Огненный ученик

- Ворон полно. Сколько нужно? - на полном серьезе спросил Шукр.

Естественно, что он успел оценить плюсы подобной разведки.

Задумался над тем скольких птиц смогу контролировать одновременно и сколько перепорчу в процессе создания.

- Две - три, может пять максимум, - озвучил свою далеко не точную арифметику. - Можно раненых, но не сильно.

- Времени на них потратишь много?

- Как получится, - пожал плечами. - Может, с первого раза все выйдет, и за час управлюсь, а может, всех перепорчу и провожусь до вечера.

- Сразу после похорон наловят тебе ворон, - подвел итог разговора командир нашего небольшого отряда.

Всей честной компанией отправились на похороны.

Кладбище было совсем небольшим, несмотря на приличную по продолжительности историю Храбреца. Это было вовсе не потому что здесь редко гибли разумные. Просто в нормальной обстановке тела погибших отправляли для захоронения на родину несмотря на связанные с этим трудности. Здесь хоронили, только тех, кто жил тут всей семьей, тех, кого некуда было отправить, ну или если складывались вот такие обстоятельства.

Всех похоронили в одной братской могиле напоминавшей ров, протянувшийся вдоль могил одиночек солдат, что погибли ранее. Как выяснилось, изначально планировали сделать исключение для коменданта и еще одного опознанного офицера, но сатирка настояла, что бы и их положили вместе с солдатами. Изира разрыдалась и бормотала сквозь слезы что-то о том, что закажет на братскую могилу превосходный памятник, вот только сначала отомстит и денег на него заработает.

Понимая ее чувства, решил помочь девчонке. Поговорил с Шукром, после чего солдаты натаскали обломков от стены крепости. Их сложили неаккуратной кучей, но так они пролежали совсем недолго. Солдаты развели на кладбище огонь, и я потянул из пламени силу, да так что оно стало опадать не по моему желанию, а само по себе. Пришлось сбавить темп. Раскалив камень, я заставил его потечь, под изумленными взглядами окружающих и превратил в единую массу. Голыми руками придал этой массе правильную форму с практически идеально ровными поверхностями. Получился надгробный монолит с надписью, гласившей о том, что под ним покоятся защитники крепости, сражавшиеся до самого конца.

Девушка рассыпалась в благодарностях и, наверное, продолжала бы, пока пышущий жаром камень не остыл, но ее увел Шукр, а я после похорон остался, предоставлен сам себе и воронам которых исправно тащили солдаты. Расположился снаружи под стенами неподалеку от ворот. В удалении с видом часового стерегущего знамя подразделения вышагивал Фенор с настороженным арбалетом. Несмотря, на весь свой занятой вид, он не забывал поглядывать за тем, что делаю я.

Взялся за дело, понимая нужно не ударить в грязь лицом. Сейчас у него сложится первое и самое важное впечатление о магии. Если у меня не получится, он побоится что-то делать и будет совершенно неважно, что то, что я хочу проделать с ним, я делаю с собой со дня прибытия на Озеро, а тем, что делаю сейчас, я занимаюсь всего несколько дней.

Некоторые птицы были серьезно ранены, но даже если не брать их в расчет передо мной набралось полтора десятка связанных тушек вместо ожидаемых от двух до пяти штук. Можно было развернуться всей своей не в меру извращенной фантазией, но решил не делать этого на глазах у зрителя, и сделать нескольких строго функциональных разведчиков. Кое-что изменил в разуме одной из птиц, добавил ей тепловое зрение, вставил своих пару блоков и проверил на управляемость. Птица послушно взмыла в небо и, кружа над крепостью, сигнализировала о происходящем. Все с ней было хорошо, вот только остальные вороны при ее приближении шарахались в стороны. Похоже, не без недостатков, но получилось с первого раза. Можно мысленно назвать себя молодцом и погладить между рогов.

Пока делал это, прочувствовал все мучения живого существа на себе и вполне осознал, почему многие маги так не делают. Создание такого фамилиара сродни настоящему живодерству. С увеличением изменений в существе степень живодерства только вырастала, так что хорошо, что Фен не понимал от чего ворона так неистово орет.

