Завещание врага

Сергей Сергеевич поднялся с кресла и переместился в комнату отдыха, находящуюся за стеной кабинета. Инстинктивно ему захотелось спрятаться. Закрыться от всего этого. Он с тоской поглядел на имеющийся в комнате открытый бар с множеством напитков, которых объединили на этих полках два качества: наличие алкоголя и непомерная стоимость. Потребовалось некоторое усилие воли, чтобы не поступить по-русски. Он встал напротив зеркала и принялся пристально себя разглядывать. В критические минуты такое самосозерцание успокаивало ему всегда нервы…

Стекло отразило мужчину лет пятидесяти. Спортивного телосложения, наполовину уже седого, но, благодарение богу, не лысеющего. Лицо Сергея Сергеевича, в духе времени, было абсолютно типовым, как пятиэтажки в Москве, и одинаково органично смотрелось бы, и на крупном государственном деятеле, и на охраннике офиса класса «А».

« Твою мать!» – еще одна неучтенная доселе мысль легла в копилку мерзостей жизни, – «А братва? Это что там начнется по процедуре отъема такой кучи зелени у населения! Велкам бэк ту девяностые! Блин! Тут под конец цивилизованных нулевых семьи мертвых шахтеров данью обложили. Требуют половину компенсации за погибших кормильцев, и непонятно как отмахаться… Нет, прав, конечно, Шеф: этого быть не должно! Осталось придумать как…»

Лучшие умы, имеющиеся в распоряжении Сергея Сергеевича, уже работали над Планом действий или планом Обороны, как про себя он его назвал. Через пятнадцать минут должны были поступить первые предложения. Но были и абсолютно неотложные задачи. Проклятая новость уже с быстротой молнии распространилась по Интернету. О ней уже начали говорить по радио, а через несколько минут это все покажут по русскому Евроньюсу, повлиять на который в данном случае никак невозможно. Всякие CNN и BBC бьют из главного калибра уже добрых двадцать минут. Он посмотрел на часы и затем на экран своей «большой-больше не бывает» ТВ-панели, на котором ведущий на английском втолковывал зрителям с помощью спутниковой карты Google, где он этот Izvorsk. Государствнные каналы должны были что-то ответить. Еще полчаса, и Запад начнет говорить, что в России эта суперновость замалчивается. Сергей Сергеевич переключил программу на Главный информационный и убедился, что выпуск новостей благополучно начался с новости о посещении какого-то завода кем следует.

Во время последних взрывов в метро ни один из федеральных каналов не прервал свое вещание, что бы выйти в эфир с экстренными новостями. Все, кто хотел видеть, что тогда творилось в Москве, смотрели CNN или BBC. Эти работали по взрывам в прямом эфире с утра и до обеда. А наши только в обычных выпусках новостей. Возмутило, кстати, это немногих, хотя даже Сергею Сергеевичу показалось, такое спокойствие слишком уж олимпийским: на CNN эвакуация окровавленных людей на Лубянке, а на главном канале – какая-то там херня про успехи в Ярославской области. Вероятно, фишка в том, что далеко не у всех есть возможность принимать CNN с BBC.

Уже через пять минут в кабинете должны были появиться руководители каналов Большой тройки. Остальная мелочь будет ориентироваться на их действия. Слава Богу, люди везде подобраны так, что все понимают. А те, кто не понимает, а такое возможно только по причине природной тупости, (правду сказать, и много таких пришлось выписать на руководящие посты из родного города) действуют только согласно инструкции, их и привезли сюда по причине личной вменяемости и предсказуемости. Короче говоря, в последние годы система информирования населения не давала сбоев.

Тихий зуммер громкой связи прервал его размышления. Раздался голос секретаря:

– Прибыли телевизионщики. Запускаем?

Сергей Сергеевич недолюбливал этих людей. Мачо, Гуру и Шут, так он называл их про себя, слишком охотно легли, стоило в свое время только намекнуть. Как будто всю жизнь только и ждали, когда же их начнут нагибать. Впрочем, профессионализм этой троицы был неоспорим. В деле информирования они были лучшими.

