Страница 42 из 71
Вельяминов так и не понял, что своим бестактным, неуместным и неумным вопросом он лишний раз доставил душевную боль Государю, который ответил единственно возможным при данных обстоятельствах способом. Такими отговорками, внешне бесстрастным поведением Император Николай II и в дальнейшем будет скрывать от посторонних свои душевные страдания. А жестоковыйные его подданные сначала в сплетнях, а затем и в мемуарах будут рассуждать о царском бессердечии и апатии. Эти рассуждения растащат по своим «трудам» сотни большевистских историков и писателей.
Конечно, потрясение Императора Николая Александровича было вызвано не только глубокой сыновней любовью и преклонением перед государевой мудростью почившего отца, но и страхом перед той колоссальной ответственностью за судьбы России, которая так неожиданно легла на его плечи. Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала, что в Ливадии, после прощания с усопшим Александром III, её Брат подошёл к ней, обнял её за плечи и зарыдал: «Даже Аликс не могла его успокоить. Он был в отчаянии. Он то и дело повторял, что не знает, что будет с нами, что он совершенно не подготовлен управлять Империей»{495}.
Об этом же писал Великий Князь Александр Михайлович: «В эту минуту в первый и в последний раз в моей жизни я увидел слёзы на его голубых глазах. Он взял меня под руку и повел вниз в свою комнату. Мы обнялись и плакали вместе. Он не мог собраться с мыслями. Он сознавал, что стал Императором, и это страшное бремя власти давило его. “Сандро, что я буду делать! – патетически воскликнул он. – Что теперь будет с Россией? Я ещё не подготовлен быть Царём! Я не могу управлять Империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами”»{496}.
Конечно, к мемуарам Александра Михайловича следует относиться осторожно: он был склонен к преувеличениям. Однако ничего странного в такой реакции молодого Государя, при присущих ему ответственности и чувстве долга, нет. Самодержавный Царь тем и отличается от диктатора или президента, что относится к власти как к тяжкому испытанию, посылаемому Господом, а не как к сладостной награде или престижной профессии. Поэтому иной реакция Николая II на вступление на престол быть не могла.
Однако эта реакция позволила некоторым людям, многие из которых вообще не знали Императора Николая II, утверждать, что он был совершенно неопытен, ничего не понимал в государственных делах, к которым относился с легкомыслием. Так, тот же Вельяминов утверждал, что новый Царь «совершенно не оценивал всего значения для России и для него самого происходившего в Ливадии. Мне казалось, что все время он, для будущего Самодержца, держал себя слишком пассивно, ни в чем не проявляя своей личности, и, не скрою, это пугало меня за наше будущее»{497}. Эти свои предположения Вельяминов обосновывал исключительно на приводимом выше ответе Государя на его бестактный вопрос.
Намного позднее, задним числом, недоброжелатели Николая II стали приводить «доказательства» его неподготовленности и отсутствия способностей государственного деятеля. Заметим, кстати, что и Вельяминов писал свои мемуары после революции в Советской России. Классическим «свидетельством» о неподготовленности Николая II к государственной работе являются воспоминания С. Ю. Витте, который винил в этом покойного Александра III. Витте писал, что на вопрос Царя, кого следует назначить председателем Комитета по строительству Великого Сибирского пути, он назвал имя Наследника Цесаревича, на что Александр III ответил: «Да ведь он совсем мальчик; у него совсем детские суждения: как же он может быть председателем Комитета?»{498} И хотя, со слов Витте, Александр III всё же назначил своего сына главой Комитета, в памяти читателя непременно оставались слова: «мальчик» и «детские суждения». Напомним, что на момент разговора Николаю Александровичу было около 23 лет. Назвать этот возраст «детским», конечно, нельзя, особенно для того времени. Далее в своих воспоминаниях Витте прямо указывал: «Новый Император, несомненно, очень любил своего отца и потому был огорчён его смертью; независимо от того, что он был смущён своим новым положением, к которому совсем не был подготовлен»{499}.
