Страница 5 из 19
– Это известно всем. Ленин приехал в Россию, через Швецию и Финляндию, в Петроград 4 апреля 1917 года. Его встречали огромные толпы Петроградских рабочих. Он взошёл на броневик и призвал рабочих к социалистической революции. На сегодняшний день она совершена. У Ленина слово с делом не расходится, – отвечал агитатор.
– Сам Ленин приехал или привезли его? – спросил Калинин.
– Он сам географию знает, сам и приехал, – буркнул агитатор.
– А я вот слышал, что жил Ленин в Швейцарии, долечивался от дурной болезни, подхваченной в Парижских борделях. Как его, русско-подданного, пропустили через Германию? Кто и почему? А пропустил потому, что Ленин, по предложению Парвуса[3], был завербован как немецкий шпион в России. Обязанность его состояла в том, чтобы вывести Россию из войны с Германией, а с Францией и Англией Германия справится в два счёта. Так и получилось: Россия выведена из войны, потому что мы бросили фронт, а вот Англия с Францией стоят крепко, не то, что мы. Позор нам и позор России. Ленин ехал в запломбированном вагоне. Половину вагона занимали его друзья, такие же шпионы немецкие, поголовно евреи, а полвагона занимали коробки с деньгами, которые дало Ленину немецкое правительство.
Приехал Ульянов в трёх ипостасях: вождь мирового пролетариата, руководитель большевистской части РСДРП, немецкий шпион. Вождём мирового пролетариата его назвал тот самый Донецкий, который привёз Ленина из Швейцарии в Петроград. Он залез на броневик и сказал:
– Господа петроградцы, я привёз вам вождя мирового пролетариата!
Как немецкий шпион он вывел Россию из войны. Как руководитель РСДРП он сверг законное Временное правительство и объявил себя верховным правителем России. Как вождь мирового пролетариата Ленин стал засылать своих агентов в Германию, Венгрию для организации беспорядков и свержения законной власти.
Господа старики, господа казаки, история повторяется. В 1610–1613 годах Москву захватили обманным путём поляки. Теперь вот, через триста лет, нашей страной завладели евреи. Тогда русский народ под руководством нижегородцев Минина и Пожарского освободил Россию от поляков. Я уверен, что и сейчас найдутся достойные сыны России, возглавят нас и мы вместе выгоним этот сброд за пределы нашей Родины.
Тогда, то есть триста лет назад, часть народа поддалась обману и присягнула Лжедмитрию. Я хочу, чтобы в этот раз ни один наш брат-казак не обманулся и не пошёл защищать правительство злодейского гения – Ленина. Со мной сейчас тридцать человек, но дома ещё есть наши сторонники. Послезавтра мы придём, отслужим молебен и уйдём в Новочеркасскую, станем на защиту Дона. Кто хочет с нами, тот послезавтра будь к девяти часам на площади в полной боевой готовности. До свидания.
Странно закончили сход. Не принято никакого решения. Только атаман крикнул:
– Господа казаки! Присоединяйтесь к прапорщику Калинину Павлу Петровичу.
К прапорщику подошли: хорунжий Костя Попов, вахмистры Матвей Панькин и Михаил Долгов, и старший урядник Евгений Кочетов. Они познакомились. Попов поинтересовался:
– Павел Петрович, где и как Вы смогли добыть столько знаний?
– Половину 1917 и половину 1916 годов я учился в школе прапорщиков в Гатчине. После окончания учёбы меня назначили командиром взвода в запасный полк, который стоял тоже в Гатчине. И там, и там было много свободного времени. Шли выборы в Учредительное собрание. Я хотел сам разобраться в существе политических партий. За кого отдать свой голос? Я ходил на заседания фракций почти ежедневно. Там выступали представители различных партий. Они хвалили свои партии и очень корили другие, своих соперников. Для меня это было очень удобно. Узнав сегодня что-то об одной партии, я иду завтра на её фракцию и задаю вопрос: «Вчера такая-то партия о вашей партии говорила то-то и то-то. Как вы это объясните?» Тогда я получал всеобъемлющие сведения и делал выводы. Бывало спать не ложился, не прочитав газеты. Однажды на фракции большевиков выступал старый еврей и рассказывал, что партия посылает на фронт своих агитаторов для разъяснения бессмыслицы войны. Вести разъяснения под лозунгом «Долой войну!» Я спросил, могу ли я выехать на фронт по их путёвке. Еврей ответил: «Приходите завтра». Дал адрес. Я пришёл. Со мной беседовали попеременно два еврея часа по два. На второй день я подал рапорт о посылке меня на фронт командиру полка. Через два дня документы были готовы. Получив у большевиков 12 000 рублей, я выехал в действующую армию. В вагоне нас таких ехало шесть агитаторов. Агитатор ничем не рисковал, если его арестовывали, то ничего с ним сделать не могли – смертной казни на фронте уже не было. Первым из агитатров, что ехали в вагоне, сработал я. Я организовал «побег» двух казаков из сотни. На самом деле они уехали по документам.
