Зверинец

- Шон`риеф дер постен - сиблазен цапфенштрайх!... Эскан дрей таге костен - камрад ихком яглайх!..

О-о-о, нет, только не это! Только не 'Лили Марлен'! Нет, против самой песни я ничего не имею - она буквально на все случаи жизни. Я имею против еë исполнения горнострелками!

- Дат сагтен мир - ауф видер зейн!..

Падает с тумбочки дневальный - он одного со мной мнения. В палатках нашего взвода, словно в разбуженном улье, начинается нездровое шевеление...

- Рота в ружьë-о-о-о-о!!!- орëт второй (не наш!) взводный, материализуясь буквально через стенку палатки с дрыном в руках.- Боевая тревога нападение - бакланов!!!

... Ну, понеслась! Весь взвод, орлы, бросивши дела и похватав подручное дреколье (кто с автоматом, кто с альпенштоком, у кого и вообще - табуретка и сапожная щëтка), летит бить 'бакланов', пока те своими немузыкальными голосами окончательно не свернули нам уши в рулет...

Тра-та-та-та-та-та-та-та-тах!!!!

Что и следовало ожидать. Подгруппа 'бакланов', исполнив провокацию, тупо выманила наших 'орлов' на свою огневую подгруппу, а те, не будь лопухи, ещë и электродетонаторов втихаря понатыкали. Шум, гам, Содом, Ад и Израиль.

- Ах вы..!- выдыхает Шурочка наш, Лишенец, пинком выгоняя АГСника из палатки.- Вы-ы-ышка! Ко-оржик!!

Этих двоих - взводных гранатомëтчиков - два раза звать не надо. Пол-минуты не прошло, как на головы 'бакланов' посыпались наши призы и подарки за победу в музыкальном конкурсе. К Вышнякову с Березиным подключаются пулемëтчики и наше отделение. Свистят заряды, горят шнурами трассирующие... Так, мой черëд!

Кабум!!

Посылаю гранату 'в ту сторону', чисто для очистки совести - на этой дистанции моя шайтан-труба почти бесполезна... Неожиданно в кустах слышится непонятная возня, и нашего ротного за ноги утягивает какой-то ниндзя.

- Курвамать - убью щуку!!- орëт мой второй номер, хватая планшетку гранатомëтчика (баллистический вычислитель, прицельная таблица, топопривязчик) и, раскрутив еë в два с половиной оборота, запуская в кусты в направлении появления 'скотского мудака паука сумчатого'. Не успеваю схватить его за руку, чтобы отменить пуск снаряда...

- Ой, мля!..- выдыхает мой второй номер, присев и закрыв лицо руками. И в голосину:

- Товарищ майор, простите, я ненарочно!!

- Уы-ы-ы, пошëл на-акуй чудовищ-ще!!- взвивается из кустов второй взводный, потрясая кинутым в него гранатомëтным планшетом и держась за ушибленную голову.- Ма-му-ва-шу, арестовали!..

Тихонько протягиваю себе под нос: 'Ми-ит ми-и-ир, Лили Марли-ин!..',- безвозмездно офигевая от сюра происходящего. Осторожно осеняю себя крëстным знамением...

Граф Цепеллин

Сидим со вторым номером в 'секрете', сторожим подходы к стойбищу. Сборы, день ннадцатый. Делать нехер, жрать охота, втихаря жуëм палку колбасы, курим бамбук и пялимся в небо.

- О, смотри-ка!..- тычет напарник пальцем в проплывающую над нашей головой неведомую хрень, похожую на надутое 'изделие номер два'.- Как думаешь?

- Бля-яха!..- протягиваю с набитым ртом, вперившись на хрень через прицел автомата. Действительно, бляха - по ходу, горнострелки по нашу душу аэростат разведывательный запустили. Вот же ж твари!..

Ничего, херня - 'чего' будет потом. Или от начальника разведки - за то, что пролюбили в небе шпиëна - или наши извечные стратегические друзья нам люлей наваляют. Спустятся по какой-нибудь стенке, как мухи, шомпол в ухо и привет, выходи строиться... Беру поправку на высоту и движение, нажимаю на спуск. 'Т-тах!'- сухо кашлянул автомат, выплюнув короткую очередь. Мутная херня бодро сдувается и камнем падает из-под облаков.

Мой второй номер - тут же, автомат в зубы и подкирпиченным сайгаком туда, где упала сбитая хреновина... Так, а что это там за кусты шевелятся?!

- Снигирь, я Рекс, на два часа от тебя.- кидаю напарнику и даю несколько коротких поверх качающейся растительности. Снигирь лихим прыжком с перекатом сокращает расстояние до сбитого аэростата и, упав наземь, выпускает по кустикам весь магазин...

- Ятить вас... Ур-роды, мля!- доносится из кустов голосом нашего начальника разведки.- Убить вас мало!..

Снигирь смотрит на аэростат и виновато разводит руками. Это был - наш аэростат...

Вурдалак

Сержант Воробьин - на 'и' ударение, позывной Снигирь, мой второй номер - перевëлся в наш батальон из 'махорки', рядовой трупсы. Его командир рекомендовал за острый глаз и наблюдательность, и непременно как разведчика. Ну... Хотел в разведку - попал ко мне. Надо сказать, что ни я, ни он об этом не жалеем. С ним я не боюсь за свою спину, а он рад-радëшенек, что ему незачем скакать по сопкам с кустами на башке и шхериться по потайным углам, рискуя нарваться на патруль. Знай себе - сиди с биноклем у планшетки, вбивай данные по целям, диктуй мне прицел да запихивай в шайтан-трубу снаряды.

За него достаëтся мне. Так как мы числимся по штатам как: гранатомëт реактивный (безоткатный) один штука, расчëт гранатомëтный один штука, - то нас, самых зорких глядунов, пихают во все дозоры и секреты. И, соответственно, мне, как этого самого расчëта командиру, и задачи ставят, и по шее дают. Мы не обижаемся - было бы за что. Сидим себе спокойно, жгëм спиртовку, гоним чай-кофе и травим байки за жизнь.

Вот одна из тех историй...

Был Снигирь на сборах как-то когда-то - рядовая пехота у нас традиционно соревнуется с десантниками. Прилетели, устроились, встали лагерем... Снигиря, как самого зоркого, отправили досмотреть местность на предмет паучьих нор и иных помех в безоблачном существовании, а заодно и добыть чего пожрать. Разнообразить дабы местное меню... В то время мы ещë по планете не отстроились, не забазировались как следует, и поэтому с продовольствием были изрядные проблемы. Ну, делать нечего. Взял Воробьин автомат, напялил каску и пошëл топтать склоны да пригорки в поисках лучшей доли. Час ходил, два ходил... Короче, проплутал он по окрестностям аж до самой темноты.

Пора бы и возвращаться!.. Тем более, что товарищи ждут провизию, а у него, разведчика-следопыта, полный рюкзак паучатины из разорëнного гнезда.

А накануне - солдаты молодого призыва, чисто от нечего делать, сказывали друг другу страшные истории про местных чëрных прапоров и иную параненормальную дребедень. Среди прочих, была сказка про плесневика - бойца, загулявшего до одурения и заразившегося плесенью; как итог - стал воен грибом, но рассудка своего не потерял, и ищет, ищет, и-щ-е-т своих сослуживцев, а найти не может, ибо не видит, и потому всех и каждого л-а-п-а-е-т, а плесени только того и надо, и получается, что залапывает он по ночам насмерть караульных и просто приблудный люд, чем и питается. Короче, крипота относительно пенного разлива, на посмеяться и забыть.

А тут, как нарочно, заплутал Снигирь слегка, подзабыл дорогу до дому. Идëт, бредëт, выставил антенну рации, ищет пеленг на родные стены. Как вдруг... Вдруг! Как зашуршат кусты, как затрещат ветви-прутья, как раздастся из них кряхтение да пыхтение!!..

- Ну, думаю, всë - капец тебе, Воробьин, как есть капец. Сказка сказкой - а вот он, плесневик, живой, блин, в натуре. Как на картинке пред тобой стоит, и смотрит пустыми глазницами... Ща как думаю - подойдëт, схватит, и выходи строиться. И с места пошевелиться не могу, ноги как окаменели, и вообще сам стал как каменный... Ну, думаю, всë, пшиз-здец! Что делать, что делать - что, мля, курва, делать!!! Ну, раз помирать - то с музыкой! Скидываю с плеча автомат, да даю длинную поверх головы, ору на все сопки: 'А ну пшëл нах курва гребанная!! Намотай тебя на винт!! Верблюды египетские пошли на-а-ахе-е-ер!!!'. Весь магазин в воздух высадил! А кусты так - шур, шур, шур - и голосом моего ротного: 'Кхе! Кхе!.. Воробьин... Бумажка есть?..' Ротного, оказывается, запор мучил - с сухарей-то да тушëнки одних - вот он и пошëл до ветру. Сидит, пыжится... И тут я - как заору, да как засажу! У него с испугу всë с позавчерашнего дня до сегодняшнего завтрака - как было, так и выпало...