– Запустите через минуту, а прежде передайте в пресс-службу, что иностранцев в Изворск не аккредитовываем. Пока. Объясняем, что это закрытый город и намекаем, что все решают военные. А они у нас, как и во всем мире, – туповаты.

Он нажал на отбой. Игра началась. Пусть пока думают, что у нас там военный завод, ракеты или какой-нибудь секретный реактор. Выиграем пару дней. Интернет и телефонную связь в Изворске отключили еще час назад. Подъезды к городу блокировали с помощью местных военных. Туда же подтягиваются проверенные подразделения, частично переодетые по такому случаю в милицейскую форму.

Немного беспокоил Сергея Сергеевича его телефонный разговор с Губернатором области, у которого в хозяйстве и завелся этот чертов Изворск. Последний был явно навеселе (это в одиннадцать-то утра!), однако, вроде, собрался. Все остальное ему объяснят. Уже лично.

Дверь кабинета открылась, и в тридцатиметровом отдалении от стола замаячили узнаваемые фигуры телемастеров. Нестройной группой они начали свое движение по ковру. Съемок этой встречи, само собой, не предполагалось.

Глава 4.

Прошло уже целых пятнадцать минут с того момента, как звонок по мобильному заставил корреспондента Московского бюро CNN Маршу Шмидт забыть о необходимости стереть со стола разлитый от неожиданности кофе. Она смотрела в экран ноутбука, и слушала то, что кричал ей в трубку шеф-редактор в Атланте. Спустя еще пару минут принтер начал печатать первые страницы текста, а сама Марша принялась лихорадочно и последовательно сначала стягивать с себя домашнюю одежду, а затем натягивать что-то удобоваримое для эфира. Получилось быстро, с учетом того, что комплект «эфирной» одежды для таких случаев всегда был наготове. Мельком глянув на себя в зеркало, Марша убедилась, что проблем с прической нет. Она носила короткую стрижку, и это значительно облегчало жизнь. К свои тридцать Марша была все еще в отличной форме: стройная, белозубая, улыбчивая блондинка, – настоящая преуспевающая красавица-американка. Прямое включение должно было начаться через десять минут, а до офиса, расположенного в соседнем здании со съемной квартирой, Марше пять минут пешком. Бегом, конечно, быстрее, так что вполне можно было еще успеть подставить лицо под кисточку гримера и послушать напутствия Шефа Бюро.

«Прямое» прошло отлично. За такой вот драйв Марша и любила свою работу, хотя сообщить что-то в эфир, кроме самой новости на этот раз, разумеется, не получилось. Подробностей еще ни у кого не было. Пришлось угостить зрителей дежурными многозначительными пустотами типа: «Кремль пока никак не комментирует происходящее» или «нашим продюсерам не удается в настоящий момент дозвониться до администрации Изворска». Проанонсировав следующий прямой эфир из Москвы, Марша попрощалась, а новостная бригада в Атланте запустила повтор сюжета, который уже ходил в эфир в день смерти опального олигарха. «Повторение – мать учения» – подумала про себя по-русски корреспондент Шмидт.

В русских пословицах и поговорках она ориентировалась почти свободно благодаря прадеду, эмигранту первой волны. Восемнадцатилетний лейтенант Константин Шмидт (никакого отношения к восстанию на «Очакове»!) прошел славный путь с бесславным концом вместе с армией генерала Деникина от Новочеркасска до Воронежа и обратно. А с армией генерала-барона Врангеля от Крыма до Константинополя. Оттуда уже самостоятельно перебрался в Америку. Обычное для тех лет путешествие.

Русские корни в семье уважали, язык учили, традиции помнили, но по большей части не соблюдали. Марша не считала себя русской. Она была американкой и этой страной гордилась. А Россию просто жалела.

Воздух в бюро был полон той специфической энергии, какая возникает только во время наивысшего обострения журналистской нервной деятельности. Казалось, что адреналин, вброшенный в кровь огромной порцией, просочился через поры кожи и растворился в атмосфере редакции. Марша сделала глубокий вдох носом и на секунду прикрыла глаза. Она готова была голову дать на отсечение, что сейчас с легкостью читает мысли своих коллег, причем информация передается именно по воздуху.