По утверждениям В. И. Гурко, Управлявший Морским министерством адмирал H.M. Чихачев говорил ему, что «Наследник – совершенный ребенок, не имеющий ни опыта, ни знаний, ни даже склонности к изучению широких государственных вопросов. Наклонности его продолжают быть определенно детскими, и во что они превратятся, сказать невозможно. Военная строевая служба – вот пока единственное, что его интересует. Руль государственного корабля [выпал] из твердых рук опытного кормчего, и ничьи другие руки в течение, по всей вероятности, продолжительного времени им не овладеют. Куда при таких условиях направит свой курс государственный корабль – Бог весть»{500}. Оценивая степень правдивости воспоминаний В. И. Гурко, следует учесть, что их автор был осуждён за расхищение казенных средств и помилован Николем II. Это не помешало Гурко впоследствии стать активным членом Прогрессивного блока и участником антицарского заговора 1916–1917 гг. Всё это, однако, не мешает д. ист. н. С. Л. Фирсову всецело доверять словам Гурко и считать, что «Чихачев оказался прав – Николай II мог лишь играть роль политического эпигона собственного отца, который не успел даже довести до Наследника свою волю – духовное завещание Александра III, о котором он говорил Императрице незадолго до кончины, не нашли»{501}.
Младшая сестра Государя Ольга Александровна, разумеется, с чужих слов, так как в 1894 г. ей было всего 12 лет, объясняла, что в неподготовленности ее брата к царствованию повинен её отец, который «даже не разрешал Ники присутствовать на заседаниях Государственного Совета вплоть до 1893 года. Почему – не могу объяснить. Но промах был допущен. Я знаю, Папа́ не любил, чтобы государственные дела как-то мешали нашим семейным отношениям, но ведь, в конце концов, Ники был его наследником. И какой страшной ценой пришлось платить за этот просчёт! Конечно, мой отец, который всегда отличался богатырским здоровьем, не мог даже предположить, что конец его наступит так рано. И все же ошибка была совершена»{502}.
Но была ли совершена эта «ошибка» в действительности? Насколько правдивы утверждения о том, что Николай Александрович до 1894 г. рос беззаботным юношей, не принимавшим никакого участия в государственных делах? Объективные факты дают нам ответы на эти вопросы.
Не находят подтверждения сведения о том, что Николай Александрович не участвовал в работах государственных учреждений до 1893 г. В Журнале чрезвычайного торжественного заседания Государственного Совета от 8 мая 1889 г. говорилось: «8-го сего мая к часу дня Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Николай Александрович прибыл в Мариинский дворец{503}. Будучи встреченным Государственным секретарём со старшими чинами Государственной канцелярии, Его Высочество изволил проследовать в помещение Государственного Совета, где Государю Наследнику Цесаревичу были представлены собравшиеся для участия в заседании члены. Приветствовав их, Его Высочество, в сопровождении Председателя и членов Совета, вступил в присутственную комнату, где изволил занять первое по правую сторону Председателя место. Тогда заседание было открыто прочтением именного Высочайшего Указа Государственному Совету от 6 мая о назначении Его Высочества членом Совета, после чего всем Собранием принесено было Государю Наследнику Цесаревичу поздравление. Затем Государственный секретарь поднёс присягу членов Государственного Совета, которую Его высочество по прочтении, изволил подписать»{504}. То есть участвовать в работе высших государственных структур Цесаревич начал с 20 лет. Кроме того, Николай II получил прекрасное образование, которое во многом восполняло недостаток практического опыта.
495
Лили Ден, Йен Воррес. Указ. соч. С. 232.
496
Александр Михайлович, Великий Князь. Воспоминания. Две книги в одном томе. М.: Захаров; Аст, 1999. С. 164.
497
Вельяминов Н. А. Воспоминания об Императоре Александре III // Российский архив. Т. V. С. 309.
498
Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1. С. 435.
499
Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 7.
500
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Императора Николая II в изображении современника / Подготовка текста и комментарии Н. П. Соколов. М.: НЛО, 2000. С. 29.
501
Фирсов С. Л. Указ. соч.
502
Лили Ден, Йен Воррес. Указ. соч. С. 233.
503
В Мариинском дворце на Исаакиевской пл. Петербурга с 1884 по 1917 г. размещался Государственный Совет Российской Империи.
504
Государственный Совет. 1801–1901. Составлено в Государственной Канцелярии. СПб.: Государственная Типография, 1901. С. 189.