Страница 92 из 135
Благоразумно с его стороны. А было бы весьма мило… один укус и столько проблем разом решилось бы.
- Скажу, что наш мир не любит чужаков…
- Конкретней!
Арагами-тари присела и указала пальчиком на полураздавленное членистоногое.
- Вот… предположу, что он решил стряхнуть скорпиона, за что и поплатился. Это пустынный кассар… довольно редкий вид. Охраняемый… обычно агрессивности не проявляет, хотя в рейтинге опасных видов занимает третью строку. Смерть была очень быстрой.
Она втянула холодный воздух и отвернулась, скрывая улыбку.
…Нкрума, вредный мальчишка, был здесь. И если так, то бурю он пережил… что ж, оставалось надеяться, что и девочка цела.
Арагами-тари очень не любила, когда что-то или кто-то мешал ее планам.
А планы у нее были грандиозные.
- Он был в костюме!
Кажется, ее визави не был готов поверить в скорпиона.
- У пустынного кассара на редкость крепкие иглы… и удар хорош. Пробивает броню второго и третьего класса… разденьте его, и увидите…
- Пошла отсюда! – рявкнул айварх и руку занес для удара.
Но ударить не посмел.
Жаль… это стало бы хорошим поводом снести ему голову.
Нкрума смотрел на женщину, которой полагалось бы умереть.
И не однажды.
Первый раз, когда она коснулась теплой гадючьей чешуи… пустынные змеи были на редкость нервозны и быстры. А нынешняя, судя по размерам, огромным даже для гадюки, разменяла не один десяток лет. Бледная чешуя ее искрилась и поблескивала, показывая, что уровень бельтодия в этой чешуе запределен…
…второй раз – когда подобрала хармара, существо в целом мирное и малоподвижное, но обладающее отвратительной привычкой хватать все, что оказывается в непосредственной досягаемости.
К примеру, руки.
А этот обнял, прижался и глаза закрыл.
…в третий раз ее убили бы скорпионы, выводок которых устроился в складках ее наряда… и это если не говорить о ракане, который кружил, ухал, но нападать не спешил. А после и вовсе разлегся и шею вытянул, ткнул в руку уродливой мордой.
- Хороший… - голос женщины слегка дрогнул. – Извини, что испугалась… я как-то не привыкла к таким вот знакомствам…
Ракан засвистел.
И зажмурился, когда пальцы ее пробежали по паутинным бугоркам. Тяжкий вздох потревожил гадюку, заставив открыть оба глаза. Змея предупреждающе зашипела, а ракан мелко-мелко застучал хвостом.
Нкрума же задумался, не случилось ли ему попасть в ловушку?
Скажем, газа надышаться галлюциногенного… или не газа, яды всякие бывают… и может, тело его где-то там, у дома осталось, тогда как сознание гуляет неисследованными тропами разума…
Извернувшись, он ухватил себя за хвост и вцепился в него.
Боль была такой, что Нкрума не выдержал и подпрыгнул, издав обиженный визг. И ракан заухал, этак, с укоризною. В голосе его послышались хорошо знакомые ноты: мол, такой большой, а глупости творишь.
- С тобой… все в порядке? – нервно поинтересовалась женщина, пытаясь отодрать хармара, явно не желавшего расставаться с рукой. – А то я… я в туалет вышла… очень захотелось и…
Нкрума присел и попытался поймать хвост, чтобы зализать рану. Но хвост ему больше не верил и норовил ускользнуть из лап.
- А тут он… я убежала… вон туда, - она махнула рукой на узкий проход. – Застряла немного… и они вот пришли. Представляешь?
Нет.
И представлять не желал. Что бы ни было в том проходе, оно явно воздействовало на разум существ, заставляя их вести себя нетипично. Но как только воздействие прекратится…
- Тоже думаешь, что они меня сожрать хотят?
Ракан заурчал, явно возмущенный подобным предположением.
- Я… не знаю, как их снять… и может, ты приобретешь обычный вид? А то мне как-то среди этого зоопарка неуютно…
В ее словах имелся смысл.
Чувствовала я себя… да полной дурой чувствовала.
Ожерелье из живой змеи немалого веса. Браслет из твари неведомой, но явно хищной, вон, зубы острые и в три ряда… плюс подвески из скорпионов данью местному безумному дизайну.
Ладно… главное, пока цела.
Жива.
А что дальше… надеюсь, жених в курсе, что с этим зоопарком делать, а то ведь нервы у меня не железные, могу и в истерику удариться. Я отвернулась, позволяя ненаглядному сменить ипостась, и так стояла, разглядывая шипастую морду создания, на которой застыла гримаса величайшего блаженства.