Белая охота

– Можешь открывать глаза.

Рианон боялась, что Саломе испугается, завизжит – но девушка даже не побледнела. Радостно захлопала в ладоши:

– Госпожа! У вас получилось! – вздрогнула, но решительно продолжила. – Госпожа, дальше первой пойду я. У вас кинжал, а я не умею драться. Если заметят и схватят, лучше меня. А вы убежите и приведёте сюда инквизиторов.

Рианон уважительно поклонилась храброй девушке. И непроизвольно потёрла грудь, где поселилась непривычная, сосущая пустота. Потом ответила:

– Обещаю, мы выберемся отсюда только вместе.

Рианон осторожно выглянула в главный коридор. Убедилась, что, осматривая туннели первый раз, она, к сожалению, не ошиблась. Выход отсюда был только один и в жертвенный зал. Зато факелы с той стороны не горели: змеи любят темноту, потому ритуалы проводятся обязательно при минимальном освещении. Рианон шепнула:

– Чтобы не случилось – молчи.

Взяла Саломе за руку и повела за собой.

Чем ближе надвигался выход, тем сильнее были слышны выкрики друидов. У самого поворота в зал Рианон заранее ненадолго зажмурила глаза, чтобы привыкли к темноте. И выглянула. Зал оказался большой, не меньше полутора сотен ступней в диаметре. В центре алтарь: за толпой голых, одетых лишь в маску на голове мужиков ничего не видно, но инквизитор знала – большая плита чёрного камня. Высотой до пояса. Именно там приносят подношения Нечистому Змею. Жертва ещё жива, в толпе шевеление: на глазах Ищейки один из мужиков встал в полный рост и спрыгнул с алтаря, а его место тут же заняли два других. Сектанты замолкли, потом отчётливо послышался мучительный стон-всхлип, дальше толпа опять взревела… Рианон ткнула Саломе в плечо, показала на второй выход с другой стороны, и вдоль стены по дуге обе девушки поспешили туда.

Они успели заскочить в коридор, когда их заметили. Поздно! Рианон подхватила из кольца на стене факел и ткнула им в свисавший с потолка запальный шнур. Пропитанный маслом и селитрой, он занялся мгновенно. Пламя лихо побежало от фонаря к фонарю на потолке и стенах жертвенного зала – их приготовили освещать завершение церемонии. Сейчас фонари вспыхнули ярким светом, ослепили всех. Рианон заранее наметила для себя один из боковых коридоров – туда вело больше всего следов. Ухватила Саломе за руку и помчалась вперёд.

Сколько они так бежали, Рианон не поняла. В какой-то момент силы её покинули, сердце зашлось в бешеном ритме, лёгкие горели. Пришлось остановиться передохнуть. И заодно попробовать понять, где они оказались.

Эта часть подземелья явно была обжита куда меньше. Фонарей нет, пахло сыростью и плесенью, вдалеке гулко капала вода. Но было довольно светло: потолок флуоресцировал слабым жёлтым светом. Девушки неторопливо пошли вперёд. И чем дальше, тем яснее становилось, что и эта часть лабиринта – дело рук человеческих. То там, то здесь на стенах попадались остатки фресок или росписей. Рисунки были очень старыми, почти совсем стёрты или испорчены трещинами, заросли грязью. Ищейка выбрала одну из картин: человек стоял на цветах, в руках держал скипетр и какое-то блюдо, вокруг головы нарисовано что-то вроде сияния святых на иконах, только с солнечными лучами. Провела ладонью: в гладкой стене в камне выдолбили бороздки, заполнили красками. Потому картина и выдержала испытание столетиями.

– Что это? – удивилась Саломе.

– Это культ солнца, – печально вздохнула Рианон. – Их истребили друиды. Легенды оказались правы. Они и впрямь прятались здесь…

– Язычники? – вежливо-равнодушно поинтересовалась девушка. – Их много было до Христа…

– Не язычники, – Ищейка вздохнула. – Они услышали и ждали слово Божие. Сказано было ИоанномКрестителем: «Я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём». Так и солнечники, словно Святой Иоанн, жили по заповедям Его, и с миром ждали слова Его… Нечистый и натравил на них своих слуг. Друидов змея. Солнечники прятались здесь, ждали… Но не дождались.

