Щель

Это был хороший совет, но малоисполнимый, учитывая обстоятельства войны. Они даже не знали как обстоят дела на этой войне, может они давно уже окружены все и куда не беги тебя настигнут и убьют. И дело только во времени и силах.

- Я не знаю даже где он, – словно прочла ее мысли Мира, поворачиваясь к ней спиной. – А если бы и знала, что это решит? Мы враги в стане аббератов. А я еще и беглец по твоей милости.

В голосе послышались нотки обиды и раздражения.

- Еще один повод сбежать отсюда навсегда. С ним или без него. Ты не находишь?

Мира повернулась к ней, в ее глазах снова читалось удивление смешанное с неизвестным чувством симпатии. Ну вот еще симпатии не хватало…

- Ты вообще себя слышишь, аббератка?

- Меня Людой звать, – зачем-то сказала Людмила. – И я кажется знаю, кто может нам помочь найти твоего… будущего мужа. И даже знаю, где его искать.

Мира встрепенулась. Схватил было положенный на стол калаш и сказала:

- Пошли.

- Помогите! Эй, кто-нибудь! Я – сержант отряда охотников! СОС!!!

Маня, Винт и Алый спокойно наблюдали из другой комнаты, как вытащенный им с того света охотник, пытался по полевой рации выйти на своих. Только он забыл одну вещь: на войне, как на войне. А война то в разгаре.

- Мне интересно, он весь день собирается горланить в рацию?! Может зря мы его спасли, а, Хосе?

Хосе отлип от дверного косяка и сильно толкнул в плечо спящего на диване Евсенко.

- Прием! Солдат, образумь своего товарища, иначе беду накличет. Уж больно резвый.

Евсенко, который последние несколько дней пребывал в смятении, страхе за свою жизнь и отчаянии, сидел на транквилизаторах, которые ему кололи аббераты, но уже несколько часов Винт ему дозу не колол и Евсенко начал ощущать ломку.

Едва поднявшись, он сразу же узнал напротив полевой рации в другой комнате Митрюка.

- Братан! Эй, успокойся…

Кинувшись к Митрюку, Евсенко даже позабыл, что еще недавно они метелили друг друга в кабинете сержанта как раз из-за Миры, которую и пришли сюда искать. Но как они вообще могли пойти на такое без поддержки, без подкрепления?! Из ума выжили, точно!

Сперва Митрюк чуть в очередной раз не сломал Евсенко нос. Но когда понял, что перед ним не один из аббератов, отшатнулся.

- Ты! Я думал, что тебя пристрелили! Лучше бы так и сделали… твою мать! Мы здесь из-за твоего вонючего геройства! Из-за тебя, мать твою!

Митрюк был еще слаб, поэтому даже замахнуться толком не смог и тот час повалился на пол, пытаясь встать, но безуспешно.

Евсенко обернулся на Хосе и остальных.

- Может, кто-нибудь мне объяснит, что тут черт возьми происходит?

Однако вопрос повис в воздухе, потому что за пределами шаткого жилища Мани завыла воздушная сирена, предвещая налет истребителей группы армии летных охотников.

- Винт, Алый, возьмите сержанта. Шустрик, Митро – ваша задача …этот, – он указал на Евсенко. Нужно уходить по старой дороге, сейчас бомбить будут. Мы должны добраться до станции до захода солнца. Поспешим!

Они перебегали быстро, от одного нежилого дома к другому. Но беда в том, что Людмила понятия не имела, где вообще должен находится тот самый детектив, которого перевербовали в аббераты. Винт сообщил, что он теперь с нами, значит скорее всего Зарема пошлет его на передовую. Но в какой квадрат, выяснить трудно. Найти бы Винта!

- Куда мы идем так долго? – возмущалась Мира. – Мы заблудились что ли? Скоро солнце сядет, может где-то переждем?

Пережидать было нельзя. Людмила краем уха слышала как Макс и Пит говорили про возможную воздушную атаку охотников. Если опасения оправдаются, то завтра здесь от земли живого места не будет.

- Твои друзья могут нас разбомбить к чертовой матери, а ты думаешь о ночлеге? Мило.

