Несвершенное (ЛП)

Они похоронили Ржавого в солнечном углу кладбища, в таком уединенном уголке, где бы ему захотелось вытянуться и вздремнуть. На его надгробии было начертано золотыми буквами:

РАССЕЛЛ МОНТГОМЕРИ III

Тут ласково светит теплое солнце,

И ветер тепло тут приносит с югов.

Твой свет не потухнет ни днем и ни ночью,

Спи, сердце мое, спи спокойно, родной.

Кэми очень часто просыпалась по ночам и плакала, скучая по нему. Она не знала, насколько часто просыпалась и плакала Анджела. Она должна была помнить, что есть сила и магия в жизни: это, когда солнце опустило луч, столь же теплый, как рука, на ее голову, когда они покидали кладбище, это могла быть невидимая рука, обратившаяся к ней с любовью. Только измененной, но не чуждой.

Кэми не бросила не единого взгляда на кладбище, спеша на городскую площадь. Она смотрела на живых. Девушка опаздывала.

Когда она проходила мимо большой стеклянной витрины «У Клэр», отражение ее платья в ней было похоже на пятно золотого и красного. Это было одно из ее новых платьев с узором из золотых груш и спелых красных вишен, которое отец разрешил ей заказать через Интернет. Сквозь витрину она увидела всю семью и помахала им, а потом помахала еще раз, когда вошла внутрь.

— Эш! — воскликнула она удивленно. Она не ожидала его здесь увидеть.

Она не видела его с той ночи на прошлой неделе, когда они вместе с ним и Джаредом спустились в лес к Лужам Слез, взяв на себя бремя похоронить золото. Джаред завел руку назад и прицелился, и Эш зеркально отразил его действие. Раздались два всплеска серебристой воды и близнецы-кинжалы Линбернов сгинули навсегда.

— Ну и как там поживает Королевский колледж искусств?

Эш сидел на одном из табуретов у стойки. У его ног сидел Томо. Волосы юноши спутались, придав ему флер путешественника, вояж которого, несмотря на продолжительность, был не лишен гламурности, хотя в дороге он был всего пару-тройку часов.

— Неплохо, — сказал он. — Думаю, мне там понравится. Множество девчонок предлагают себя в качестве моделей для фотографий. Им это очень нравится, и я ценю это.

Он улыбнулся, и Кэми поняла, что тем самым он хотел ее обнадежить. Она улыбнулась в ответ. Не то чтобы она не видела в Эше романтического потенциала. Уж что-что, а это она разглядела в нем сразу. Глядя на него, она будто видела прекрасный участок земли и воображаемые башни, которые там могли бы со временем появиться, если бы они захотели их выстроить. Но эта земля была прекрасна и без них.

Эш смотрел на нее ласково. Глаза его не горели ни страстью, ни обидой, как это было еще совсем недавно. Они были ясны, как синее небо, с того самого дня, когда город был спасен.

— Слышала, лондонские девушки ужасно интересные модели, — сказала Кэми. — Я бы даже сказала, если мне будет позволено использовать термин человека искусства — «сексапильные».

Эш пожал плечами.

— Ну, раз Джаред собирается помочь маме с делами в Ауримере, то это мой шанс прожить жизнь без обязательств в окружении моделей.

Джаред и Эш пришли к негласному соглашению, что им нечего делить и незачем слушать стенания тети Лиллиан о единственном наследнике. Наследие Линбернов может измениться вместе с историей города, и наследником может стать тот, кого выберут жители.

— Мы очень за тебя рады, но избавь нас от подробностей, — сказала Холли, смеясь. Она сидела на одном из верстаков у дальней стены.

Никто, похоже, особо не помогал с фреской, но при всем при этом Анджела выглядела самой не помогающей в этой команде. Она лежала на скамейке, головой у Холли на коленях, закрыв глаза. Однако, Кэми знала, что та не спит. Когда Холли заботливо провела по темным волосам, рассыпанным по ее коленям, Кэми заметила, как губы Анджелы искривились в мимолетной улыбке.

— Я думала, вы собирались помочь папе с росписью, а не обсуждать моделей ню.

— Никто мне не помогает, потому что ни один из вас не обладает истинным художественным вкусом. И именно ты сейчас затронула тему ню, — сказал Джон Глэсс.

