Страница 3 из 5
– Конечно, растёшь, – приобняла её мать и девочка счастливо улыбнулась.
– Папа, а что дельфины едят? – неожиданно спросила девочка.
– Рыбу, моллюсков, рачков разных.
– А клювы у них, как у птичек.
– Ну…
– Как жалко, что они не разговаривают, – вздохнула Настя.
– Ну, почему же не разговаривают. У них есть свой язык, состоящий из почти 14 тысяч звуковых сигналов, и на нём они общаются между собой.
– Но с людьми они не говорят, – стоял на своём ребёнок.
– Наверное, люди ещё не доросли до понимания дельфиньего языка, – пошутил папа.
– Наверное, – серьёзно согласилась Настя и вздохнула, – а дорастут когда-нибудь?
– Будем надеяться.
– Папа! А сказки про дельфинов есть?
– Сказок нет… Но есть легенды.
– Расскажи!
– Хорошо, слушай:
Помнишь, мы читали с тобой Куна «Древнегреческие мифы»?
Настя кивнула.
– Так вот древнегреческий бог света и покровитель искусств Аполлон часто изображался верхом на дельфине и по легендам нередко превращался в дельфина. Однажды приняв образ дельфина, Аполлон доставил жителей Крита в Дельфы, для того, чтобы они воздвигли там храм. А Аполлона стали называть Аполлоном Дельфийским и Дельфиниусом…
– А ещё, папа! – захлопала в ладоши Настя.
– Но, Настёнок, наш паром вот-вот достигнет берега.
– Папочка, ты успеешь рассказать ещё историю.
– Хорошо, но только одну.
Девочка согласно кивнула.
– Жил был в античном мире юный музыкант Орион и однажды он отправился в морское путешествие.
Но, по-видимому, не слишком тщательно выбирал владельца судна.
– Или тур оператора, – невольно усмехнулась Настя, но вернувшись в прошлое, снова услышала голос отца, – так или иначе, но команда корабля решила избавиться от музыканта, чтобы завладеть его имуществом.
Убивать его своими руками никто из разбойников, не захотел, и они предложили ему самому выброситься за борт.
Юноша пропел прощальную песню и бросился в морскую пучину. Но случилось чудо! Он не утонул, на помощь ему приплыл дельфин и отвёз музыканта домой. Разбойники же были сурово наказаны.
А дельфинов древние греки с тех пор стали боготворить.
– А дельфины, правда, могут спасти человека? – спросила Настя.
– Правда, – ответил Артур, – и таких случаев за историю человечества набралось немало.
Пролив остался позади, вагоны снова поставили на рельсы и впереди у семьи был самый счастливый отдых на море.
Вот только повториться, ему было не суждено.
Настя кончиком мизинца смахнула невольно набежавшую слезу и отошла от борта.
В Симферополе девушка направилась на автобусную остановку, чтобы отправиться на автобусе в маленький прибрежный городок к тётушке Анюте.
Но тут она услышала, как кто-то громко закричал, – Настя, Настя.
Замедлив шаг, она оглянулась.
– Фу! успел, – выдохнул облегчённо приблизившийся к ней мужчина среднего роста с намечающейся лысиной на макушке посреди каштановых волос и с большими внимательными глазами.
Насти он почему-то напомнил оленя из старой сказки про Снежную королеву.
– Вы, кто? – растерянно спросила она.
– Я Гриша, сын Анны Васильевны Ситниковой.
– Тёти Анюты?
– Тёти Анюты, – улыбнулся он.
– Но вы совсем не похожи на тётю Раю.
– А почему я должен быть на неё похож? – ещё больше развеселился мужчина.
– Так она же ваша сестра…
– Двоюродная. Ну, поехали?
Она кивнула, Гриша взял из её рук чемодан и хотел стянуть сумку с плеча.
– Сумку я сама, она лёгкая, – запротестовала Настя.
– Сама, так сама, – легко согласился он и быстро пошёл в сторону выхода. Настя едва успевала за ним.
Вскоре они оказались на площади перед вокзалом, и багаж Насти был помещён в багажник синего Жигулёнка. А сама Настя села на переднее сиденье рядом с Гришей…
Она мучительно раздумывала о том, как ей его называть – дядя Гриша или просто Гриша и Настя решилась на маленькую хитрость.
– А вы старше тёти Раи или моложе?