Сарказм явно удался, но Мира хорошо понимала, что теперь как ни крути, она на другой стороне. А точнее, она вообще не выбрала сторону, но на базе точно будут считать ее либо перебежчиком, либо аббератом. Возвращаться можно только минуя посты и базу, сразу в Москву. Но если Митрюк жив, он еще может это осуществить, а если нет – из этого ада ей не выбраться живой. Так что лучше бы ему быть живым!

- Ты забываешь, что они теперь не мои друзья. Кстати, по вашей милости.

Было подозрительно тихо в радиусе ста пятидесяти метров вокруг станции. Это должно было насторожить больше Миру, но настораживало Люду, потому что она понимала, что все аббераты со станции в квадраты боев уйти не могут. Значит, они либо мертвы, либо затаились.

Под ногами хрустнула ветка и обе девушки остановились, прислушиваясь. Людмиле все казалось, что они могут попасть в окружение очень скоро. И ее интуиция и природная чуткость почти ее не подвели, потому что едва они сделали пару шагов в направлении станции, позади передернули затвор калаша и мужской голос с польским акцентом, сказал:

- Зостан гдэ жесте, опостаче!**. Оф кос?

Последняя фраза вызвала у Людмилы улыбку и она признала в ней Франтишека. Молодой пан часто путал свой родной польский с русскими и даже английскими словами, как сейчас. Это отличало его от других.

Людмила обернулась. Франтишек стоял держа калаш повешенным на плечо. Оружие не было направлено в их сторону. Но за его спиной стоял тот самый детектив, про которого говорил Винт. Именно он был знаком с тем, которого любила Мира.

- Жаден проблэм***, – улыбаясь, кивнула Франтишеку Людмила.

Она не знала польский совсем, когда попала сюда. Но, пообщавшись с людьми, стала понимать некоторые слова.

- Умереть захотелось, а? – уже по-русски спросил Франтишек.

- Мира?! – перебил их Абаев, выходя из-за спины друга. – Ты Мира Сошальская, верно?

Мира недоверчиво отступила назад, сжимая калаш. Обстановка могла накалится мгновенно, но Людмила накрыла ее руку своей, вставив свои слова:

- Мы с Мирой ищем человека, который приехал сюда ее разыскать. Ты ведь знаешь его?

- Знаю, – коротко сказал Абаев, но в его голосе не было ничего оптимистичного. – Но боюсь, что он либо погиб, либо попал в плен к нейтральной стороне Зоны Отчуждения. Я не знаю где он сейчас, но мы-то точно не должны здесь на открытом месте стоять. Пристрелят свои же.

- Как пить дать! – жестко подтвердила Людмила, не двигаясь с места. – Но еще хуже, если мы появимся в каком-то квадрате с оружием в руках и беглянкой. Нас сочтут дезертирами и …

- Уже сочли, – перебил Франтишек. – Тебя и трофей разыскивают псовые. Если попадётесь – кранты. Нужно уходить подвалами и коллекторами к реке, я знаю несколько ходов. Но прежде всего, я должен связаться в штабе по рации с Маней.

- У нас времени нет, Франт! – парировала Люда. – Ей, – она кивнула на Миру, – нужно найти своего мужа. А нам – убраться из зоны обстрелов. Если будет налет, от нас мокрого места не останется.

- Она права, – поддержал Абаев. – Если знаешь как и куда уходить, мы должны идти.

Повисла пауза, в которую все думали о том, сколько на самом деле им жить осталось на этой богом забытой территории Зоны Отчуждения.

- Рацию можно достать в одном из полевых постов, – наконец, сказал Франтишек. – Но вам придется меня подождать в укрытии водонапорной башни. Там сейчас проходит большинство местных боев, но если кто-то из нас окажется за линией фронта или по близости, прощайте! Я вас предупредил. А теперь идемте скорее, пока не стемнело.

Солнце еще кандыбалось по небосводу, но уже было близко к тому, чтобы очередной раз отставить всех без света и тепла.

БТР-40, российского производства, остановился возле самой границы фронта, где непрерывно шли обстрелы со стороны аббератов. Охотники отбивались, чем могли, пытаясь не повредить коллекторную подстанцию, где пребывала в одиночестве чертова Щель.

У Мани был опыт управления БТРом, когда-то он тоже был за линией франта с охотниками, но это было настолько давно, что и вспоминать не хотелось. Никто и не знал, как он стал придерживаться нейтралитета на этой земле стервенелой. Никто и не хотел знать. Ну разве что кроме Пса, который пытался до всех донести.