Ландскнехт

Удивительным было то, что Эдван сам готовил тела своих братьев к преданию огню.

- Неужели нет никого другого? – поинтересовалась Агнесс у Юры.

- Это по Уставу клана должен делать предводитель. Ему может помочь только тот, кого он выбрал в приемники. А это Тони, который сейчас на перепутье. Тони же избрал своей правой рукой именно Мириам. А мы все знаем, что Мири теперь в стране вечной охоты. Так что, Эдван все правильно делает, он показывает свою преданность клану.

- Значит, мы все должны просто смотреть и ждать?

- Да, – коротко ответил Юра и замолк, сложив руки за спиной.

Должно быть Устав предполагает и не такое. Но тогда выходит, что быть вождем клана не так уж просто, как могло показаться на первый взгляд Салливан.

До рассвете оставалось еще часа два, поэтому Салливан отправилась немного подремать в отведенную ей йеррами келью. Там стояла только жесткая тахта, стол, на котором нетронутая со вчера еда и бутылка минералки. Вместо окна, была небольшая щель вентиляции и тусклый свет способствовавший сну.

Но Агнесс все равно не спалось. Она думала о беглянке, у которой ведь кто-то был, и возможно этот кто-то прилетит на Землю для того, чтобы отомстить. И придется с ним сразиться. Или с ней, что еще хуже. Ей всегда было сложно сражаться против женщин. С мужчинами проще, к ним много ненависти было. Да и осталось.

Лиза возникла на пороге незакрытой двери неожиданно. Хотя, Агнесс подозревала, что она давно там стояла и наблюдала, как Салливан разглядывала оборудование беглянки, которое теперь именно ей придется вернуть тому, кому и тело убиенной.

- Может, расскажешь, что произошло? – прикрывая за собой дверь, спросила Лиз.

На ее лице не было никаких морщин, даже намека на них. Хотя у Агнесс они уже начали появляться, хотя она была моложе Лизы. Ей подумалось, что это от того образа жизни, что вела здесь ландскнехт.

- О чем ты сейчас? – переспросила Агнесс, откладывая походный дневник беглянки, которую звали Линда.

Лиза прошла и села рядом на тахту. Она кивнула на спину, а потом заглянула Салливан в глаза.

- Я про спину спрашиваю. Это сделал Марк?

Салливан молчала. Она понимала, что не может сказать ни слова про него. Просто не может. Не хочет вспоминать, не хочет переживать это снова. Но спина, словно почувствовав, что говорят о ней напомнила старыми ранами и Агнесс распрямилась, пытаясь отвернуться от Лиз.

- Не хочу об этом, – глотая ком в горле, ответила Агнесс. – Не хочу вспоминать…

Лиз взяла ее за локоть и осторожно развернула к себе. А потом так же осторожно взяла за подбородок и побудила Салливан смотреть ей в глаза.

- Обещаю тебе, пока ты в клане, он не тронет тебя. Я не позволю.

- Ты не знаешь его, – попыталась отвернуться Агнесс, чувствуя, что слезы подступают, просто рвутся изнутри. – Он все равно меня найдет. Даже если ему придется здесь каждого убить.

- Пусть попробует! – спокойно ответила Лиз. – Сперва ему придется столкнуться со всеми нами и мой. И не думаю, что н так хорош, как ты говоришь.

- Он – тиран! – срываясь на крик сказала Агнесс и слезы хлынули из глаз, будто она не плакала уже много лет. – Он не остановится ни перед чем, ты понимаешь?!

Лиз кивнула, а следующий миг она уже обнимала Агнесс, прижимая к груди и шептала, что «все будет хорошо». Она уже поняла без объяснений, что Марк Леднев не только на спине отметки оставил, а еще много где. Но ненависти к этому тирану у Лиз не было, только жалость. Ненависти достойны серьезные соперники, которые не опустятся до насилия и трусости. Лиз была убеждена, что появись Марк здесь, она бы его убила одной из первых. Но возможно, ей и не придется, потому что Земля не место для подобных драм. Это вообще не место для выяснения отношений, это место для проживания бок-о-бок разных племен.

