Аномалье. Рассказы

Аристарх, был простой дворнягой, таких называют “псы с городских окраин”, но шерсть его была ухоженной и мягкой, рыжевато-серого окраса. И добрые коричневые глаза. Он редко рычал, еще реже обнажал клыки. Но Лера рассказывала, что как-то сын генерала Власова, попытался замахнуться на Кошая при Аристархе, и реакция пса последовала незамедлительно. Пришлось его оттаскивать от младшего Власова. Но это отбило охоту у парня поднимать руку на старшего по званию.

Пес сладко зевнул, вскочил с лежанки, тряхнул мохнатой головой и схватил со стены именно ключ шесть, потрусил в отсек к Жуковой.

- Смотри, скоро этот пес тебя заменит, – усмехнулась младший лаборант Маша Сушко. – Он иногда в инструментах разбирается лучше моего бывшего мужа. – Где носит Лерку и Изу? Двадцать минут как должны были закончить с проверкой. Спать они там что ли улеглись!? Может, проверить их, а?

Валерия тряхнула рыжей шевелюрой, закручивая болты до упора.

- Сами разберутся. А то потом ор от Стрекаловой слушать, о том, как мы ей работать мешаем. Да ну на фиг! – резонно ответила Жукова. – Пойдем лучше поспим пару часиков, пока тут автопилот сам пересчитает все.

- Лады! – согласилась Маша. – Я обещала брату позвонить. Забери Аристарха, чтобы по кораблю не слонялся.

3.

Ночь на космическом корабле время странное. По сути на кораблях дальних полетов и “Шаттлах”, как такового дня и ночи не существовало. Пилоты отмечали земные сутки и время, запрограммированные в ЦУП. Хотя Кошай, человек который летал на Марс трижды, отмечал, что стоит ступить на другую планету, начинается другой ответ времени дня и ночи. Ведь на каждой планете свое летоисчисление и сутки. Поэтому ночь – это было условное время суток, по земным меркам ночь в это время года длилась до смешного мало.

Обычно ночью Кошай и второй пилот Стрекалова кораблем не управляли, предпочитая автопилот. Это весь удобно, потому как, космические корабли строились ориентированные на компьютеризированное оборудование, программную часть которого писались программистами Земли. И вмешательство человека требовалось незначительное, разве что в форс-мажорных ситуациях повышенной сложности, коих всегда было весьма малое количество. В основном автопилоты работали четко, исправно и без особых сбоев. Именно поэтому им доверяли самые ценные грузы космолетов. Людей и дорогое оборудование.

Олег лежал на спине на верхней койке, вытянув ноги и смотрел в иллюминатор перед ним. В круглое окно его отсека были видны мелкие частицы метеоров, пыли пульсаров, звездный ветер и глубокое темное зовущее пространство космоса. Оно настолько завораживало Олега порой, что он забывал о времени и мог часами так лежать, неподвижно, глядя в глубины Вселенной.

Саша безмятежно дрых на койке ниже, отвернувшись к стене и накрывшись только пледом. Иногда он что-то бормотал сквозь сон, но Олег уже настолько привыкший к “голосовому лунатизму” своего механика, даже не замечал.

Оторвавшись от иллюминатор, Олег глянул на электронный циферблат над компьютерной приборной панелью. Часы отражали два часа ночи по земному времени. Нужно было сходить и проверить заданные пути и время пребывания. А так же уточнить режим нахождения на Сатурне. Сообщить в ЦУП, что все идет по плану, и через пять часов “Атлантик” будет уже на Сатурне, где ему предстоит много работы в кратчайшие сроки. В обратный путь корабль должен отправится не позднее трех часов по полудню в земном времени. Олег был уверен, что десяти часов им хватит, чтобы собрать нужные образцы грунта, воды, если они ее добудут, полезных ископаемых, если они попадутся им, упаковать все это и вернуться на Землю. Задача весьма проста. Если бы ни одно но...

Час назад у Олега появилось странное чувство, что впереди их ждало что-то непредвиденное, то, что они не смогут предотвратить. Однажды у Олега уже было такое ощущение, именно тогда погиб Гена. Но сейчас они летели на необитаемую планету, где им даже по сути делать ничего не надо. не надо вести геологоразведовательных операций, исследовать местности и ландшафты, не надо ставить “маячки” и закапывать в грунт “компьютерные опознаватели”. Им нужно просто привести образцы почвы для исследований. Все.