Девушки пошли вперёд, несколько раз наугад сворачивая на перекрёстках. Саломе молчала, потрясённая. Рианон тоже не стала продолжать рассказ. Голову занимали совсем другие мысли. Нехорошие. Лабиринт огромен и хорошо замаскирован, если его до сих пор не нашли – а ведь окрестности Шеннона хорошо обжиты. И даже если кто-то, не испугавшись рассказов о кобольдах, заберётся под землю, можно блуждать годами и не встретиться. Как не выбраться и самим. Пусть, судя по изредка попадавшимся следам – отпечаткам башмаков, копоти на стенах и огаркам факелов – идут они примерно в нужном направлении. Всё равно друиды отыщут девушек раньше, чем те доберутся до нужного прохода. За несколько столетий сектанты наверняка подробно изучили каждую пядь катакомб, пусть и приспособили для себя лишь небольшую часть. Но и сдаваться Рианон не собиралась. Прятаться и драться девушки будут, пока осталась хоть капля сил.

Сколько они блуждали, Рианон не знала. Но когда очередной коридор вывел в огромный зал-пещеру, Ищейка поняла, что надо передохнуть. Ноги болели и казались неподъёмными колодами, хотелось пить, глаза слипались. Последние шаги Рианон делала на одной лишь воле, Саломе приходилось буквально волочь за собой. Быстро осмотревшись – удачно, что здесь потолок светился особенно ярко – девушки обнаружили в стенах на разной высоте многочисленные ниши. Осторожно они забрались в одну из них, выбрали ту, где был небольшой каменный «бортик», из-за которого потом можно будет незаметно осмотреться. Стоило оказаться на ровной поверхности, как навалилась такая усталость, что на погоню и остальное стало наплевать. Главным врагом теперь был холод, поэтому девушки покрепче прижались друг к другу, так и уснули.

Разбудил зычный сверлящий голос:

– Почему их до сих пор не нашли? Близится час второй ступени!

Ответ прозвучал слабо и сдавлено:

– Простите, владыко. Мы гнали их по левому коридору, они должны были выйти сюда. Но встречные отряды их не видели, и здесь нет.

Рианон зажала рот проснувшейся следом Саломе, чтобы та случайно их не выдала, и поднесла палец к своим губам.

– Я сам вижу, что нет, – в словах неведомого начальника прозвучали жуткие нотки, у Рианон аж мороз продрал по коже. – Я ещё спрошу с тебя, как они смогли усыпить метку Змея. И запомни. Если к началу второй ступени невесты Змея не вернутся, их место займёшь ты, это я тебе обещаю, – и дальше сектант елейно добавил. – Заодно опробуем допущение, что иногда мужчина может заменить женщину.

Рианон аккуратно выглянула, пользуясь тем, что в бортике часть камней выпала, и получилась как бы зубчатая стена. В зале столпились больше двух десятков сектантов в знакомых хламидах, только капюшоны были откинуты. Командовал гладко выбритый, даже брови, мужик лет сорока. Кожа бледная, почти пепельная, будто друид давно не вылезал на поверхность при свете дня… А может, так казалось из-за освещения. Круглое скуластое лицо сейчас уродовала гримаса гнева.

– Может, незнакомый нам коридор нашли? – подобострастно выразил мнение другой помощник. – Сейчас внимательно проверим, и никуда они не денутся. Сквозные проходы мы перекрыли и здесь, и на выходе, и по сквозным туннелям ждут младшие братья.

Рианон успела с тревогой подумать: получается, в зале с алтарём были только жрецы? Сколько же здесь прячется сектантов?

– Ad maiorem Dei gloriam! – донеслось слабым эхом.

Рианон замерла, потом переглянулась с Саломе. Сердце заметалось бешеным зайцем по всему телу. Не может быть! Их нашли?! Или показалось?..

Друиды в зале тоже оторопело застыли. А из дальнего от укрытия беглянок тоннеля уже снова, теперь совершенно отчётливо, донёсся клич:

– Ad maiorem Dei gloriam! Ad maiorem Dei gloriam!

И следом в зал ворвались лязги сталкивающегося железа и вопли боли.

Главный друид опомнился первым. Махнул рукой, приказывая разобраться. Сам отступил назад и начал делать какие-то пасы и тихонько бормотать. Рианон не слышала, но видела, как шевелятся губы.