- Если ты его здесь убьешь, могут начаться смуты, – немного успокоившись сказала Агнесс. – Он гражданин Лунной цивилизации, как и я. Поэтому здесь только я могу с ним разобраться. Не по какому-то Уставу, а по совести

Вот сейчас Лиз видела в глазах Агнесс не страх, а смелость. Ту самую, что возымела над ней власть, когда она шагнула под пули лонгхорна-стрелка и привела именно к такому результату. Но… Они не сидели сложа руки. Это главное, что должен учесть Эдван, когда они в клане будут разбирать эти эпизоды разведки. Агнесс показала себя человеком дела, а не разглагольствований. Так же как и Тони. Добровольно скрестивший меч с опасным головорезом и победивший в поединке против него. Это ли не борьба за клан?!

Лиз потянула к губам Салливан даже неожиданно для себя, понимая, что вся ситуация не располагает к близости. Но тяга тела была сильнее скорби по тому, кого уже не вернешь. Агнесс ответила на поцелуй, мягко раскрыв губы, впуская Лиз в себя. Былые симпатии и чувства оживали на глазах, восставая из пепла прошедших лет. Все это не казалось сном, наоборот, было реальным и ярким, не смотря на тусклость освещения. Когда Лиз углубила поцелуй, Агнесс отклонилась назад, утягивая за собой воительницу. Келья наполнилась ароматами двух женщин, которые решили встретить рассвет вместе.

Песню об усопших пели всеми кланами, хотя запевал ее один Эдван. Голос у него был красивый, звонкий. Те, кто не знал слов просто пели в хор, чтобы в голосах звучало горе и утрата. Получалось волшебно, не смотря на прискорбный момент.

Казалось, ничего не могло нарушить церемонию прощания. Разве что внезапно пошедший снег, который в мгновение ока покрыл всю землю шершавыми кристаллами снежинок. Стало зябко и неуютно от того, что кто-то так не дождался зимы. Нано перед прощанием сказал ей, что Арсен очень любил зиму, предвкушал ее. А теперь его тело будет предано огню, а душа его уже далеко. После этих слова, опять стало страшно и неуютно, казалось, что некоторые выжившие в этой битве ландскнехты ненавидят ее. И даже если это было не так, она все равно винила себя и эта вина только укоренялась в ней с каждым прожитым часом.

Вина – это тоже испытание. Предел возможностей. Преодоление препятствий. Вина – это яд, разъедающий сердце, медленно и неотвратимо. Чтобы победить вину, нужно победить обиду внутри себя. Обиду на весь мир, который не виноват в том, что ты даешь слабину под прессом отчаяния. Иногда боль и ненависть настолько застилает глаза, что ты не видишь куда и кому ты наносишь болезненные удары. А когда дымка рассеивается, вокруг тебя может быть множество мертвых людей, убитых твоей виной, похороненных твоей обидой. Мы все рады своего самолюбия, бесконтрольных эмоций и желаний. Если не взять над собой верх, то это сделает кто-то или что-то и ты уже никогда не будет принадлежать себе.

После того, как Эдван развеял пепел по ветру, он сказал:

- Мы должны довести дело до конца. Поставить на место тех, кто вредит Земле. Поэтому я должен вернуться в клан и собрать войско, если вдруг мы продолжим эту битву. Поэтому я назначаю главного человека по переговорам с лунной гвардией. Им будет Лиз. Которая может выбрать любого, кто останется с ней к себе в помощники. Максута и Тони я оставляю под ее ответственность. И обещаю вернуться в стан йерров через пять дней, если вдруг нужно будет снова идти в бой, – заключил он.

После этой речи, в комнату для переговоров вошли Фердинанд и Самострел. Все тут же замолчали, в неприятном ожидании. Поэтому Тимофей, вошедший последним не стал мучить присутствующих, сказав всего три слова:

- Тони будет жить…

====== Ландскнехт 30. Дороги. ======

Спустя два дня.

- Миха, поступил сигнал от предводителя клана ландскнехтов, о том, что Марк Леднев направляется на Землю, – сообщил Мировому второй пилот Паскаль. – За каким чертом его сюда понесло?

- Золото! – тихо произнесла механик Ольга. – Значит, это правда?

Ольга Май, невысокая брюнетка с красивой длинной косой, когда-то работала вместе с Марком Ледневым, но потом она поняла, что он не тот человек, с которым она хотела бы что-то строить. Она не была его девушкой, хотя он настаивал на том, чтобы она ему «давала». И отказ он принял, как личное оскорбление, пришлось привлекать адвокатов.