Жена змеиного короля

Король сверкнул глазами и вышел из комнаты, кинув по дороге кому-то свой плащ и оставляя мокрые следы, направился в библиотеку.

Там, среди разнообразных и знакомых томов, таких как "Искусство убивать человека" и "Человеческая культура и обычаи", он, наконец, нашел трактат об отличиях человеческой расы от тихков. И прихватив с собой пачку сшитых листов, с иллюстрациями, пошел обратно в покои принцессы. Где лекарь уже закрывал свой чемоданчик, а из всех горничных осталась только одна, поправлявшая подушку под головой спящей девушки.

- Думаю, все будет в порядке. Я дал ей сильное жаропонижающее средство и оно, слава Гелико, подействовало. Все же людей мы обычно... не лечим. - сказал тихк. - Теперь остается ждать, когда она очнется.

Лицо короля ничего не выражало. Не высохшие пряди волос змеями свисали около холодных глаз.

- Я вас понял, благодарю. - ответил он и легким движением переставил тяжелое кресло к кровати девушки и положив нога на ногу, уселся в него открывая трактат.

Лекарь немного замялся:

- Ваше Величество, здесь будет дежурить горничная и вам необязательно...

- Я подожду здесь. - прилетел ответ из-за исписанных листов.- Горничная пока может удалиться.

- Как прикажете.

Сделав знак притихшей тихке, лекарь подхватил свои вещи, и они вышли из комнаты.

25.

Когда я открыла глаза, то следом сразу подумала, что лучше бы я этого не делала: голова по ощущениям походила на чугунный котелок, такая же огромная, пустая и гудящая. Все косточки ломило, а сил не было даже пошевелить пальцем.

Я немного удивленно повела глазами по комнате: последнее, что я помню, была качающаяся спина Серебряного и непрекращающийся шум дождя. Взгляд медленно скользил по шкафу, стене с цветочным узором и остановился на Кахире, сидящем в кресле и читающем какую-то пачку бумаг, скрепленных сверху. Лоб нахмуренный и лицо такое сердитое.

- Ваше Величество? - спросила я еле слышно. Горло тоже нещадно болело, а в груди горячо клубился кашель.

Король моментально вскинул на меня глаза и посмотрел с откровенной ненавистью:

- Почему вы не сказали, что замерзли? - спросил он, четко разделяя слова, и поднимаясь из кресла. Рукопись была отброшена на сиденье позади.

- Я спрашиваю, почему вы ничего не сказали? - закричал его Величество с искаженным яростью лицом и, не позволяя мне ничего сказать.

Я смотрела на его темнеющую на фоне окна фигуру. Это было слишком для меня. Я была не готова к такой вспышке ненависти и сейчас у меня не было сил, чтобы как-то противостоять или объясняться. Я только отвернула лицо и по щеке покатилась слеза.

На крики сразу прибежал обеспокоенный лекарь, пытаясь урезонить короля, но тот уже быстро развернувшись, выходил прочь из комнаты.

Я сделала пару медленных вдохов, успокаиваясь и поворачиваясь к подошедшему ко мне тихку. Я помнила его по тому случаю, с перевязкой руки. Кажется, его звали Хорел.

Тихк склонился ко мне проверяя температуру:

- Ну вот, жара нет. Хорошо. Я рискнул дать вам свою настойку, но к своему стыду, какими средствами продолжить ваше лечение не знаю.

Я слабо улыбнулась:

- Это обычная простуда, сильная, конечно. Вам не стоит волноваться. Все это только моя вина. Я полежу несколько дней и пойду на поправку, обещаю. Что касается... - я закашлялась, - простите, лечения, то надо много питья на кислых ягодах и... - я задумалась. - Мне кажется, я видела у Профессора в теплице некоторые травы, которые бы мне пригодились: ромашка, шалфей, календула...

Хорел кивнул:

- Я все записал и сейчас же отправлю послание.

Глаза у меня снова начали слипаться, но я еще успела спросить:

- Как давно прибыл отряд? Сколько уже дней прошло?