— Я думала «художественный вкус» это такой хитрый синоним слова «ню», — возразила Кэми. — А это не так? Неужели я была введена в заблуждение? У меня трагически извращенный ум? Ох, похоже, стыд мне и позор.

Джон решил, что хочет изобразить фреску на стене в кафе Клэр. И Кэми было подумала, что папа с мамой воссоединятся, вот так просто и красиво, как солнце появляется на небосклоне каждое утро, но мама продолжала жить над кафе, а остальная семья жила в «Наводнении», пока их дом находился в стадии перестройки. Ну а пока Джон рисовал фреску, создавая нечто прекрасное для своей жены. Кэми не знала, что будет с ними дальше. Это было только их решением. И это она знала наверняка.

Фреска на стене обещала стать красивой. Кэми видела, как мама то и дело выглядывала из кухни и бросала на стену восхищенные взгляды. Кэми прошла вглубь кафе и поцеловала Клэр в щеку.

— Хорошо, что здесь будет хотя бы одно произведение искусства, которое останется не съеденным, — сказала Клэр, слегка сжимая руку дочери. Она все еще носила обручальное кольцо. А папа все еще не надел его обратно, но Кэми знала, что он носит его в кармане.

— Хвала небесам, что ты тут готовишь, — сказала Кэми. — Нам были обещаны печенья, если мы придем помочь. Я вознамерилась прийти и помочь, и только лишь намерение тоже считается, так что я чувствую, что мне задолжали печенье.

— Посмотрю, что я могу сделать, — сказала мама.

Кэми собиралась доить тему «я возродила тебя из камня», чтобы иметь доступ к дармовой выпечке еще не один десяток лет. Да, да, вот таким человеком она была. И она приняла эту истину о себе.

— Люди, вы до сих пор еще не закончили? — В дверях стояла Лиллиан.

Тен оторвался от книги, но когда увидел, что она медленно стаскивает с рук черные кожаные перчатки, вернулся к чтению. Эту книгу дал ему Джаред и пообещал, что его ждет не одно потрясение. Кэми не знала наверняка, сколько потрясений способен обеспечить Эдгар Аллан По, но Тену, похоже, книга очень нравилась.

А тем временем Лиллиан изучающе смотрела на фреску. Кэми заметила, как женщина подняла руку. С помощью магии фреску можно было закончить в два счета.

— Линнея, я все вижу, — крикнул Джон через плечо. — Даже не думай. У меня глаза есть и на затылке, и все мои глаза обладают художественным вкусом.

— «Линнея» — это не имя, — проворчала Лиллиан, но убрала руку.

— Имя, — ответил Джон. — Я проверял.

Линнея — было названием цветка, также известного как волосянник сибирский. Кэми знала об этом, потому что видела наброски всех цветов, что рисовал Джон: ромашки, золотоглазки, дикие нарциссы, лазоревые колокольчики, жимолость, и палевые орхидеи в глухом лесу и у сияющих озер, укрытые в углублениях корней деревьев и в саду. Волосянники представляли собой бледно-жемчужные колокольчики с сиреневыми сердечками, два цветка, растущие из одного хрупкого стебля.

Лес в центре города. Кэми считала, что это была прекрасная идея для росписи.

Лиллиан прошла мимо Эша, который перехватил ее руку. Лиллиан улыбнулась и позволила ему не выпускать ее, приподнимаясь, чтобы усесться на табурет. Она скептически оглядела фреску. Кэми готова была поспорить, что не пройдет и пяти минут, как последует критика или предложение помочь магией. Она была готова поставить кучу всего, если бы нашелся какой-нибудь придурок, готовый поддержать пари.

Но такого не нашлось.

Раздался очередной стук в дверь.

— О, славно, — сказала мама, исчезая на кухне. — Очередной Линберн.

— Здрасте, миссис Глэсс, — окликнул женщину Джаред.

— Именно так отныне я и буду приветствовать тебя, — сообщила Анджела Джареду, не размыкая век.

Джаред остался стоять в дверях, держа руки по обе стороны дверной рамы. Уже почти наступило лето, и было слишком жарко для его потрепанной кожаной куртки. Кэми показалось, что его плечи слегка напряжены.