– Старше на 2 года. У меня у самого такая же дочура, как ты.
Настя облегчённо вздохнула, быть сыну тёти Анюты дядей Гришей. И бросила пробный камень, – дядя Гриша, а вы живёте вместе с тётей Анютой?
– Нет, ну что ты, – рассмеялся он, – я давно живу отдельно, сначала сам по себе, а потом с семейством. Пятнадцать лет назад мы купили квартиру в новом микрорайоне. Ты ведь, знаешь, теперь и в курортных городах высотки ставят?
Она кивнула.
– А мама живёт недалеко от моря, в нашем старом, но уютном домике. Я уверен, что тебе у неё понравится.
– А других жильцов там много? – осторожно спросила Настя.
– Каких других? – удивился он.
– Но ведь, на лето много туристов приезжает…
– А, это, – понял он её вопрос, – нет. Мама не сдаёт жильё. Мы с братом ей помогаем, да и пенсия у неё неплохая. Опять же маленькое хозяйство, свои овощи, фрукты. И хотя время от времени приезжают отдыхать и останавливаются у неё и мамины и наши с братом знакомые, сейчас она одна и будет очень рада твоей компании.
– Спасибо, дядя Гриша.
– Не за что. Отдыхай, набирайся сил. А то вы все северяне такие бледные, как спаржа, которую от света укрывают.
Настя весело рассмеялась его сравнению и ответила, – дядя Гриша, я не северянка. Мой город в Средней полосе России.
– По мне всё равно, в какой ты там полосе. Если у вас зима шесть месяцев, солнца кот наплакал, и моря тёплого нет, то все вы в моём понимании северяне.
– Ну, вы скажете тоже, – отмахнулась девушка.
– Скажи спасибо, что в чукчи или в якуты не записал, – пошутил он, – а то была бы жительницей вечной мерзлоты.
Настя смотрела на тянущиеся за окном горы, потом на береговую полосу и вдруг увидела пологий холм сиреневато-лилового цвета.
– Ой, что это? – спросила она.
– Где?
– Да вон, же, вон, – она махнула рукой в сторону проплывающего мимо холма.
– А это, лаванда, – он опустил стекло и в салон ворвался опьяняющий аромат, от которого у Насти сразу закружилась голова.
– Тогда знаю, – тихо проговорила она, – Ася лавандовое масло в аптеке покупает и добавляет в ванну.
– В аптеке, – хмыкнул он, – ну северяне вы даёте!
– Правда, правда, – заверила его Настя, – и пахнет хорошо, но не так сильно как здесь, – признала девушка.
– Это она на солнышке разомлела.
– Кто?
– Лаванда, – улыбнулся Григорий, – кто же ещё…
– Я бы так хотела увидеть её поближе.
– Увидишь, у мамы она на грядке растёт.
– Как на грядке? – не поверила Настя.
– Как капуста, – хмыкнул в ответ мужчина, – но и в совхоз можно съездить. Вот обживёшься, акклиматизируешься и съездим.
– Ой, спасибо, дядя Гриша, – Настя от радости была готова броситься на шею сыну тёти Анюты.
– Когда съездим, тогда и будешь благодарить, – заметил он философски. А вообще-то не велик труд для меня.
– Всё равно спасибо вам.
Незаметно они въехали в городок, и Григорий снизил скорость.
Город показался Насти таким ярким и сочным, как рисунок старинных мастеров на лакированной шкатулке.
Парки, скверы, фонтаны, кафе, множество зелени и цветов, упоительная смесь ароматов и яркие вереницы отдыхающих.
Но вот они свернули в частный сектор, миновали несколько улиц, стало непривычно тихо и даже жара, кажется, ослабела, напуганная солёным ветерком с моря.
Вскоре они подъехали к деревянной калитке густо оплетённой вьющейся зеленью, на фоне которой покачивались громофончики розовых, белых, голубых цветков на длинных стебельках.
– Мама! – закричал Григорий и толкнул калитку, которая оказалась открытой.
Навстречу им вынесся большой пёс, покрытый длинной рыжей шерстью с большими белыми пятнами.
Он зарычал, но увидев Григория, высоко запрыгал, норовя лизнуть того в щёку.
– Какой красивый! – вырвалось у Насти.
Пёс замер и внимательно посмотрел на девушку блестящими карими глазами.