Лекарь удивленно поднял брови:

- Отряд еще не прибыл, Принцесса. Мы ожидаем его сегодня. А вас привез его Величество ночью. Точнее, вы все прилетели на вашем серебряном кнарке, чем наделали переполох в замке.

Последние слова уже долетели до меня еле слышно. Сознание утопало в озере сна и только мелькнула мысль в изумленном мозгу:

- И как они смогли поладить...чудо...

Выйдя из комнаты, король, продолжая кипеть и на нее, и на себя, отправился на улицу. Видя его состояние, все тихки старались случайно не попасть под горячую руку и быстро отходили подальше с дороги его Величества, которая привела его к конюшням.

Серебряный лежал на траве, положив голову на лапы перед входом в амбар. Подбежавшие конюхи сообщили, что зверь так и не согласился зайти внутрь и ничего не ел с момента их прибытия вчера. Кахир вздохнул и подошел к кнарку. Тот сразу приподнялся и уставился не мигая на мужчину.

- Она в безопасности, но еще некоторое время будет находиться у себя в комнате. Поэтому какое-то время вы не увидитесь.

Дракон прикрыл глаза и заметно расслабил, сжавшиеся до этого в напряжении лапы.

- Но кто бы знал, как же она иногда выводит из себя! - закричал король в небо, отпуская свой гнев и прибавляя что-то нецензурное на змеином.

Серебряный кнарк повел флегматично бровью и фыркнул, как бы соглашаясь со словами тихка. А последний уже, тяжело дыша, мерил большими шагами поляну перед конюшней. Но услышав красноречивое фырканье в ответ, повернулся к дракону и сказал с хорошей долей самоиронии в голосе:

- Я уже разговариваю с кнарком! Что дальше...

Серебряный кнарк проигнорировал обидное замечание и, поднявшись, удалился в свой загон.

Кахир остался один.

Следующие несколько дней я провела в постели. Постепенно сон нормализовался, и днем я могла немного читать книги, принесенные мне из библиотеки, пока лекарь не делал строгие замечания о необходимости отдыха или разговаривала с Дором, когда тот находил несколько свободных от кухни минут и лично приносил мне ягодный морс в высоком кувшине, отвар из ромашки, присланной из Университета или горячее молоко с медом на серебряном подносе. К молоку всегда прилагалась воздушное печенье из бисквитного теста в форме сердца.

Обожаю нашего Дора.

Мы вместе смеялись над моими рассказами о том, как прошла первая встреча с великолепным Огуфом. И о его реакции на мое "фееричное" появление в усадьбе принцев. О странных словах повара о даре слова, я не стала рассказывать. Они были немного пугающими и, как мне кажется, накладывали на меня дополнительную ответственность. Время покажет.

Мы смеялись до тех пор, пока у меня не начинался кашель и Дор, махая пухлыми руками и приговаривая, что мне надо отдыхать, не отправлялся обратно в свои кухонные владения.

Как я и предполагала, выздоровление проходило по обычному послепростудному пути. Было обидно находиться в душной комнате, но я понимала, что виновата в этом сама. А точнее моя неловкость, гордость и некая застенчивость. Горючая смесь.

На одно утро у нас была запланирована лечебная процедура, направленная против кашля.

И вот, намазанная слоем жира с добавлением горчицы по спине, я лежала на животе вытянув руки вдоль тела, стараясь не шевелить конструкцию из полотенец, одеял и пледов на моей спине. Припекало.

И-за того, что я не сколола волосы, они крылом накрыли мое лицо, повернутое боком на подушке.

- Вита! - попросила я горничную, услышав шаги. - Пожалуйста, поправьте мне волосы, а то очень щекотно.

Я почувствовала мягкое прикосновение к лицу, и сбежавшие пряди были заложены мне за ухо. Я открыла глаза начиная произносить слова благодарности:

- Спасибо вам больш...

Но обнаружила короля, который усаживался в кресло рядом со мной. Мы не виделись все это время. И сейчас: эта моя несуразная поза, эти одеяла...

Да, терять больше нечего.

Он некоторое время молчал, но потом все же сказал: