Страница 21 из 22
Уже после испытаний меня впечатлил случай, произошедший с секретарем какого-то учреждения из Штатов. Ее автомобиль упал с моста в реку. И она действовала спокойно и по всем правилам. Когда еспросили, как же она могла в такой момент вспомнить все инструкции и не запаниковать, она ответила, что привыкла ответственно относиться к своей работе и в круг ее профессиональных обязанностей входит внимательное чтение документов и их запоминание. А стрессовых ситуаций и на работе хватает, и она привыкла их «разруливать».[50]
Прежде чем покинуть Суково (ставшее уже Солнцевым, но еще не превратившееся в один из центров криминального мира – «солнцевских»), расскажу о женщине, приведшей нас в эти места – Валентине Степановне Гризодубовой.
До войны она была известна всем советским людям – первая женщина – Герой Советского Союза за знаменитый полет на Дальний Восток, в результате которого был установлен женский мировой рекорд дальности полета (около 6500 км). Летела она с Полиной Осипенко и Мариной Расковой на самолете АНТ-37[51] «Родина». Главный конструктор ОКБ, Алексей Николаевич Туполев (АНТ) в это время (1938 год) уже сидел. Правда, в приличных условиях, в «шарашке» ЦКБ-29. Ведущим самолета был П. О. Сухой, получивший известность как конструктор самолета «Иванов».[52]
Героинь перелета редко видели в платьях. Самая стройная слева – Гризодубова, в центре Осипенко и полная Раскова
Из-за грубых штурманских ошибок Марины Расковой Валентине Гризодубовой пришлось сажать самолет на брюхо в тайге на заросшее болото. Она лишь «покорежила законцовки винтов». Ее муж, летчик-испытатель Соколов вернул самолет, сумев поднять его в воздух из болота после полевого ремонта.
«Раскрыв объятья, ждет страна любимых дочерей», восклицал в «Правде» будущий автор «Василия Теркина». Стране пришлось ждать дочерей больше месяца.[53]
Прямо с поезда их привезли в Грановитую Палату Кремля, где их ждало Политбюро. На интимном, но торжественном приеме в Кремле первый тост был не за героинь, а за Коккинаки.[54] Он в июне установил мировой рекорд дальности полета по прямой на ильюшинском ДБ-3, практически по тому же маршруту, только на 1000 км дальше.
Гражданским пилотом была только Гризодубова.[55] Полина Осипенко была майором ВВС. Выпускница музтехникума Марина Раскова – старшим лейтенантом НКВД.[56] По разному сложились их судьбы. Наставник пилотов-истребителей Осипенко погибла 11 мая 1939 года вместе с комбригом Серовым – мужем актрисы Валентины Серовой.[57]
Марина Раскова нелепо погибла в январе 1943 года, не успев совершить ни одного боевого вылета.[58]
Валентина Степановна в оставшееся до войны время работала начальником Управления между-народных авиалиний Гражданского Воздушного Флота. Оно было создано вместо советско-германской авиационной компании Deruluft,[59] официальная деятельность которой была прекращена в марте 1937 года.
Начало войны застало В. С. врасплох. Она попросилась в пилоты к Голованову,[60] но, по его словам, она сначала занялась эвакуацией семьи (матери и сына). Муж с начала войны был пилотом, потом командиром авиаполка истребителей. В апреле 1942 года генерал Голованов, уже командующий авиацией дальнего действия (АДД), попросил, на всякий случай, одобрения Сталиным назначение Гризодубовой в качестве командира 101 транспортного полка АДД. Сталин, до этого разрешивший майору Расковой создание трех женских полков, удивился, что Гризодубова будет командовать мужским полком. Голованов напомнил, что она до недавнего времени была начальником Управления ГВФ и командовала большим мужским коллективом пилотов. Сталин согласился дать ей звание майора ВВС.
Про войну Гризодубова вспоминать не любила.
В. С. Гризодубова
Воевала они бесстрашно, сама часто показывала пример, как надо, особенно в первые недели, пока летчики гражданского воздушного флота привыкали летать на практически безоружном против немецких самолетов Ли-2 (Дугласе) ночью, в облаках, или на бреющем полете. Особенно трудно было над Ладожским озером, когда она уходила от Мессера, почти касаясь винтами воды.
Запомнились ей и партизанские Брянские леса, где часто приходилось летать над верхушками деревьев.
«Прославилась» Гризодубова в войну и тем, что не отдавала СМЕРШу летчиков, самолеты которых сбивали над вражеской территорией, и которым удавалось спастись и выйти к партизанам. Оттуда ее же летчики вывозили своих товарищей и коллег из других полков. Она кратко с ними беседовала, загружала в грузовую кабину самолета на очередной боевой вылет. После возвращения представляла их вместе с экипажем к орденам и передавала в госпиталь или санчасть. И только потом докладывала по команде. Орден, как правило, вычеркивали, но летчика оставляли в полку.
После войны она проявила не меньший героизм, когда отказалась уволить евреев из летно-испытательного подразделения НИИ-17 в разгар антисемитской компании (среди них героя Советского Союза Лунца, оставшегося под ее началом со времен войны). Кроме того, она взяла на работу уволенного из ЛИИ Авиапрома Марка Галлая, вывезенного ее летчиками от партизан после того, как его сбили (см. книгу вторую [Рог15]) и летчиков из ЛИИ ВВС.
Бригаде нашего п/я, участвовавшей в подготовке Ми-4 к госиспытаниям «Оки» 1963 года запомнился полет на Ли-2, на котором доставлялась из Жулян часть аппаратуры на Ми-4. С оказией полетели Мухин, Пехтерев, Филиппов, кто-то еще, может быть Кирин (у каждого вспоминался разный кто-то). Но все помнят, как возле Брянска Валентина Степановна, летевшая пассажиром, взглянув в окно, воскликнула: «Как раз здесь я летала!». Вошла в кабину, передвинула первого пилота на место второго. После того, как «почувствовала» штурвал, она ринулась вниз и на бреющем полете прошла все леса и даже дальше, потом освободила кресло и раскрасневшаяся и помолодевшая вернулась в пассажирскую (она же грузовая) кабину. Аплодировать было некому, ребята были в состоянии «грогги». Когда самолет приземлился, молодые тогда еще ребята высыпали из самолета и улеглись на траву. В. С. подкрасив губы и наведя марафет, спросила их, не хотят ли они с ней поехать в Москву – сейчас ее «Волгу» к трапу подадут.
Все дружно отказались. Некоторые хотели подольше остаться на травке.
А вот я, по неопытности, предложение В. С. подбросить меня в Москву однажды принял. «Вот и хорошо – сказала она – поможешь шампанское донести – мне Новосветовское коллекционное прислали». Она села за руль «Волги» цвета «белой ночи», я рядом и почему-то мне захотелось пристегнуть ремень безопасности. Она стартовала в конце дороги от админздания, ведущей прямо к воротам для автотранспорта. Они были закрыты. Скорости она не снижала и, казалось, сейчас врежемся. В последний момент ворота открылись, и я успел заметить перепуганные лица охранников по сторонам ворот.
Ехали мы, скорее всего, по Внуковскому шоссе. Это была правительственная трасса, и милиционеров на ней было достаточно, но В. С. их игнорировала – скорость была намного выше разрешенной. Правил явно она не нарушала, но ехала она, как теперь выражаются, агрессивно. На поворотах я несколько раз хватался за кожаную петлю, висевшую над дверью. Пару раз я видел, как ей отдавали честь, иногда пытались поднять полосатую палку, но потом, видимо, узнавали. Перед красным светом тормозила в последний момент, на желтый проезжала не задумываясь. Если она хотела подготовить меня морально к испытательным полетам, то она своей цели достигла. На Ми-4 было гораздо спокойнее, несмотря на опасные ситуации.
50
Ретроспективно вспомнил Сашу Разумову, которая, мне кажется, повела бы себя так же в этой ситуации. Стоит еще заметить, что секретарь в штатах – ответственная и довольно хорошо оплачиваемая должность. Например, популярная журналистка «Недели», вспомнив в Штатах свою научную специальность и подучив язык, пошла работать в один из университетов не ассистентом, а секретарем кафедры – и престижнее, и денег больше.
51
Самолет был признан ВВС неудачным, в серию не пошел, выпущенные машины пошли на рекордные полеты.
52
Это была безумная идея Сталина – построить 10 000 простых самолетов-бомбардировщиков «Ивановч», которые в случае необходимости, летели бы только в одну сторону (в наличии достаточного количества добровольцев-камикадзе Сталин не сомневался) и одним ударом разбомбили бы Германию (а может быть Англию). Никакая ПВО с таким количеством самолетов справиться бы не смогла. Другое дело, что эффект такого бомбометания явно переоценивался. Конкурс на проект выиграл Сухой. Большая часть произведенных «простых» самолетов (Су-2) были уничтожены мессершмиттами в первые недели войны.
53
Вылетели они 24 сентября, приземлись 25 сентября, нашли их с воздуха 4 октября. До этого их искали 50 самолетов, десятки пеших отрядов в районе от Читы до Сахалина [Шак]. 5 октября до них добрался спасотряд с эвенком-проводником. В Москву они прибыли 27 октября и прямо со спецпоезда – в Грановитую Палату Кремля. Там их ждало Политбюро.
54
Коккинаки был не весел. Когда Сталин спросил, почему, тот сказал, что поиски экипажа Гризодубовой привели к гибели его ближайшего друга Бряндинского, комбрига и флаг-штурмана ВВС СССР, с которым они устанавливали этот рекорд и получили звание Героев Советского Союза. Молотов предложил выпить за Бряндинского. Сведения о катастрофе (столкнулись Дуглас и ТБ-3 РН) были засекречены на 30 лет. Те, кто знал и попытался высунуться с предложениями похоронить тела по-людски, были осуждены по 58 статье на 15 лет как японские шпионы. Тела погибших до сих пор в тайге (вынесли и похоронили в Комсомольске только Бряндинского).
55
Гризодубова, кроме звания Героя, получила квартиру площадью 104 квадратных метра в профессорском корпусе Академии Жуковского на Ленинградском шоссе (позже проспекте). Плюс «Опель». И 25 тысяч рублей. Кстати, после разговора Гризодубовой со Сталиным, то же самое, помимо ордена Трудового Красного Знамени, получил ведущий конструктор самолета АНТ-37 «Родина» Павел Сухой.
56
Соответствовало майору ВВС, это звание она и носила в начале войны.
57
Осипенко, проверяя умение Серова летать вслепую (по приборам), допустила снижение самолета до опасной высоты, надеясь, что Серов понимает, что делает – а он давно уже был героем и генералом. Летать любил, тренироваться – нет.
58
Когда началась Великая Отечественная война, Раскова, используя свое положение сотрудника органов безопасности и личные контакты с И.В. Сталиным, добилась разрешения на формирование женских боевых авиачастей (включая полк будущих «ночных ведьм»). Сама Раскова стала командиром женского 587-го бомбардировочного авиаполка. Полк комплектовался и проходил подготовку на одномоторном легком бомбардировщике Су-2 («Иванов»). Подготовка закончилась в апреле 1942 года, а с июня 1942 года приступили к освоению нового самолета Пе-2 (так как Су-2 почти не осталось – О.Р.). В ноябре 1942 года освоение закончилось. Раскова была строгим командиром, помнившим заветы Чкалова – искать и находить врагов среди тех, кто готовит самолеты. По воспоминаниям, приведенным в [Жест] она лично расстреляла двух техников-мужчин, которые, доставляя горюче-смазочные материалы, замерзли и выпили немного спирта, что заливался в системы самолетов. – Вы не спирт пили, вы кровь наших солдат пили, – сказала она и расстреляла их перед строем.
По некоторым сведениям, 1 декабря 1942 года полк убыл на Северо-Западный фронт в состав 8-й воздушной армии. Задержавшаяся на месте формирования командир полка майор М.М. Раскова при выполнении полета по маршруту Арзамас-Саратов, попав в сложные метеоусловия, 4 января 1943 года погибла – врезалась в гору на берегу Волги [Пуз].
Вместе с ней погибла и вся эскадрилья полка (по мнению Ковтуна – весь полк), которая летела за ней, следуя правилу «делай как я». Раскова, учившая летать по приборам других, сама так летать не умела. При разработке маршрута полета не были приняты необходимые меры предосторожности, она «не заметила» на карте гору, возвышающуюся над берегом Волги на сотни метров и игнорировала опыт главного штурмана полка – мужчины.
Вознесенная еще в 1937 году на вершину славы, Раскова, опираясь на поддержку могущественного НКВД и комсомола, не считалась ни с кем и ни с чем.
пела вся страна вслед за «Веселыми ребятами». За два месяца до этой катастрофы на Волге под Самарой был расстрелян цвет советской авиации («дело Героев»), включая Рычагова и его жену – выдающуюся военную летчицу Марию Нестеренко, которой до этого не дали побить мировой рекорд экипажа Гризодубовой.
59
Самолеты Деролюфт летали по всей Европе, а ее немецкие летчики – по европейской части Союза. Немецкие пилоты в полной мере использовали практическое знание воздушного пространства после начала войны. Шефом Деролюфта с немецкой стороны был небезызвестный Мильх, создатель Люфтганзы, еврей по отцу, с июля 1940 года генерал-фельдмаршал авиации. По его поводу Геринг сказал, что он сам решает, кто здесь еврей, а кто нет.
60
В 1942 году мобилизованные летчики ГВФ, объединенные в специальные полки и дивизии, занимавшиеся транспортировкой летного состава, перегонкой самолетов, получаемых по лендлизу, снабжением окруженных войск и партизанов, были переданы в подчинение ВВС.
Гризодубовач попросила направить ее в полк транспортной авиации.
101-й полк имел на вооружении транспортные самолеты Ли-2 и осуществлял снабжение боеприпасами и продовольствием окруженных частей Красной Армии, по заявкам Центрального штаба партизанского движения обеспечивал партизанские отряды и их связь с Большой землей, а также совершал боевые вылеты на бомбардировку военных объектов во вражеском тылу.
Из интервью Гризодубовой порталу «Культура». «Я настояла на том, чтобы меня назначили командовать мужиками. Если честно, генерала хотела получить. И не только, чтобы удовлетворить собственное тщеславие. Славы у меня предостаточно было, есть и будет. А генералов баб в армии, как не было раньше, так и теперь нет. Хотя все талдычат: женщины у нас равны с мужчинами. Ни хрена они не равны. Во время войны женщин офицеров воевало почти миллион человек. И ни одного генерала никто не получил. Если бы я создала прецедент, всё пошло бы по-иному. А неравенство я на своей шкуре испытала…»
Желание стать генералом, причем как можно быстрее, привело к последствиям, чуть не ставшими трагическими для Гризодубовой. Ее жалоба на любимца Сталина Голованова, ставшего за год командующим авиацией дальнего действия, за предвзятое отношение к летчикам (полку не присваивали звание гвардейского, что давало бы ей право стать генералом) была рассмотрена партийной комиссией (Шкирятовым-Маленковым). Жалоба, после письменного объяснения Голованова, носившего обвинительный характер против Гризодубовой, была признана ложным доносом на командующего АДД, что в военное время рассматривалось как измена и дело передали в военный трибунал. Спас Сталин – с должности командира полка он Гризодубову снял, но и от трибунала освободил. Ее полк после ее снятия в мае 1944 года через полгода получил звание гвардейского, бывший заместитель, в особых подвигах и талантах не замеченный, получил генерала, а потом и Героя.
У ее коллег – командиров соседних полков – грудь после войны была иконостасом из орденов, включая звезды Героев. Гризодубова, совершившая 200 вылетов лично, получила во время войны только один орден – Отечественной войны первой степени. И партизанскую медаль – ее дал Пономаренко по требованию партизан.
После войны, ни дня не медля, уволилась из армии, не приняв предложение маршала авиации Новикова стать командиром дивизии, что сразу давало ей генеральские погоны. Пыталась даже отказаться от пенсии – в 1945-м ей было всего 35 лет. «Мне – пенсию?! Я что, старуха какая-то?». Новиков вызвал ее к себе: «Ты, Валя, не дури! Откуда знаешь, что завтра будет? Приказываю оформить пенсию». Потом она ее сильно выручала…