Щель

- Заткнись! – прокричал над ухом кто-то. – Ты, тварь подколодная, нам всю игру испортил. И дружки твои! Если бы не вы, твари, мы бы давно аббератов убрали. Такое дело завалить из-за трех олухов! Говори, где дружки твои! А то сейчас на пушечное мясо пущу!

Это были не пустые угрозы. Митрюк понимал, что здесь в степях Припяти орудует какая-то сторонняя организация, а попросту шайка, которая возможно вне закона. Он пытался разглядеть форму, но в глазах все расплывалось, верно здорово ему по голове настучали, сотрясение мозга… Возможно.

- Я не знаю о ком вы… Не знаю. Они не мои друзья, увязались за мной. Я не знаю их.

- Да расстрелять его, Бериша, и дело с концом. А то Ковыль придет, пиздюлей вставит, что мы лазутчика до сих пор не убили! – прогундосил второй служивый, держа на готове калаш, направленный Митрюку в голову. – Давай я сам, а ты проверь постовых.

- Ладно, – махнул рукой он. – Забирай. Только чтобы без осечек, как раньше. А то я самого тебя пристрелю, понял?

- Так точно, капитан.

После этих слов, Митрюка подняли под руки и вытащили на свет. Утро было на славу. Солнце пекло вовсю. Хоть бы глоток воды… перед смертью. Хоть каплю.

Пока его волокли за пределы этого полевого штаба, он смутно различал лица тех, кто видимо считал себя по меньшей мере в лучшем положении, чем он. Они улыбались, что-то говорили, другие плевали ему под ноги и матерились на польском. Третьи молча провожали взглядом, сочувствовали даже, но зорко смотрели, чтобы никто этого не увидел.

- Байда, не забывай о контрольном! – крикнул кто-то из толпы. – А то выживет еще после твоих милосердных выстрелов.

Так Митрюк понял, что хотя бы мизерный шанс у него будет. Видимо этот Байда не лучший стрелок, к тому же сам под пулей ходит. Митрюк сейчас не в состоянии бороться с ним, но сбежать силы определенно будут. Только куда бежать, если он даже примерно не знает, где он.

Они шли не долго, но словно петляли. Двое служивых, что практически несли его на себе, ушли, как только Байда перезарядил калаш и повернулся к сидящему на земле Митрюку. Умереть стоя было непосильной задачей. Как же он собирается бежать? Как собирается противостоять Байде с калашом?!

- Даже умереть как мужик не можешь, – цокнул языком Байда, наведя на него ствол. – Что с тебя взять?

- Сержант Сергей Митрюк, номер значка 120621, – выплюнул вместе с кровью Митрюк, смотря в глаза своему убийце.

Байда ухмыльнулся. Замешкался. Проверил калаш. Секунды тянулись медленно, словно кто-то специально растягивал их, как резину. Байда обернулся, достал папиросы, закурил. Поднял голову вверх, там голосило синее небо. Байда хохотнул и снова взялся за калаш. Тут и прозвучал выстрел. Митрюк не успев подняться-таки на ноги, упал на землю. Он услышал стрельбу, крики, как вдалеке рвались снаряды. Кто-то схватил его за рубашку сзади и потащил по земле. Затем взял под руки снова. И вот тогда, примерно в метрах десяти от себя, он увидел Байду с прострелянной головой и чей-то мужской голос с жутким акцентом, весело сказал:

- Молчи и выживешь…

Когда-то давно, когда молодой и амбициозный парень пришел служить в милицию, он и подумать не мог, что он дослужится до того, что не будет знать на какой же он стороне.

- Ну, пришел в себя?! – сказал Макс, снимая медицинские белые перчатки и кидая их мимо урны. – Вставай, тебе пожрать надо и походить. А то так и сдохнешь.

Воодушевляющая речь псового. И как его допускают до медицинских операций с его-то шерстяным лапами? Бред.

Абаев поднялся на холодной кушетке. Мир покачивался. Спрыгнув с нее, он едва не завалился на бок, но Макс заботливо поддержал его за локоть.

- Не падай. Не подводи меня, – улыбнулся он совершенно не псовой улыбкой. – Я тебя как надо заштопал, но какое-то время болеть будет. Зарема занята сейчас, так что можешь походить по заросшему саду, Франтишек присмотрит за тобой. Вы ведь знакомцы.

