Проклятие виселицы (ЛП)

Элене казалось заслуженным такое суровое наказание — хотя она, как и все жители Англии, не понимала причины раздоров между Англией и Францией, но слышала разговоры о готовящемся вторжении ненавистных французов, которые станут жечь деревни, насиловать женщин и убивать детей. А каждый англичанин, помогающий французам, такой же негодяй, как и они.

Элена взглянула на каменный профиль Рафаэля и с трудом проглотила комок в горле.

— Мастер Рафаэль, — прошептала она.

Он не подал вида, что слышал, и она немного повысила голос.

— Этим вечером в спальне леди Анны я услышала разговор двух мужчин. Её там не было, а я пошла, чтобы взять... Я думала, комната пуста. И услышала голоса внутри. Я не собиралась подслушивать.

Обернувшись, Раф хмуро взглянул на девушку.

— В спальне леди Анны? Они хотели что-то оттуда украсть? Если в поместье появились чужие, надо было сразу мне сказать.

— Нет, — заторопилась Элена. — Это были не воры. По крайней мере, я так подумала. Они просто разговаривали. Но... он говорили про корабль, французский корабль... он идёт сюда и доставит людей...

Мастер Рафаэль резко остановился и обернулся к ней.

— Ты уверена? Расскажи мне всё. В точности всё, что слышала.

Элена рассказала всё, что смогла припомнить из услышанного разговора. Она знала, её свидетельство неточно, и Рафаэлю пришлось не раз подсказывать ей, чтобы услышать всю историю, но всё же ей удалось вспомнить все имена, которые называли те люди. На это у Элены всегда была хорошая память.

Наконец, Рафаэль спросил:

— А ты смогла бы узнать тех людей?

Элена покачала головой.

— Я только слышала голоса. Но они говорили не так, как жители Гастмира. Думаю... наверное, они пришли с лордом Осборном.

— Ты уверена, они не догадались, что их подслушали?

Несмотря на ужасный холод, Элена почувствовала, как горят щёки.

— Я не знаю... Я споткнулась о дверь перед тем, как убежать. Они, должно быть, услышали удар, один из них открыл дверь и окликнул меня. Но я не посмела оглянуться и посмотреть, кто это.

Рафаэль схватил её за плечи, чуть не оторвав от земли. Лицо исказила тревога.

— Говоришь, эти люди видели тебя?

Элена вздрогнула, пытаясь вырваться.

— Он не разглядел моего лица, но мог видеть спину. Он может... вы думаете, он придёт за мной?

До сих пор эта мысль не приходила ей в голову. Она испуганно оглянулась в сторону поместья. Когда тот человек не стал преследовать её во дворе, она подумала — он решил, беспокоиться не стоит. Но теперь, увидев страх на лице мастера Рафаэля, Элена поняла, что подслушанное может навлечь на неё смертельную опасность.

Ослабив хватку, Рафаэль неуклюже попытался погладить её по руке, как ребёнка.

— Они не видели твоего лица, и это хорошо, как и то, что ты сегодня ушла из поместья. Иначе они рано или поздно столкнулись бы с тобой. Они могут узнать твоё платье или твои... — Он осторожно коснулся локона её рыжих волос.

Теперь Элена дрожала не только от холода.

— Идём, — сказал Рафаэль, гораздо мягче, чем говорил весь вечер. — Надо отвести тебя домой, пока не замёрзла насмерть.

Больше он не позволил себе сказать ни слова, до самого дома Атена. Гастмир погрузился в сон, даже собаки спали слишком глубоко или слишком замёрзли, чтобы лаять, только замёрзшая грязь похрустывала под ногами в тишине да кое-где в просветах ставень или щелях дверей мерцали огоньки камышовых свечей.

Элена остановилась у двери.

— Не хотите ли зайти погреться, прежде чем отправиться обратно, мастер Рафаэль?

Он сделал шаг назад, поднял руки к лицу, словно защищаясь. Видеть, как этот сильный парень обнимает Элену, кровать, на которой сегодня ночью они... Это казалось выше его сил.

— Помни, я всё ещё твой друг, Элена. Если понадобится помощь, приходи ко мне.

Слова вырвались сами собой, прежде чем он успел их остановить. Управляющий торопливо зашагал прочь, даже не обернувшись посмотреть, вошла ли она в дом. В висках гулко стучала кровь. В голове Рафа смешалась сотня мыслей — Осборн, ребёнок Элены, а теперь ещё и французы. Если она права, то сейчас в поместье спят по меньшей мере двое предателей английского трона, старающихся переправить в страну шпионов и подготовить почву для вторжения армии Филиппа.

