Страница 32 из 69
Пока туркмены собирались вновь в группы после столь неожиданного удара, разрушившего все или многие их планы и стремления, к Хиве стали подходить войска всех родов оружия, вызванные из Туркестана. Необходимо отметить, что в разгар хивинского грабежа и борьбы с хивинским гарнизоном телеграф от Хивы к Новому Ургенчу и далее от последнего к Чарджую был прерван туркменами. Очевидно, у туркмен сам собою созревал уже план нового нападения на наш город, в случае их победы, специально для разгрома русской колонии, что фактически и подтверждалось из рассказов сведущих людей. В Ташкенте же это обстоятельство произвело целый переполох, так что Генерал-Губернатор, в предположении полного разгрома ханства и всех русских, будто бы распорядился значительно увеличить просимое первоначально количество воинской силы, предполагая довести таковую до целого корпуса. Однако Генерал Галкин настоял потом на отмене этого решения.
И до сего времени, вот уже почти месяц, тянутся в Хиву войска, преодолевая все трудности маршевого перехода по пустынной, совершенно почти незаселенной четырехсотверстной дороге от Чарджуя до Хивы. Вся Аму-Дарьинская флотилия была также поднята для целей передвижения войск и провианта, и эта работа не закончилась еще и теперь. Организуется, таким образом, целая карательная экспедиция против туркмен, в состав которой войдет много тысяч войска разного рода оружия.
Готовятся к чему-то и туркмены, точные намерения которых неизвестны. По одним версиям, они решили организовать отпор русским, надеясь подавить их своей численностью. С этой целью они будто бы собирают отовсюду, где еще имеют силу власти, возможно большее число разных, и пеших и конных, людей. По другим версиям, они растерялись, спешат рассеяться по отдаленным местам соседних пустынь и степей, куда прежде всего эвакуируются их семейства.
Но во всем их поведении любопытно и знаменательно одно, их благожелательное отношение к русским обывателям. Во многих городах, где и теперь туркмены – полные хозяева, русские беспрепятственно продолжают свои дела. По всем дорогам проезжают русские, встречаются и с отдельными группами туркмен, и с целыми их отрядами и все-таки не подвергаются никаким насилиям. Но идет лишь молва, что если они одержат верх над русскими войсками, то русские будут и разграблены, и даже вырезаны, до той же поры насилия над русскими в их расчеты входить не должны.
Наивные мечты, полные заблуждения! Но не напрашивается ли отсюда сам собою тот логический вывод, который объясняет такое миролюбивое отношение туркмен к русским их действительным нежеланием борьбы с ними и не менее действительным желанием бороться до конца против ненавистного ханского режима, поддерживая идею перехода в русское подданство? Этот вывод является не только прямым следствием изложенного очерчивающего еще слишком кратко туркменский вопрос, но, при более всестороннем знакомстве с делом, несомненно, получит полное подтверждение ее.
Заключение
Итак, безответственная, продажная, неспособная русская власть совершенно сознательно и преднамеренно разыграла грандиознейшую политическую драму, заключительным актом которой является новая война, туркменская, война с лояльнейшим по отношению к России народом. Конечно, власть будет искать между пораженными уже морально туркменами каких-нибудь немецких или турецких агитаторов, чтобы свалить на них свою вину, но это будет новой ложью власти.
Как видно из изложения, власть бездействовала, попустительствовала, совершенно игнорировала все русские интересы в стране, доведя в конце концов русских людей до грубого унижения перед дикой ордой полукочевников. В политическом сожительстве с Хивой власть как будто видела исключительно объект приятных и полезных вожделений, потворствуя бутафорской самостоятельности Хивы в ущерб общегосударственным интересам. Подкупленная щедро ханством, власть создавала в нем, может быть и невольно, широкое антирусское течение, способствовала всевозможным интригам, приведшим управление ханством к полному развалу, широкому недовольству масс и открытым восстаниям.
