Страница 2 из 135
- …пусть это сделают специалисты.
- Что?
- Агентство «Золотой лепесток», - матушка подвинула визор. – Судя по рейтингу, в нашем секторе они лучшие. Сто сорок пять лет плодотворной работы. Сотни тысяч заключенных браков… процент разводов минимален, хотя нам это неинтересно, конечно… развод недопустим.
Шея заныла.
И дышать стало тяжеловато.
- Завтра в три пополудни прибудут консультанты. Я пообещала, что ты встретишься с ними. Изложишь свои пожелания… - матушка пригладила встрепанную гриву Нкрума. – А они подыщут девушку… девушек… ты выберешь ту, которая тебя устроит. Ясно, дорогой?
Нкрума обреченно кивнул.
- Я спрашиваю, ясно ли?
- Да, матушка.
- Вот и чудесно… это я оставлю, - она протянула визор. – Загляни на их сайт, полистай анкеты. Возможно, тебе кто-нибудь приглянется. Только, дорогой, ты вот над чем подумай. Конечно, сейчас ты нервничаешь и перевозбужден… а это приведет к вспышке агрессии.
- Нет!
- Не перебивай маму! – мама дернула за шерсть. – И у тебя появится желание выкинуть что-нибудь этакое… глупое и шокирующее. Но учти, что жить с той, которую ты выберешь, придется тебе же…
Могла бы и не напоминать.
Матушка удалилась.
Солнце, зависнув на мгновенье над черным зевом расщелины, все ж нырнуло в нее, предпочтя разумный суицид неразумному противостоянию главе рода Тафано. И Нкрума остался в гордом одиночестве.
Или почти в одиночестве.
На столе тускло мерцал визор, и мерцание это вызывало смутное желание взять и опустить на экран что-нибудь тяжелое, к примеру, любимую матушкину вазу из полированного тельвизийского гранита.
Но Нкрума вздохнул.
Хватит.
Этак и вправду от рода отлучат, и все бы ничего, но… он когтем подвинул визор и, пользуясь редкой в доме минутой затишья, поскреб хвост. Зуд утих, но ненадолго. А экран вспыхнул, пошел рябью, которая разродилась россыпью золотых лепестков.
Заиграла нежная мелодия.
А вкрадчивый голос произнес:
- Мы устроим ваше личное счастье…
В это мгновенье песчаные блохи показались не самой большой бедой.
_______________
Несколькими часами позже.
Покои младшего брата выходили окнами на пустыню. Голую. Почти безжизненную. И свет трех лун окрашивал ее в бледно-серебристые тона. Где-то вдалеке скрипели песчаники, завлекая самок.
- Ты уверен? – Гарджо развалился на подоконнике.
И пустынный ветер, пропахший запахом почти спелой айтши – надо полагать ныне ночью братец, в очередной раз нарушив запрет, рискнет и совершит вылазку в Старый город – ерошил длинную темную гриву его.
- Я уже ни в чем не уверен.
А может, с ним пойти?
Когда-то Нкрума неплохо изучил пустынные тропы. Интересно, под старым камнем, который ветра то укрывали песками, то вновь раскапывали, все так же обретаются многоноги?
А гнездо остроголовых змей уцелело ли?
И если да, сколько в нем самок?
В самый последний свой визит Нкрума насчитал почти дюжину… редкий случай. Если повезет, получится стянуть пару-тройку кожистых яиц.
Матушка, помнится, в тот раз впервые голос повысила.
Змей она не любит.
- Ну да… - братец поскреб ухо.
Тоже блохи?
И хвост вон дернулся, мазнул кисточкой по ковру.
- И что ты предлагаешь?
Визор с раскрытой – и честно или почти честно заполненной – анкетой лежал рядом. Одно касание, и анкета уйдет, чтобы навсегда изменить жизнь Нкрума.
- Допустим… послушай маму.
- А сам?
- До меня еще не скоро очередь дойдет, - Гаджо был младшим в семье, а потому искренне полагал, что взрослеть ему вовсе не обязательно. И матушка по неизвестной прихоти поддерживала в нем эту уверенность.
Может, ждала, когда он притащит в дом змеиные яйца?
- Когда-то и я так думал, - вздохнул Нкрума, отодвигаясь от визора. – И не только я…
- Да ладно…
Братец проводил взглядом толстую бабочку-белянку, впорхнувшую в окно. Та заплясала, закружилась, роняя с крыльев белесую пыльцу.
И по комнате поплыл сладкий аромат переспелой джарвы.