Страница 24 из 30
– Барин, идите к нам на службу. Возьмите себе под команду наших парней да обратите их против этой власти. Просто невмочь дольше терпеть.
А вот второй случай во время моего последнего призыва. Иду я с вокзала железной дороги на сборный пункт. Со мной идут одновременно призванные парни в возрасте от 24 до 28 лет. Кое-кто из них, видя мою седую бороду, предлагает понести мешок или помочь чем-либо другим. Наконец остаются при мне двое-трое.
– Ах, барин, – говорит один из них, – уж так неохота идти на службу к этой власти, что и сказать не могу. То ли дело позвали бы свергать ее, так с удовольствием пошел бы. Ну да все равно: пошлют меня на фронт – так сейчас же обернусь против них.
Другие спутники поддакивают.
Фактические подтверждения этого господствующего настроения в Красной армии мне приходилось наблюдать и на фронте во время моего пешего путешествия близ Лиды (Сувалкской губернии)[41], где в середине марта происходили боевые столкновения с незначительными передовыми частями польских войск. Обидно было слушать, когда рассказывали, как целые полки бежали при появлении неприятельских разъездов и останавливались только тогда, когда не видели за собой погони.
Мне самому пришлось встретить несколько дезертиров, но лично их не расспрашивал, избегая вообще соприкосновения с кем-либо, кроме местных крестьян.
Что из себя представляет командный состав и каково его настроение?
Не приходилось мне сталкиваться с офицерами, выпущенными из новых советских [учебных] заведений. Не думаю, чтобы они обладали высокими качествами. Полагаю, что они стоят ниже тех офицеров, которыми пополнялась армия во время войны путем понижения образовательного ценза и ускоренных выпусков. Перейду к офицерам прежней армии, которые, частью по принуждению, частью добровольно, пошли на службу в советские войска.
Призывая офицеров на службу, советское правительство обязало вместе с тем все учреждения и предприятия, в которых служили бывшие офицеры, уволить их от службы. Офицеры, таким образом, были поставлены в положение, из которого было только два выхода: или бежать с риском расстрела в контрреволюционные части, или идти на службу в советские войска. Более решительные и не связанные семьями предпочли первый выход, прочие, скрепя сердце, решились на второй. К последнему решению в значительной степени склоняли, во-первых, казенный продовольственный паек и, во-вторых, громадные денежные оклады, которыми щедро обеспечивало своих служащих советское правительство.
Мой знакомый штабс-капитан, о котором я уже упоминал, бывший в дореволюционное время субалтерн-офицером[42], уже в начале этого года, служа в штабе Юго-Западного фронта, получал 1800 рублей в месяц на одной из адъютантских должностей. Потом, я слышал, оклады были еще повышены.
Лично мне не известно ни одного случая поступления в советскую армию кадровых офицеров по убеждению, вследствие сочувствия осуществляемым большевиками социальным реформам. Слышал о некоторых подобных лицах, но говорить с ними не приходилось. Например, мне говорили, что контрреволюционное восстание в Ярославле было подавлено бывшим ротмистром Декероном{125}. Приводили еще несколько примеров, как Муравьева{126}, победителя Керенского, впоследствии погибшего, полковника Каменьщикова{127}, сорвавшего с себя погоны и попиравшего их ногами, и других, но никого из этих лиц я не знал раньше, не встречал и впоследствии. Подавляющее большинство кадровых офицеров, находящихся на службе у советского правительства, по моему твердому убеждению, служит исключительно по принуждению, втайне приветствуя каждый успех контрреволюции. Если что и удерживает их от активного участия в свержении советской власти, так это страх перед расстрелом, так как за каждым шагом, за каждым их словом следит недремлющее око революционного комиссара, усматривающего контрреволюцию в каждом пустяке, где и помину о ней нет.
Участие бывших офицеров в обучении Красной армии, несомненно, принесло свои плоды и сильно способствовало повышению ее качества, без их инструкторской работы боевое значение ее, конечно, было бы ничтожно, но дух армии, настроение ее от этого не выиграли.
Перейду теперь к высшим начальствующим лицам. Здесь помощь личного состава прежней армии была более необходима, нежели в строю. Если возможно еще хотя отчасти заменить офицерскую работу работой новоиспеченных «красных» офицеров, то для штабной работы, для органов высшего командования, снабжения и организации армии у большевиков своих годных работников не было. Людей с апломбом из среды разных фронтовых, армейских и окружных комитетов, мнящих себя компетентными во всех вопросах, было сколько угодно, но люди эти годны были только для разрушительной работы, которую они выполнили великолепно, уничтожив прежнюю армию в течение нескольких месяцев. Для созидательной же работы эти люди не годились вовсе, и советской власти пришлось прибегнуть к помощи тех же ненавистных «генералов царского режима».
