Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 68 из 69

Советник Полковник (подпись)

И. д. Делопроизводителя (подпись)

ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 12. Д. 1305. Л. 28-31 об. Подлиник. Машинопись.

Записка Военного Губернатора Ферганской области по вопросу о народном суде. 17 Июня 1908 г.

До завоевания Туркестана, при мусульманском владычестве, у кочевого населения – киргиз существовал суд биев, у оседлого населения – сартов суд казиев. Бием мог быть всякий, пользующийся уважением народа. При решении дел у биев существовал такой порядок: на обязанности истца лежало указание свидетелей и представление фактических доказательств, ответчик в свою очередь обязан был представить все доказательства к своему оправданию. Более важные дела решались на особых съездах, которые не имели характера постоянного или периодического учреждения; при всяком съезде киргиз на пиршества, когда собиралось много народа, решались дела по народным обычаям (адат) биями. Суд производился гласно и публично. «Адат – живое обычное право, способное изменяться в зависимости от изменения социальных условий жизни»[255]. Этим обычным правом киргизы дорожат и не руководствуются при постановлении решений правилами шариата. За постановление решений бий получал особое вознаграждение по цене иска (бийлык).

В противоположность обычному народному суду кочевого населения у оседлого населения существовал суд казиев. Казием мог быть всякий туземец – свободный, здоровый, совершеннолетний, исповедующий ислам и не имеющий в своем прошлом позорящих честь проступков. Должность казия замещалась по назначению мусульманскаго правителя из лиц, выдержавших испытание в изучении правил шариата и толкований ученых мужей.

Вышеуказанным требованиям удовлетворяло много лиц, и в силу этого правителю при замещении должности казия приходилось предварительно тщательно ознакомиться с личностью кандидата для выяснения его соответствия к исполнению почетной должности блюстителя правосудия. Назначенный на должность казия приобретал большое значение в глазах народа, в его руках находилось право жизни и смерти каждого из подданных, хотя смертная казнь и другие тяжкие по суду наказания приводились в исполнение не иначе как с утверждения бека. Благодарный правителю за оказанную ему честь, назначенный казием становился усердным слугой государства и всеми силами старался оправдать доверие. Казию принадлежало разрешение разного рода имущественных и денежных споров на всякую сумму, дела же уголовные производились у него только меньшей важности. При постановлении своих решений казий руководствовался указаниями шариата.

Под шариатом известна целая наука мусульманского права, основанная на религиозно-нравственных положениях, приведенных в Коране, следовательно, юрисдикция суда казиев основана на правилах и постановлениях, предуказанных Пророком. Суд неразрывно связан с религией. Многочисленными мусульманскими юристами издано много сочинений, заключающих в себе различные толкования мусульманского кодекса, со всеми мелочными случаями казуистики.

«Шариат, опираясь на письменные постановления Корана и на разъяснения первых мусульманских законоведов, отличается косностью и мало подвержен влиянию условий новой жизни»[256]. В судебном процессе казий исполнял роль посредника. Стороны, приходящие в суд, предъявляли сами заготовленные заранее «ривояты» или справки из книг шариата, составленные местными знатоками закона, подыскивавшими такие шариатные постановления, которые явно доказывают правоту клиента, таким образом, перед судом выступали и истец, и ответчик с готовыми подробными справками закона.

Представленные ривояты казий предлагал на обсуждение состоящим при нем «аглямам» – советникам, выслушивал их мнения, а затем, ознакомившись с представленными документами и выслушав объяснения тяжущихся, уже по внутреннему убеждению постановлял то или другое решение. Решение казия было окончательное. Недовольные решением казия могли обратиться к беку, последний или оставлял жалобу без последствий или дело передавал на разбор другим казням. Если со стороны казия были обнаружены злоупотребления, то такой казий немедленно смещался с должности, а иногда и изгонялся с конфискацией всего имущества.

И во времена ханов, несмотря на строгий выбор в казни наиболее достойных людей, таковые были небезупречными и личные счеты или денежный интерес брали верх над правосудием, но у казиев ханских времен было одно главное преимущество: казий был предан тому правителю, которым был поставлен судить народ. Определенного содержания казни не получали, а получали вознаграждение от тяжущихся.