В Англии у многих имелись причины ненавидеть Иоанна, многие рады были бы видеть вместо него на троне французского короля, особенно если им самим это поможет выдвинуться. Видит Бог, Раф не любил Иоанна. Но отдать Англию, родину Джерарда, армии захватчиков — такого предательства он вынести не мог. Кроме того, у слуг из поместья не хватило бы ни ума, ни страстного желания устроить заговор против трона, а значит, в этом замешан по меньшей мере один человек из свиты Осборна — как иначе он проник бы в дом и узнал, что спальня пуста?

Элена сказала, что они говорили о сражениях в Святой земле. Раф пытался припомнить — кто из людей Осборна был там вместе с хозяином?

Они с Джерардом отправлялись туда не с ним, хотя отец Джерарда плыл с Осборном на корабле за море, с армией короля Ричарда. Но когда к ним присоединились Раф и Джерард, уже шла осада Акры. Армия христиан осадила опоясанный стенами город, пытаясь очистить его от сарацин. Армия Саладина, их предводителя, атаковала христиан с тыла, чтобы снять блокаду.

Крестоносцы Ричарда метали в бастион камни с помощью боевых катапульт и пращей. Защитники лили вниз известь и кидали горшки с греческим огнем. На воинах невозможно было разобрать эмблем или шевронов — их покрывал толстый слой пыли. Это был сплошной хаос, когда людей, сражавшихся рядом, не разглядеть из-за дыма и песка, поднятого ветром. Любой из тех, кто приехал с Осборном, мог драться рядом с Рафом в том аду — в Святой земле.

Даже если он вычислит этого человека — что сделаешь без доказательств? Всё, что он имел — слово крестьянки, а если этот неизвестный изменник узнает, что Элена его подслушала, он может найти её и убить, не сомневаясь ни минуты.

Нет, он должен действовать только одним способом — поймать предателя в деле, при встрече с французами. Тогда Раф будет свидетелем сам, и незачем упоминать Элену. В этом ему мог помочь только один человек. Он обязан Рафу жизнью, а Тальбот [17] не забывал долгов, особенно долгов крови. Однако сегодня ночью ничего сделать нельзя, и Раф попытался отвлечься от этой проблемы. Корабль не появится до весны. Надо набраться терпения и ждать. А Элена тем временем будет в безопасности, только это имело значение. Если предатель и станет искать её, то среди слуг, а не в деревне и, как надеялся Раф, со временем решит, что кем бы ни была эта девушка, она мало что слышала и не представляет опасности.

Глотнув ледяного, раздирающего лёгкие воздуха, Раф внезапно понял, что в бешеном темпе шагает из деревни, и остановился перевести дух. Болотная топь у края дороги подёрнулась кромкой льда, бурый обледеневший камыш согнулся в поклоне, касаясь головками мёрзлой воды. Лёд поблёскивал в пламени факела. Раф взглянул вниз, на своё отражение — толстые обвисшие щёки, нелепое тело. Он с юности стал стариком, не насладившись плотскими радостями даже в начале жизни. С течением дней его тело становилось всё отвратительнее.

А Элена, девушка с рыжими как огонь волосами, сейчас в объятиях крепкого парня, юнца, у которого вся жизнь впереди, подарившего ей ребёнка. Жизнь свободной женщины, деньги и даже сама любовь, всё то, что мог предложить Элене Раф — вонючая навозная куча в сравнении с тем, чего он никогда бы ей не дал.

Мать как-то сказала ему, что именно этого каждая женщина хочет больше всего на свете — держать на руках своего ребёнка. Иначе её жизнь не полна. Но когда появляется новый младенец, а первый уже слишком большой, чтобы сидеть на руках — что к нему чувствует мать?

Раф почему-то никогда не винил отца за то, что с ним сделали. Отец заплатил, Раф никогда не знал сколько, но, должно быть, немалую сумму — мать постоянно напоминала сыну, что он должен быть благодарен за то, чем они ради него пожертвовали. Отец день и ночь работал на ферме, однако заплатил не раздумывая. Как понял Раф, это было вложение денег не только в ребёнка, но во всю семью. Они возлагали на Рафа надежды на будущее, а он их не оправдал. И только один отец не бросал ему в лицо этих слов, хотя Раф читал их в его глазах всякий раз, когда тот смотрел на никчёмного сына.

17

Тальбот — христианское имя, но этим словом называли также "нормандскую охотничью" — породу собак, завезённую в Англию нормандцами. Они были крупнее нынешних грейхаундов и больше походили на бладхаунда. Этих собак называли также "борзыми гончими" за то, что они могли взять след по запаху и без устали, не сдаваясь, преследовать кабана или оленя с рассвета до заката.