Некоторая часть этих генералов, в особенности в центральных управлениях и учреждениях, и не покидала своих постов, продолжая работу при содействии революционных комиссаров. Мотивом для подобного решения служила опять-таки безвыходность положения людей, большей частью пожилых, обремененных большими семьями. Но этот контингент был недостаточен, кроме того, необходимы были люди и на командные должности в строю, так как все прежнее начальство большевистской революцией было выметено из армии дочиста. Тут советское правительство кликнуло клич, а затем, когда оказалось, что откликнулось очень мало, прибегло и к принуждению, о чем упомяну ниже.
Результаты этого отчасти добровольного, отчасти вынужденного поступления на советскую службу генералов, иногда известных своей деятельностью еще при прежнем режиме, были весьма благоприятны для советской армии. Во-первых, работа опытных в военном деле лиц не замедлила принести свои плоды в смысле упорядочения и улучшения советской армии; во-вторых, явление это произвело сильное впечатление на общество, как доказательство укрепления советской власти. Кроме того, пример таких генералов, которые занимали очень высокие посты в прежней армии, увлекал многих из числа колеблющихся и, я думаю, в настоящее время советская власть, благодаря этому, не испытывает особого недостатка в офицерах, не уклоняющихся от службы в ней.
Во время моего первого призыва мне как-то пришлось ожидать на станции поезда для отправления в уездный город; станционный буфетчик, давно знавший меня, предложил мне последний номер «Известий Совета солдатских и рабочих депутатов» (издание, заменяющее «Правительственный вестник»), в котором был помещен 4-й список лиц, занесенных в кандидатский список на командные должности высшей аттестационной комиссией, спрашивая с усмешкой, не найду ли я здесь знакомых фамилий. Действительно, в этом списке, содержавшем более ста фамилий, я нашел очень много знакомых из бывших начальников дивизий, бригадных командиров и офицеров Генерального штаба. Так, например, алфавитный список начинал генерал Абалешев{128}, бывший генералом Свиты Его Величества. Если допустить, что предшествовавшие три списка были такого же объема, то число бывших начальствующих лиц, перешедших на службу к советскому правительству, в настоящее время должно быть немалым.
Общий вывод из всего сказанного о Красной армии таков: по внешнему виду армия довольно многочисленна, удовлетворительно снабжена, организована, дисциплинирована и хорошо управляется, – по внутреннему своему содержанию представляет, в подавляющем большинстве своем, людей насильно собранных, ярых противников или, в лучшем случае, не сочувствующих правительственной власти, неспособных поэтому проявить какой-либо энтузиазм в той борьбе, которую ведет советское правительство, и втайне приветствующих успехи своего противника.
41
На самом деле Лида была уездным городом не Сувалкской, а Виленской губернии. После советско-польской войны в 1920 г. она отошла к Польше, а в 1939 г. была передана в состав Белорусской ССР. Ныне – административный центр Лидского района Гродненской области Белоруссии.
42
Субалтерн-офицер – обер-офицер на строевых должностях в роте, эскадроне или батарее, не являющийся их командиром.
125
Имеется в виду штабс-ротмистр старой армии Геккер Анатолий Ильич (25.08.1888–01.07.1937). Он окончил Владимирское военное училище в 1909 г. и ускоренный курс Николаевской академии Генштаба в 1917 г. С 1912 г. служил в Отдельном корпусе пограничной стражи, а во время войны – в войсках Румынского фронта. Еще в сентябре 1917 г. вступил в РСДРП(б). После Октябрьского переворота в ноябре 1917 г. избран начальником штаба 23-го армейского корпуса, а в декабре – командующим 8-й армией. Весной 1918 г. командовал Донецкой Красной армией. С апреля 1918 г. начальник штаба Украинского фронта, в мае – июле комиссар Беломорского округа. В июле 1918 г. руководил подавлением Ярославского восстания. С августа командующий Котласским районом, с декабря Астраханским укрепленным районом. В феврале – апреле 1919 г. командир 13-й стрелковой дивизии, с 9 мая 1919 по 24 февраля 1920 г. командующий 13-й армией. С апреля 1920 г. возглавлял штаб войск Внутренней службы Республики, с сентября 1920 по май 1921 г. командовал 11-й армией. В феврале – июне 1922 г. начальник военной академии РККА. В 1922–1925 гг. военный атташе в Китае, в 1929–1933 гг. – в Турции. С июня 1934 по февраль 1937 г. начальник отдела внешних сношений Разведывательного управления РККА; с 1935 г. комкор. 30 мая 1937 г. арестован.
