха, многих спас от отчаяния, утешил, возвратил к честной трудовой жизни.

Отец Иоанн искренне любил свою паству. Для него не было чужих, каждый, кто приходил к нему за помощью, становился родным и близким. Личной жизни у него не было, но именно в отказе от своей личности ради другого существа и перенесение на него любви и заключается сущность пастырской деятельности.

В таком многолюдстве, не имея физической возможности исповедовать каждого в отдельности, отец Иоанн прибегал к общей исповеди, и у него она давала поразительные результаты. Простые по форме, но сильные по духу слова отца Иоанна трогали и буквально потрясали до глубины души богомольцев, которые, отвращаясь от своих грехов, вслух исповедовали их.

«Я немощь, нищета, Бог – моя сила, – говорил он, – Бог же есть любовь (1 Ин. 4,8). Это убеждение есть высокая мудрость моя, делающая меня блаженным».

Андреевский собор вмещал от 5 до 7 тысяч человек и почти всегда был переполнен. Надо было видеть радостные лица возвращающихся обратно, чтобы понять, какую великую помощь оказывал отец Иоанн приходящим к нему. Сам отец Иоанн так говорил по этому поводу: «Церковь есть наилучший небесный друг всякого искреннего христианина; священник должен быть носителем и выразителем ее духа любви ко всем». Он считал, то если Церковь «наилучшая, нежнейшая духовная мать наша», то «священник должен быть носителем и выразителем духа материнской любви ее к мирянам, почему и называется отцом, а их называют чадами».



В то время правительство ссылало в Кронштадт убийц, воров и прочих уголовных преступников.

Жизнь ссыльных была ужасна. «Темнота, грязь, грех, – писал современник, – здесь даже семилетний становился развратником и грабителем». «Но нельзя смешивать человека – этот образ Божий – со злом, которое в нем, – учил отец Иоанн, – потому что Божий образ в нем все-таки сохраняется».

Эта среда, которая для обыкновенного работника стала бы бесплодной каменистой пустыней, для отца Иоанна оказалась плодоноснейшим виноградником. Он приходил в землянки, в лавочку за провизией, в аптеку за лекарствами, за доктором – словом, проявлял попечение, оставлял бедным последние копейки, которых мало имел сам.

Уходил он оттуда постоянно радостный, умиленный, с твердой верой в милосердие Божие и надеясь, что Господь пошлет средства для дальнейших благодеяний, помня слова Святого Писания: Дающий нищему не обеднеет (Прит. 28, 27).

Борьба с бедностью, пороками, темнотою, скорбью и отчаянием окружающих людей была только частью его деятельности. «Рукоположенный во священника и пастыря, – рассказывает отец Иоанн, – я вскоре на опыте познал, с кем я вступаю в борьбу на моем духовном поприще, именно: с сильным, хитрым, недремлющим и дышащим злобой и погибелью, и адским огнем геенны, князем мира сего, и с духами злобы поднебесными (Еф. 6, 12)». Начались искушения, обнаружились пакости вражии, немощные уязвления, преткновения. Враги, как разбойники, стали преследовать меня в духовном шествии моем и служении Богу моему. Это значило, что Господь, Пастырь добрый, ввел меня в искус и опытное духовное обучение, чтобы я познал, с какими врагами имею дело, приняв на себя иго Христова священства, с кем должен бороться, от кого хранить словесных овец… Господь научил постоянно воздвизать руце мои духовные на ополчение и персты моя на брань (Пс. 143, 1). В этой невидимой жестокой борьбе я учился искренней вере, упованию, терпению, молитве, правоте духа, чистоте сердца, непрестанному призыванию имени Незримого, Державного Победителя ада и Пастыреначальника Иисуса Христа, и Его именем и силой побеждал врагов и свои душетленные страсти, рыкавшие на меня, подобно львам, или завывавшие, подобно волкам. Эта борьба с сильным и хитрым невидимым врагом воочию показала мне, как много во мне немощей, слабости и греховных страстей, как много имеет во мне князь века сего и как я должен много бороться с собою, со своими греховными наклонностями и привычками… Как псалмопевец царь пророк Давид, я постоянно возводил сердечные очи горе на небо, откуда приходила явная скорая, державная помощь (Пс. 120, 1), и враги мои сильные обращались в бегство, а я получал свободу и мир душевный».

Отец Иоанн не ждал, когда предоставится возможность явить свою добродетель. «Будь смел и решителен, – наставляет отец Иоанн, – во всяком добром деле, особенно на слово ласки, нежности, участия, тем более в деле сострадания и взаимной помощи. Считай недопустимым уныние, отчаяние в каком бы то ни было добром деле. Все могу, – говори, – в укрепляющем меня Иисусе (Флп. 4,13), хотя я – первый из грешников, но все возможно верующему» (Мк. 9, 23).

Добрый пастырь всегда находил случай помочь людям. Кронштадтские жители видели, как он иногда возвращался домой босой и без рясы. Не раз прихожане приносили матушке обувь, говоря ей: «Твой отдал кому-то обувь, придет босым». Раздавая все до копейки, он обрекал на крайнюю нужду и себя, и жену. Близкие к отцу Иоанну лица утверждали, что по согласию с супругой он всю жизнь оставался девственником. Матушка Елизавета, принимая участие в молитвах и благотворениях супруга, никогда не называла его иначе, как «братом Иваном». Он же иногда напоминал ей о своем долге: «Я священник, я принадлежу другим, а не себе. Счастливых семей и без нас, Лиза, достаточно, а мы должны посвятить себя на служение Богу».

Было бы неверно считать, что отец Иоанн был равнодушен к своей супруге. Он любил ее очень нежно, да и как иначе: сердце его не могло не любить. Необычен и нелегок тот подвиг, который он взял на себя, и не без труда, но с помощью Божией верная супруга разделила с отцом Иоанном этот редкий подвиг девства на всю жизнь. Матушка была первая советчица своему супругу и разделяла с ним и радости, и горе.

Матушка всем, чем могла, помогала нести отцу Иоанну крест пастырского служения и подвига. Она относилась к нему с глубоким уважением, искренне верила в силу его пастырских молитв и с благоговейным страхом почитала благодать Божию, обитавшую в ее любвеобильном супруге.