Нехотя спрыгнув с койки, стараясь не потревожить Сашу, Олег обулся и побрел в капитанскую рубку проверить все.

- Не спится?

Олег едва не подпрыгнул от неожиданного вопроса Леры, которая восседала в кресле второго пилота и крутила в руках “Кубик Рубика”.

- А сама-то чего? – вернул Кошай вопрос.

Стрекалова положила собранный кубик и уставилась в приборную доску. Олег заметил волнение, но лезть в душу не собирался. Захочет – сама расскажет. А рассказать, видимо есть что.

- Надо курс проверить, – пробубнил под нос Олег и убедится что мы летим туда, куда надо. – Давно ты здесь сидишь?

- Достаточно, – коротко ответила Лера.

Олег перезадал скорость и проверил режимы антиметеоритного потока, а так же голографическую защиту. Все было в норме. Автопилот работал без сбоев. Впору было интересоваться сбоями личного состава.

- Что случилось? – повернувшись в кресле спросил Олег.

Стрекалова молчала, пытаясь читать инструкцию с исправлениями Власова, но даже Олегу было заметно, что это действо лишь для вида.

- Выкладывай! – осторожно надавил Кошай.

Ему было чертовски не все равно, что происходит. Ведь за весь личный состав отвечал он. И душевное состояние его коллег должно быть в норме или хотя бы удовлетворительным.

Они со Стрекаловой были знакомы уже приличное количество лет. Она хорошо знала о многое, о чем не знали остальные. К примеру о том, что Кошай нетрадиционной ориентации. Олег считал, что такие знания больше сближают людей, делающих одно дело. Это не всегда было так, но чаще всего именно так.

- У нас с Горидзе отношения “не по уставу”, – наконец, решилась сказать Лера.

Почему-то Олег осознал, что подозревал что-то подобное. В поведении Изы прослеживалось, что она чем-то вымотана, и это не развод. Только и пришло Олегу в голову, что развод Горидзе затеяла, с целью освободить себя для другого человека. Вот уж новость, что этим человеком могла оказаться Лера Стрекалова.

- Давно?

Лера покачала головой. Было видно, что для нее самой это стало почти откровением. И рассказывать подробно она не желала. Но на этот раз Кошай подумал о том, что из-за этих недомолвок, может что-то пойти не по плану.

- До постели уже дошло? – задал Олег чересчур откровенный вопрос, заставивший Леру вздрогнуть и повернув голову, впиться недоуменным взглядом в лицо капитана.

- Я не... – она запнулась и покраснела.

- Да ладно, – улыбнулся Кошай, – мы все здесь взрослые люди. К тому же во избежании эксцессов, я должен знать какая у вас стадия отношений.

- Она меня поцеловала в отделе комплектации. И я...

- Ты не сопротивлялась и тебе понравилось. Я прав?

В глазах Леры отражался страх и недоумение. Олег понимал какого это. Если бы он был другой ориентации, возможно он бы сразу же сообщил в ЦУП и по приземлении Леру бы сняли с полетов. Скорее всего, она бы больше никогда не летала в экспедиции и вообще... не летала. Но Олег слишком хорошо знал, что хороших профессиональных пилотов всегда не хватает. И разбрасываться ими подобным образом было бы глупо и недальновидно.

- Ты прав, – после некоторой паузы подтвердила Лера. – Что теперь с нами будет?

Олег улыбнулся.

- Ничего. Будете работать и держать свои отношения “не по уставу” в тайне. Поверь мне, Горидзе это не впервой.

- Что? – не поняла Лера. – В каком смысле? Я думала, что она была замужем.

- Именно поэтому. Она была замужем за главным кодером программы “Международные полеты”, а ее муж был чернокожим ивуарийцем Мартином Хаксли, профессором, отношения с которым вообще были под большим запретом. Но они оба были молоды и глупы, так вот это и случилось.

- Значит, ты не сообщишь куда следует? – осторожно поинтересовалась Лера.

- И зачем мне это? Потерять второго пилота для будущих экспедиций? Я не совсем сошел с ума еще! – серьезно сказал Олег. – Никому я сообщать не стану. Мне надо тут поработать и все перепроверить, а ты иди отдыхать. Это приказ!