Страница 10 из 15
Шварц тем временем разбирал двигатель, комментируя подробно каждую часть, а Карл Поликарпович, пользуясь тем, что стоял чуть поодаль от расположившихся в креслах членов комиссии и имел неплохой обзор, принялся рассматривать исподтишка их лица. Тот, с козлиной бородкой – немец, кажется, – доволен, головой кивает. Китаец вполголоса переговаривается с соседом, англичанином, тыкая пальцем в бумажку. Краем глаза Клюев заметил движение наверху, поднял взгляд – и увидел маленькое окошко в стене, почти под потолком. За ним явно кто-то был, миниатюрная ставенка определенно двинулась. «Жак, – догадался Клюев, – сидит там и… почему не спустился? Хотя оно к лучшему, доверия его рожа не вызывает».
Спустя всего полчаса комиссия удалилась, возбужденно переговариваясь, и Яков с Клюевым, проводив их, отправились в гостиную, пить чай. Карл Поликарпович подметил, что Жак, подойдя к патрону, вполголоса спросил у того, где Адам.
– Проводит один эксперимент, – ответил Яков. Усевшись в потертое кожаное кресло, стоявшее тут еще когда дом был жилым, Шварц предложил выпить чего покрепче, отметить, как он выразился, «победу».
– Потому что это, друг мой, самая натуральная «виктория». – Сказал он, выставляя на стол рюмки. – И мы заслужили немного холодненькой, вкусной водочки, под закусочку…
– Ну, разве что немного, – согласился Карл Поликарпович. – Я переволновался что-то.
– Отчего? – Удивился Шварц. – Ты во мне сомневался? Зря.
Вошел Жак с чайником, бросил взгляд на рюмки и, вздохнув, круто развернулся обратно к двери. Яков тем временем расписывал, как греко-француз ему помогал, что он без него как без рук, словно Клюев вслух высказал свое недовольство. Фабрикант всячески поддакивал, ругая себя за то, что позволил неприязни отразиться на лице. Яков-то был прав насчет помощи – один он явно не смог бы справиться за такой короткий срок. Клюеву стало стыдно – не за отношение свое к Жаку, тут он ничего поделать не мог, а за то, что не сумел скрыть антипатию, что было, по меньшей мере, некрасиво по отношению к другу. Жак принес закуску – тонко нарезанные ломтики розовой ветчины, соленые огурчики и острую колбасу, и мужчины подняли рюмки.
– За успех! – Воскликнул Яков.
Они выпили. Карл Поликарпович крякнул, тут же съел хрусткий огурчик.
– Теперь они от меня отстанут, – проворчал он. – Изобретение это великое, многое в мире изменит. Только вот…
– Да не бойтесь, калюпчик, – свернув ветчину в трубочку, Жак проглотил ее одним махом. – Не забудет Яков Гедеонович ни вас, ни фабрику вашу…
Клюев, неприятно пораженный тем, как точно Жак ухватил самую суть его опасений, встопорщил усы и с нажимом ответил:
– А я и не боюсь, го-луб-чик. Я в Якове уверен, он друзей не бросает.
– Господа… – Шварц покачал головой осуждающе, но глаза его улыбались. – Ну что вы как дети малые, право слово. Радоваться надо, а вы баталию словесную устроили. Ты, Жак, если желчь девать некуда, сходи в мастерскую да протрави на металле «Боже, царя храни», полегчает… А ты бы, Карлуша, вот о чем подумал: Беккеров в этом году на одного меньше стало, самое время на рынок твои новые часы с чайником продвигать.
– Но ведь комиссия… – начал Клюев, но Яков махнул рукой:
– После моей демонстрации их мало будет волновать, что ты выпускаешь. Ты, наверное, Карл, брошюру невнимательно читал. Электромобиль под твоей маркой ходить будет. А с деталями, производством и прочим я разберусь. Ну… – Он разлил всем еще водки. – За дружбу!
Визит шестой
Джилли, стоя на коленях, удаляла сорняки, пробившиеся вокруг астр. Цветоводство было основным источником заработка на островах, до тех пор, пока не пришел Проект, а сейчас превратилось в необременительное хобби для многих жителей Св. Марии. Все больше местных – а их и изначально то было немного, – покидали острова и перебирались к родственникам в Англию или во Францию. Острова Силли становились слишком шумными, грязными и, что закономерно, растеряли свое очарование для туристов. Если раньше тут было тихо и уютно, то теперь повсюду стоял грохот, возводились новые мастерские, фабрики… Похоже, что три года назад, когда главы государств выбирали место, где будет располагаться Проект, они несколько недооценили способность последнего расти, иначе остановили бы свой выбор на Мадагаскаре. Остров Св. Марии, самый крупный из архипелага Силли, уже трещал по швам.