Преступное бездействие русской власти и ее поголовная продажность вызвали в стране тот грандиозный пожар, в котором сгорят миллионы народного достояния и для прекращения которого понадобилось поднять десятки тысяч русских войск в такой важный для России момент, как ныне переживаемый. Подумать даже страшно, чего будет стоить эта буффонада власти, бросающей полки, для собственной своей забавы, через непроходимые пустыни и в край, совершенно необорудованный ни дорогами, ни продовольствием. Об этом ведь тоже власть никогда не заботилась. А несчастная Хива уже разорилась, вся экономическая жизнь в ней перестала биться, торговля почти прекратилась, брошены поля, арычная повинность выполняется кое-как, с пропуском дорогого времени.
Конечно, русские войска восстановят здесь попранное было имя и честь русских людей, но какой ценой и к каким результатам это приведет? Опять для отдачи на произвол той же власти и издевательство кучки ханских насильников, интриганов и всякого рода негодяев? О, это было бы чудовищным насилием над русскими, это было бы горечью, переполняющей и без того чашу терпения!
Говорят, Генерал Галкин, устраивающий теперь в Хиве парады для дегенерата-хана, объявил по стране, что он призван «восстановить управление законного хана, поставленного Белым Царем». Но неужели для того будут принесены все жертвы несчастной страны и чудовищные расходы на ее оккупацию русскими войсками, чтобы Хива вновь страдала под игом собственных и пришедших из недр российской власти хищников? Кому нужна самостоятельность этого бутафорского государства, кроме всех таких хищников? Ведь оно оказалось неспособным самостоятельно управляться и развиваться экономически, а поэтому оно должно без малейшего промедления прекратить свое существование и слиться с империей.
Доверенный Русско-Азиатского банка в Новом Ургенче А. М. Кисляков
РНБ АДП. Ф. 482. П. Н. Милюков. Ед. хр. 144. Л. 2-21. Подлинник. Машинопись.
1.4. Кульджинский вопрос
В настоящем разделе представлена группа документов 1871 г., связанных с временным вхождением в состав Туркестанского края Кульджинского региона, ныне находящегося в составе Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР.
Вторая половина XIX в. в политике России в Центральной Азии ознаменовалась усилением российско-китайских контактов. Они возникли и развивались со второй половины XVIII столетия, когда Цинская империя, сокрушив в почти вековой борьбе Джунгарское ханство и захватив Восточный Туркестан (Синьцзян), вышла на рубежи Южной Сибири, территории нынешних Казахстана и Кыргызстана. В середине XIX в. настойчивое стремление России узаконить торговые взаимоотношения с Цинской империей в Центральной Азии привело к заключению Кульджинского договора в 1851 г., положившего начало официальным политическим и торговым связям России и Китая в этом регионе. Русско-китайскому разграничению в Центральной Азии был посвящен Пекинский договор, заключенный русским посланником Н. П. Игнатьевым с цинским правительством в ноябре 1860 г. в дополнение к Айгунскому и Тяньцзиньскому договорам 1858 г. Граница должна была быть определена от оконечности Западных Саян до Памира. Продолжением и развитием Пекинского договора стал Чугучакский договор от 25 сентября 1864 г., делимитировавший российско-китайскую границу в Центральной Азии.
В 1862 г. в китайской провинции Шэньси началось восстание дунган-мусульман. В 1864 г. антиманьчжурское и антикитайское движение достигло Синьцзяна. Осенью 1864 г. восстание охватило пограничные с Россией Илийский и Тарбагатайский округа. В ноябре 1864 г. повстанцы заняли центр Илийского округа – город Кульджу. Наместник-цзяньцзюнь Мин Сюй с гарнизоном заперся в цитадели и отправил своих представителей в Россию к начальнику Алатавского округа генерал-майору Г. А. Колпаковскому с просьбой об оказании военной поддержки. 19 декабря 1864 г. в Петербурге состоялось совещание министра иностранных дел