Мы, шесть офицеров нашего полка, создали тайное общество по уничтожению большевистских агитаторов. Мы выявили и уничтожили двенадцать человек. Конечно, это была капля в море. Обратились за помощью к командиру полка, он только плечами пожал да руками развёл, мол, Керенский отменил смертную казнь. Теперь я вижу, что у них с Лениным был сговор. Вы, Константин Дмитриевич, можете договариваться о молебне на послезавтра.
– Обязательно договорюсь, – пообещал Костя.
– Тогда, как говорят, по коням, вольт налево и с Богом марш-марш, – прапорщик пожал всем руки и, не касаясь стремени, взлетел в седло.
Степура, слушая прапорщика Калинина, не заметил, как от него ушли все его сторонники, кроме Ивана «Красненького» – Ивана Павловича Горшкова, Платонова Платона Платоновича и Гришки Лисичкина – сына казака, лишённого казачьего звания, земельного надела и высланного в Сибирь без права возвращения в Область Войска Донского за конокрадство. После схода они впятером с агитатором собрались у Степуры дома.
За обедом агитатор говорил:
– Прапорщик Калинин для нас страшнее трёх полков казачьей кавалерии. Его надо немедленно уничтожить. Надо пробраться в хутор, куда он поехал, выследить и пристрелить. Сможет Горшков это сделать?
– Горшков этого не сделает. Я там никого не знаю. Приткнуться некуда. Я убью Калинина, меня поймают и на распыл. А мы, казаки, обучены воевать по принципу: «Побеждай, но оставайся живым». Вы с удовольствием отдали бы за одного прапорщика Калинина нас всех. Если поедете со мной, то я поеду с вами. Стрелять буду из вашей винтовки. Если поймают нас, то я скажу, что стрелял агитатор, а меня он взял с собой под наганом, чтобы путь-дорогу ему показывал. Вас будут щекотать, а меня отпустят. Вы согласны?
Глава четвертая
Триста казаков привёл прапорщик Калинин со степных хуторов к церки. В церковной ограде уже стояли сто восемьдесят казаков, желающих присоединится к его отряду.
Обедню служили во дворе. После молебна прапорщик вывел свой отряд и скомандовал:
– По коням!
Отряд построился в походную колонну. Прапорщик подъехал к атаману:
– Филипп Филиппович, станьте на ступенях Правления. Я сделаю кружок и попрощаемся.
Отряд во главе с прапорщиком пошёл вокруг площади. Когда прапорщик поравнялся с атаманом, он повернул голову направо и, приложив руку к папахе, отдал честь. Так стали делать все казаки. То же сделал атаман. Когда середина отряда поравнялась с церковью, прапорщик подал команду:
– Отряд, стой! Направо! Снять головные уборы!
Прапорщик выехал на середину отряда, повернул коня головой к церкви и громко стал читать «Отче наш…» Прочитал молитву трижды, а потом обратился к казакам:
– Казаки! Возложите на себя трижды крестное знамение, – и продолжил, – Господи, услышь, помилуй нас и защити. Мы клянёмся защищать Батюшку-Тихий Дон и Матушку нашу Святую Русь, не жалея живота своего. Он выхватил клинок, поднял его вверх и громко крикнул: «Клянёмся, клянёмся, клянёмся!» Казаки сделали тоже самое. Прапорщик повёл свой отряд к Хопру и подал команду: «Запевай!» И чистый тенор затянул: «Звенит звонок, а тройка мчится». И тут же в небо взлетел дискант-жаворонок. С песней отряд перешёл мост, с песнями втянулся в лес, близко подходящий к Хопру с левой стороны. На лугу прапорщик остановил отряд и приказал:
3
Парвус Александр Львович – Израиль Лазаревич Гельфанд, политический авантюрист. (Прим. ред.)