Русской властью в основание судебного устройства в Туркестанском крае был принять принцип: «сохранение у туземцев народного суда с изменениями, кои необходимы для пользы самого народа и уменьшения в них фанатизма, а следовательно, и преград к сближению с русскими». Политическим соображением, руководившим при оставлении судов в возможной их неприкосновенности с устранением лишь влияния духовных лиц, было между прочим, что «постепенно наш суд, основанный на совести и человеколюбии, возьмет верх над грубыми постановлениями шариата, без всяких потрясений и волнений»[257].





Законом 1867 года компетенции народных судов предоставлены были незначительные уголовные дела и все иски и тяжбы туземцев между собою. Решения биев и казиев на сумму 100 руб. признавались окончательными (положением 1886 года это изменено: окончательными признаются решения, присуждающие до 7 дней ареста и не свыше 30 р. штрафа).

Русский закон даровал туземцам право по своему усмотрению выбирать себе народных судей, причем в бии и казии мог быть избран всякий, кто пользуется уважением и доверенностью народа, не опорочен по суду, не находится под следствием и имеет от роду не менее 25 лет. (Положением 1886 года возрастной ценз отменен); при незначительности вышеприведенных ограничительных условий большинство из туземцев приобрели право быть избранными на почетную (а впоследствии и доходную) должность казия. Предоставление народу самому выбирать казия имело хорошую сторону, так как из большого числа имеющих право быть казнями можно было сделать наиболее удачный выбор, но вместе с тем отсутствие какого бы то ни было образовательного ценза не могло не повредить пользе дела.

Выбор в казии был предоставлен, собственно, не самому народу непосредственно, а пятидесятникам, расположенным к подкупу и к постороннему влиянию, и в силу этого, чтобы попасть в народные судьи, в большинстве случаев вовсе не надо отличаться нравственными достоинствами или основательным знанием закона и пользоваться всеобщим уважением, а быть состоятельным, чтобы при посредстве денег заручиться расположением пятидесятников или же иметь покровителя в лице волостного управителя или кого-либо из богатых, пользующихся влиянием в волости лиц.

Богатый, пользующийся влиянием туземец иногда сам непосредственно вовсе не желает попасть на почетную должность судьи, и в этом случае, сам оставаясь в стороне, оказывает нравственное и денежное давление на пятидесятников, проводя в народные судьи преданного ему туземца при помощи которого, пользуясь растяжимостью толкований шариата, надеется в будущем с избытком вернуть затраченные деньги.

Выборное начало привело к тому, что на должность народного судьи стали попадать только люди богатые или их ставленники, в большинстве случаев по своим нравственным качествам недостойные судейского звания, не знающие шариата, а потому попадающие под влияние муфтиев, аглямов, мирз, которые руководят или, вернее, эксплуатируют их в свою пользу. Получив с обеих из тяжущихся сторон приличную мзду и желая угодить той и другой стороне, эти лица запутывают их дело до того, что составленное под их руководством решение не поддается никакому толкованию, двусмысленно и отвлеченно. Подкуп выборщиков, или пятидесятников, делается чрезвычайно хитро и преследовать это зло нет никакой возможности. Израсходовавшись на подкуп, народный судья старается потом с лихвой вернуть все затраченное, и вся тяжесть этой лихвы обрушивается на головы его противников по выборам, отсюда следуют нескончаемые жалобы на притеснения, вымогательства и проч. При партийной вражде трудно установить, где ложь и где правда, и поэтому Областному Правлению для восстановления истины приходится по таким жалобам дознания направлять к следователям; при таком направлении дела возникает вопрос – устранять ли обвиняемого от должности или оставлять; в первом случае кандидат, домогающийся утвердиться в должности народного судьи, при посредстве своих сторонников не поскупится на средства к достижению своей цели, во втором – обвиняемый народный судья может со своей партией иметь давление на свидетелей в свою пользу. По освобождении же обвиняемого от следствия и суда начинается расправа его с противниками, а там – опять бесконечные жалобы. Таким образом, в каждом сельском или аульном обществе есть две партии – одна со стороны народного судьи, другая со стороны его кандидата, которые вечно враждуют между собою.

255

Доклад Военного Министра 1900 г. (Примеч. док.).

256

Доклад Военного Министра 1900 г. (Примеч. док.).

257

Объяснительная записка к проекту Положения 1867 г. (Примеч. док.).