Джилл не просто так размышляла о будущем островов, она обдумывала будущую статью. Дяде стало известно, что Совет Представителей выставил на рассмотрение проект, согласно которому острова соединили бы широкие, крепкие мосты – паромы, перевозившие ранее пассажиров с одного острова на другой, естественно, не справлялись. Предполагалось в этом году, если предложение примут, построить два моста между островами Св. Марии и Св. Агнессы, и еще один, к острову Св. Мартина. Джилли не сомневалась, что в Совете все проголосуют за строительство – бухты кишели судами, что разгружались в порту Св. Марии, толпясь, как школьники у тележки мороженщика. А потом грузы отправляли на другие острова с помощью паромов, проседавших под тяжестью огромных контейнеров.
Джилл сгребла в кучу листья и стебли сорняков, сняла рабочую перчатку и вытерла ладонью лоб. Сегодня было необычайно жарко для сентября. Ей оставалось очистить еще несколько грядок, когда из дома вышла ее тетя, миссис Кромби, и быстрым шагом направилась к девушке. Лицо ее выражало крайнюю степень волнения.
– Джиллиан… Скорее, скорее… – Тетя, подойдя к Джилл, не потрудившись объяснить, в чем дело, просто развернула ее к себе спиной и принялась дергать завязки грубого фартука.
– Что случилось?
– Он здесь… тебе надо скорее вымыть руки и лицо, и причесаться, ты ужасно растрепалась.
– Да кто «он», тетя?
– Мистер Ремси. – Тут уж сама Джилл, скинув перчатки, принялась помогать тете, но узел застрял. – Он объяснил, что заехал забрать зонт, который его хозяин оставил у нас после визита. Я сказала, что поищу, взяла зонт из прихожей и спрятала в библиотеке, так что время у тебя есть. Ох, наконец-то.
Миссис Кромби подтолкнула девушку в направлении дома, и Джилл на секунду ощутила что-то вроде раздражения. Хоть она и сама была взволнована, но вся эта сцена навевала мысли о романах Джейн Остин, а у той, что ни героиня – то несчастная девушка, предел мечтаний которой – выйти замуж. Точно такую же суету поднимала миссис Дэшвуд, когда к ним в гости приходил Уиллоби. Джилл помотала головой, стремясь избавиться от навязчивого образа, и сказала себе, что она просто рада видеть мистера Адама, а матримониальные планы ее тети, которая убеждена, что племянницу никто не захочет взять в жены – сущая ерунда и излишняя чувствительность.
Умывшись и поправив прическу, она прошла в гостиную, куда тетя затащила мистера Ремси. Адам стоял посреди комнаты, с видом потерянным, как у щенка.
– Мистер Адам, – Джилл подошла к молодому человеку и очень по-современному пожала ему руку, даже не присев в книксене. – Рада вас видеть.
– Мисс Джилл… Мистер Шварц прислал меня за зонтом…
– Я уже знаю. Тетя ищет его. Наверное, горничная прибиралась и переложила. Вы не откажетесь от чая, я полагаю?
«Раз уж он все равно здесь», – подумала Джилл.
Час спустя девушка уже знала, что мистер Шварц отпустил Адама почти до вечера – молодой джентльмен либо совершенно не умел хранить секреты, либо сам хотел подольше задержаться у Кромби; как бы там ни было, Джилл предложила прогуляться, и он согласился. Погода была чудесной, и девушка, собрав корзинку для пикника, повела Адама к пляжу, расположенному недалеко от дома, минутах в десяти ходьбы. Она захватила с собой белый летний зонт, чтобы ее светлая кожа не обгорела.
– Боюсь, этот зонт мистеру Шварцу не подойдет, – со смехом сказала Джилл, беря под руку Адама.
– Определенно, нет. – Улыбнулся он. – Чем вы занимались сегодня?
Медленно бредя вдоль обрыва, они обсудили розы, астры и другие цветы. Тропинка, сначала круто забираясь вверх, на вершину холма, делала виток и спускалась вниз, к огромным валунам, прячущим за своими темными телами укромный пляж. Словно гигантские морские чудовища, заснувшие на берегу, они сгрудились вокруг тоненькой полоски песка. Разговор между молодыми людьми тек неспешно и непринужденно. Джилл, выяснив, что у Адама нет любимого сорта цветов, удивилась.