Сделал вторую по образу и подобию первой, и вторая ворона полетела, но управляемость стала вдвое хуже и это если вовсе не смотреть их глазами, а просто приглядывать в половину глаза. В противном случае я мог управлять только одним существом и не как иначе, но теперь это требовалось только в исключительных случаях. Получалась расфокусировка внимания, словно я пытался делать два дела одновременно. Если добавить еще и третье существо то пришлось бы предельно ослабить контроль, а этого не хотелось. Просто, немного переоценил свои силы, но это не значит, что остальные вороны не пригодились.

В один прекрасный момент охамевшие товарки моих творений повели себя совсем неадекватно и прямо в воздухе растерзали моих красавиц. Я обозлился и, несмотря на возможность напугать зрителя и свести чрезмерными изменениями и болью подопытных с ума, сделал двух новых ворон, слепив каждую из трех. Получилось два черных гиганта способных расшугать наглое воронье. При этом внешне мои гиганты ничем кроме размеров от обычных черных ворон не отличались.

Напоследок, вымещая злобу, убедился в кровожадности и эффективности своих гигантусов, науськав их на оставшихся ворон. За этим кровавым занятием меня и застал старший сержант.

- Что ты творишь? - возмутился он, глядя, как в разные стороны летят перья раздираемых ворон.

В это же время глянул на реакцию бдительного часового. Она приятно удивила. Арбалетчик наблюдал за зверством ворон со смесью любопытства и страха. Не было в нем полного неприятия. Хотя, если копнуть поглубже, это и не удивительно ведь армейским чаще других приходится иметь дело с магией во всех ее проявлениях. А уж сколько мифов и полумифов о магии и магах ходит в солдатской среде и сосчитать невозможно. Причем в большинстве из них свой, имперский, маг это спаситель и верный соратник, а вражеский пыль на сапогах смекалистого бойца. Именно так. Во время путешествия к границе Свен и Мост поведали мне пару сказочек о ловком и смекалистом имперском арбалетчике и могущественном, древнем, но при этом смертельно, в прямом смысле слова, недалеком колдуне. В первом случае колдун был пустынником, а во втором личем, но сами сказки сильно походили. Уверен, что в других подразделениях ходят такие же сказки, только главный герой не арбалетчик, а представитель другого рода войск.

- Что ты творишь? - выдергивая меня из короткой задумчивости, эльф повторил вопрос с чуть большим возмущением.

Я улыбнулся во все свои, не по-людски, крупные белые зубы.

- Проверяю боеспособность, - невозмутимость вот что ставит в тупик большинство тех, кто думает, что поймал тебя на чем-то нехорошем.

- И как? - эльф скривился, словно съел что-то кислое.

Вообще оседлые эльфы умеют скрывать эмоции не хуже пустынников и со временем они должны аналогично пропадать, но проводят много времени среди иных разумных, для которых отсутствие эмоций на лице не естественно. В связи с этим эльфы перестают хранить вечную невозмутимость и даже учатся имитировать эмоции подходящие к ситуации. Приходится несмотря не некоторую отличность мимики учиться быть как прочие. Уж больно наш короткоживущий брат настороженно относится к тем, кто сильно отличается.

- Как видишь, - я указал на птиц, расправившихся с беспомощными противницами.

- Гроза и молния, - не особо одобрительно покачал головой Шукр.

- Вот и имена им будут, - продолжая сохранять "эльфийскую" невозмутимость, улыбнулся в ответ и отправил птиц разгонять все кружащих в жажде наживы обычных ворон. - Не люблю придумывать имена.

Помолчали, глядя на моих новых фамилиаров беспощадных к бывшим своим состайникам.

- Как ночью все прошло, когда я уснул, - спросил не что бы прервать возникшую неловкую паузу, а что бы действительно узнать.

- Все хорошо прошло, если не считать гибели твоего змея четырехкрылого, - охотно ответил старший сержант. - Его артельщики испугались и прибили, но зато я потом с ними, как все попритихло, поговорить смог. Направил их в Защитницу. Сейчас они уже, наверное, там, если не отдыхали в пути.