Страница 11 из 123
Демидова удивлённо отпрянула. Говорящий по-латыни бомж прошелся по ней взглядом и сказал:
— Да, по сто семнадцатой. Но не привлекался, а привлекал. Я юрист. И этот мальчик — не мой сын, я нашел его случайно.
Повисла неловкая пауза. Таня чувствовала, как краснеют мочки ушей. Но ей же сказали… И потом, минуточку! Что за юрист в такой одежде и с амбрэ, от которого воротит?
— Я вас не убедил, — констатировал незнакомец.
— Нет! — взвизгнула она. И скомандовала, едва сдерживая ярость. — Наклонитесь! Ниже! Еще ниже!
Мужчина удивленно склонил голову. Татьяна привстала на цыпочки, оттянула верхнюю часть его рубашки. И застыла — изнанка воротника была чистой, под ним белел ярлычок с вышитой надписью «Eton». Бомж в брендовой чистой рубашке? Нет, такого не может быть. Да и запаха немытого тела она не чувствовала — наоборот, от волос незнакомца шел чуть слышный земляничный аромат. За время работы в больнице Татьяна повидала достаточно маргиналов, этот мужик явно не из их числа.
— Ну и что вы там увидели? Заключение психиатра: здоров, мол, пациент, детей не бьёт? — выпрямляясь, иронично спросил мужчина.
Демидова потупилась:
— Так, ничего… Извините…
— Ладно, у вас есть право мне не доверять, — вздохнул незнакомец, распрямляясь. — Поэтому давайте сначала. Я, понимаете ли, с самого утра был на рыбалке, поэтому и одет так. Это еще дедовская экипировка, вот, ношу в память о нем… Обычно я выгляжу по-другому. Обычно я в бобрах.
Он слегка улыбнулся, и Татьяна закивала, не зная, куда деть глаза.
— Так вот, когда стало темнеть, я выдвинулся домой. Дорога через лес, вокруг никого. Смотрю: на обочине мальчик лежит. Я остановился, подобрал, конечно же. Парень замерзший, идти не может — потом, как отогрелся, рассказал, что неудачно с горы на лыжах съехал. Они сломались, а ему ползти пришлось... Ну, я ему чая налил, сушек дал. Только мальчика вырвало. Вы, наверное, уже почувствовали запах. Извините. Обычно я…
— Да-да, пахнете по-другому, — растерянно кивнула Демидова. — Не извиняйтесь, для медиков это привычное дело.
Мужчина сочувственно хмыкнул:
— Знаю, у вас непростая работа. Так вот, еще по поводу мальчика: я спрашивал, где его родители, как он там оказался — молчит. Так что я решил сперва отвезти его в больницу, а потом уж разбираться, что случилось. Вовремя хоть успел?
— Вовремя… Вы простите меня, — попросила Таня, смягчившись, — набросилась на вас. Мне сказали, будто мальчика привез его отец. А парень весь в синяках. И я уверена, что его били ремнем. Жестоко били. Скорее всего, родители.
Незнакомец помрачнел, задумался.
— М-да, история… — наконец, проговорил он. — Но опасности для жизни нет?
— Думаю, нет. Только мальчик пока останется у нас. Я его этим извергам не отдам, — поджала губы Татьяна.
Мужчина искоса глянул на нее — с интересом и уважением. Порылся в кармане, выудил смятый, перепачканный носовой платок, начатую пачку сигарет, коричневое портмоне. Раскрыв его, загорелые пальцы незнакомца скользнули вглубь, и он протянул Татьяне черную карточку с золотым обрезом:
– Позвоните мне, пожалуйста, когда устроите мальчика. Всё-таки мой… найдёныш.
Она кивнула, принимая визитку. Дорогая бумага. Сверху монограмма в русском стиле, чуть ниже золотистые буквы, сплетенные в надпись: «Юрий Борисович Залесский, адвокат по уголовному праву». Адрес, два телефонных номера.
— А вы молодец, — неожиданно похвалил Залесский. — Такая маленькая — и так смело бросились защищать пациента.
Татьяна открыла рот: это она-то маленькая, с ее пятидесятым размером?
— Попробую узнать, что случилось с парнем, — адвокат двумя руками надвинул шапку на лоб, и Татьяна вновь почувствовала, что он разглядывает ее исподтишка, будто стесняясь. — До встречи.
И вышел, аккуратно прикрыв дверь.