1 июля 1937 г. приговорен военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания и расстрелян.
126
Муравьев Михаил Артемьевич (13.09.1880–11.07.1918, Симбирск), с 1917 г. подполковник. Поступил в армию в 1898 г. вольноопределяющимся и после окончания курса Казанского пехотного юнкерского училища в 1901 г. произведен в офицеры. Во время Русско-японской войны в феврале 1905 г. получил тяжелое ранение в голову, после чего долго лечился за границей, где сблизился с эсерами. Во время Первой мировой войны был вновь несколько раз тяжело ранен, после чего назначен преподавателем тактики Одесской школы прапорщиков. Принял активное участие в событиях Февраля 1917 г. и в мае возглавил Оргбюро Всероссийского центрального комитета для вербовки волонтеров в ударные части, который занимался формированием «батальонов смерти» (в том числе женских), затем был назначен начальником охраны Временного правительства. В сентябре 1917 г. примкнул к левым эсерам, а после Октябрьского переворота – к большевикам и вошел в состав штаба Петроградского ВРК. С 28 октября 1917 г. начальник обороны Петрограда, с 29 октября главнокомандующий войсками Петроградского военного округа, с 30 октября по 8 ноября командующий войсками, направленными против отряда генерала П. Н. Краснова. С 9 декабря начальник штаба по борьбе с контрреволюцией на Юге России, командовал группами войск на Украине, захватил и разорил Киев. С марта 1918 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего Южной группы войск Советской России. В феврале – марте 1918 г. командующий фронтом, войсками Одесской Советской республики. 13 июня 1918 г. назначен командующим Восточным фронтом. 10–11 июля поднял мятеж, выступил против заключения Брестского мира и объявил себя «главкомом армии, действовавшей против Германии». При попытке ареста большевиками был убит.
127
Каменьщиков (правильно – Каменщиков) Василий Викторович (12.01.1879–23.03.1959), подполковник (а не полковник). Окончил пехотное юнкерское училище и в Первую мировую войну служил в 12-м Туркестанском стрелковом полку. Приветствовал Февральскую революцию и в апреле 1917 г. вступил в РСДРП(б). 12 ноября 1917 г. избран главнокомандующим армиями Западного фронта, но уже 25 ноября через несколько дней заменен прапорщиком А. Ф. Мясниковым. Затем был заместителем начальника Революционного штаба при Ставке Верховного главнокомандующего и заведующим отделом комплектования. С июля 1918 г. начальник штаба войск ВЧК и член коллегии ВЧК, в сентябре – октябре 1918 г. начальник войск охраны железных дорог РСФСР. Затем служил на второстепенных постах в ВОХР и пограничных частях. С 29 ноября 1920 г. командир 17-й стрелковой дивизии, с мая 1921 г. председатель Комиссии по стрелковому делу при штабе РККА. В январе 1922 г. перешел в наркомат путей сообщения, заместитель председателя правления Мурманской железной дороги в 1923–1925 гг., председатель правления Уссурийской железной дороги в 1925–1926 гг. С 1 октября 1928 г. на пенсии.
128
Абалешев Александр Александрович (22.02.1871–02.09.1918, Черниговская губерния), с 1913 г. генерал-майор, с августа 1914 г. в Свите Е. И. В. Окончил Николаевское кавалерийское училище в 1891 г. и большую часть службы провел в гвардейской кавалерии. С 17 декабря 1911 г. командовал 2-м лейб-гусарским Павлоградским, с 24 декабря 1913 г. – лейб-гвардии Уланского Его Величества полком, с 24 июня 1915 г. – Отдельной гвардейской кавалерийской бригадой, с 27 июня 1916 г. – 1-й бригадой 3-й гвардейской кавалерийской дивизии. 3 декабря 1916 г. был назначен командующим 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. В 1918 г. мобилизован в РККА, однако затем арестован за причастность к подпольной офицерской организации и расстрелян.