Сад представлял собой заросший травой, кустами и плющом небольшой продольный сквер, с одним выходом и входом. Вход раньше представлял ворота, на которых было что-то написано, но теперь не разобрать. Все буквы отвалились, осталось только окончание «ось». Аббераты про себя этого «Оськой» звали. Никто, по понятным причинам, здесь ничего не косил и не выстригал, но дорожки были и даже парочка скамеек из далекого советского прошлого.

На одну такую скамейку и присел Абаев.

- Думал, что ты давно из этой помойки сбежал.

Абаев обернулся. В проеме железного выхода стоял с винтовкой в обнимку Франтишек. Он почти не изменился. Ну разве что шерстью зарос, но совсем немного. Не так как Макс. У Франтишека всегда были удивительного цвета глаза. Голубые, как то самое небо, что сейчас было над ними.

- Мой долг быть здесь…

- Ой, да брось эти сказки. Мне-то не рассказывай, – прошелся перед ним Франтишек. – Максу можешь лапшу на уши вешать и остальным, они проглотят. А я тебя слишком хорошо знаю. Что тебе за выгода с этого?

Франтишек и правда хорошо знал Руслана. Как можно плохо знать того, с кем три года спал?!

Абаев отвернулся и уставился на какую-то колючую траву, которая росла перед ним. Говорить не хотелось, просто посидеть в тишине, пока еще можно. А то не ровен час опять какие-то военные действия начнутся.

- На войне как на войне, – выдавил он из себя.

Франтишек присел на корточки перед ним с намерением заглянуть в глаза своему бывшему любовнику.

- Эй, все за этой чертовой щелью тут охотятся. Ты тоже?

Щель походу была притчей во язытцах. Неужели и правда не миф? А если не миф, то все очень серьезно. Если те люди, которые их чипировали узнают о местоположении… Выходит, они не знают, где находится щель?! Но на черта им-то? Они военные, их дело война. Но выходит, что не совсем так.

- Что ты о добровольцах знаешь? – вместо ответа, спросил Руслан.

Франтишек усмехнулся, доставая самокрутку.

- Много будешь знать…

- Я серьезно, – перебил он его. – Если меня там чипировали, значит о Щели они и не знают. И о том, где она и есть ли она.

Франтишек перестал возится с самокруткой, уставившись на него. Он долго и тщательно вглядывался в его глаза, а потом резко поднялся. Закурил.

- Мой тебе совет: не лезь в это. Аббераты без тебя разберутся. Я тебя ночью проведу окольными путями, посажу на полуторку, которые тут за рекой ходят до Семиходи. И сделай мне подарок, больше сюда не возвращайся. Ага?

- Нет! – резко одернул его Абаев. – Мне нельзя обратно, меня без суда и следствия порешат.

- Я тебе на скорую руку напишу бумажку, о том, о сем… Отдашь ее начальству своему и ничего с тобой не будет. Все хорошо с тобой будет. Ясно?

- Я остаюсь.

Франтишек явно был недоволен. Абаев не понимал почему. Руслану нужно было понять что происходит. И щель его мало волновала на данный момент. Он считал, что сражается за какое-то правое дело, но теперь выходило, что он сражается незнамо зачем. Что есть люди, которые знают больше, но не спешат раскрывать причины. Он должен понять.

- Слушай, ну чего тебе здесь делать? Ты не абберат, не сочувствующий им. Не псовый, как я. Не одержимый щелью этой чертовой. Кто ты вообще?

- Твой друг, – вдруг совершенно серьезно произнес Руслан и Франтишек замолчал.

Это было на данный момент такое откровение, что дальнейшие слова были бесполезны. Франтишек махнул рукой и присел рядом с Абаевым.

- Я вроде ясно сказала тебе, чтобы ты сообщал мне куда идешь и как надолго, – появилась в дверях первой коллекторной станции Зарема.

Пёс только что закончил перекачивать информацию с флешки на планшет. Поставив на него новый пароль. Этот пароль знал только один человек, и Пёс надеялся, что если с ним что-то случится, этот человек не бросит начатого.

- Все изменилось, Зарема.

Зарема, прошлась по небольшому жилищу Пса, которое сама ему когда-то выделила, как другу и правой руке. Когда-то. Давно это было. Еще до того, как Пёс полностью мутировал в псового абберата. Зареме тогда казалось, что они любили друг друга. Сейчас это место стремительно пыталась занять Людмила. А может быть, уже заняла. Пёс доверял ей больше, чем Зареме. И ее это злило и раздражало. У этих двоих были секреты от клана и пора было поставить на место кого-то из них. Людмилой она решила заняться позже.