Страница 17 из 18
Дядя Пепе ответил не сразу, потом сдвинул на затылок свою шляпу и медленно проговорил:
– Да, три корабля коммодора Гранта. Груз с приисков Сан-Доминго, где управляющим – дон Франсиско Барреро. Груз должен был прийти в Гавану несколько дней назад… Но не пришёл.
– А вы не знаете названия кораблей? – спросил капитан и затаил дыхание, ожидая ответа.
– «Принцесса», «Гордый» и «Архистар», – сказал дядя Пепе и шевельнул вожжами.
Повозка опять тронулась, и он бросил через плечо:
– И я не советовал бы этим кораблям появляться в испанских владениях.
Капитан долго стоял и смотрел вслед повозке, собираясь с мыслями.
Он думал о том, что любовь, особенно любовь с первого взгляда, нельзя понять и измерить, ещё ему вспоминалось, как больно было смотреть из повозки на необутые ноги сеньориты Авроры, торопливо бредущей за ними по уличной грязи. Ещё он думал, что «Архистар» надо скорее уводить из испанских вод. Но ему даже во сне представиться не могло, что из-за этого контрабандного золота они все попадут в такую переделку, что избежать смерти им поможет только чудо, посланное с небес на землю.
Потом он и Платон, который нёс небольшую поклажу с едой, заботливо собранную сеньоритой Авророй в дорогу, добрели до пещеры и спрятались в ней. Ждали они до вечера, а вечером, когда буря совсем улеглась, капитан, который беспрестанно, томимый нетерпением, выходил на берег, увидел в море «Архистар». В шлюпке, в которой стоял теперь рундук с деньгами капитана Авила, они добрались до шхуны.
Доктор Легг и мистер Трелони встречали капитана и Платона на палубе. Капитан был хмур и чем-то расстроен, и его голубые глаза превратились в серые, неприметные. Платон молчал и совсем не улыбался, что было на него не похоже. Когда на борт поставили рундук капитана Авила, перевязанный линями, капитан приказал отнести его к себе в каюту и попросил сквайра самого доставить деньги в Испанию родным капитана Авила. Мистер Трелони согласился. Потом капитан взял у Платона его поклажу, достал из неё полотняный узелок и протянул его, не глядя, доктору Леггу.
– Передайте от меня Дэниз, – сказал капитан и пошёл вдоль борта.
Доктор взял узелок и спросил:
– Что это?
– Серебряный образок, мантилья… Какой-то там гребень, – голос капитана из-за плеча был невнятен.
– Мантилья? Откуда? – спросил удивлённый доктор и посмотрел на мистера Трелони, который тоже ничего не понимал и делал круглые глаза, двигаясь следом за доктором.
– Из лавки в Гаване, – замедляя шаг, ответил капитан, чувствовалось, что ему сейчас не хочется разговаривать.
– В Гаване? – доктор был поражён, он остановился и спросил от неожиданности первое, что пришло ему в голову: – Вы были в Гаване? Ну, и как вам город?
– Я его не видел, – коротко бросил капитан через плечо и скрылся за дверью своей каюты.
****
Утром капитан приказал штурману Пендайсу составить новый маршрут – сразу до Южной Каролины, в английский порт Чарльстон, минуя полуостров Флорида, который в ХVIII веке принадлежал Испании.
И опять у экипажа «Архистар» потекла череда буден, наполненных тяжёлой, изнуряющей работой. Шхуна вышла из Флоридского пролива и понеслась через Атлантический океан мимо Флориды. Дни были похожи один на другой и отличались только направлением и силой ветра, либо его полным отсутствием.
Потом пожаловали две акулы. Стоило коку Пиррету выплеснуть из ведра помои за борт, как акулы уж были тут как тут, возле «Архистар».
– Жрут, проклятые! – плюнул кок с досады в очередной раз и пошёл на квартердек к капитану жаловаться на акул. – И ведь никак не отстанут, чтоб им пусто было!
Капитан, сощурившись, посмотрел на акульи плавники, прикинул скорость шхуны, понимая, что она для ловли на крючок великовата, и покачал головой. Кок снова чертыхнулся и пошёл к себе, раздосадованный до невозможности.
На следующий день повторялось всё в точности. Матросы смотрели на кока, на капитана, на акул и вздыхали. Но утром третьего дня, когда ход «Архистар» был самый малый, капитан приказал принести большой акулий крюк на недлинной цепи и кусок солонины из камбуза. На палубу, как по команде, высыпали матросы, вылезли даже те, кто отдыхал от вахты. Капитан стоял на квартердеке в ожидании.
– Будем ловить акулу, капитан? – спросил у него заинтересованный сквайр и оглянулся на доктора Легга.
Тот стоял за его спиной и снисходительно ухмылялся. Капитан улыбнулся и молча кивнул, потом сказал подошедшему к ним штурману:
– Мистер Пендайс, несите мушкеты. Вы же любите пострелять.
– Да, сэр, сейчас принесу два, – сказал штурман обрадованно и скрылся.
Через некоторое время он появился на палубе и протянул мистеру Трелони один из мушкетов со словами:
– Не желаете ли поохотиться, сэр?
– С большим удовольствием, мистер Пендайс. Что надо делать? – живо откликнулся сквайр, принимая мушкет.
– Стрелять по моей команде, – рявкнул штурман и приказал матросам кинуть с правого борта линь с крюком и приманкой.
Возбуждённые матросы быстро исполнили приказание. Ими руководил не менее взволнованный боцман Джонс – он беспрестанно поглядывал в море, сосредоточенно хмурился и вытягивал губы в беззвучном свисте. Штурман, сквайр и доктор Легг встали рядом. Капитан прошёл вдоль борта и встал так, чтобы никому не мешать, сзади него остановился Платон.
Едва наживка упала в воду, как оба серых плавника взяли курс прямо на неё. С палубы хорошо было видно: когда одна акула, обогнав соперницу, приблизилась к крюку, обе её рыбы-лоцман сделали вокруг приманки петлю и вернулись на своё место к хозяйке.
– Сейчас они говорят нашей акуле, какое аппетитное мясо находится у неё перед носом, – сказал доктор.
– Доктор Легг, вы мешаете, – неодобрительно проворчал штурман Пендайс, он не спускал глаз с происходящего в море, сжимая в руках мушкет.
Все увидели, как акула медленно поплыла к наживке, но тут её решительно и дерзко обогнала вторая. Бросок – и прочный канат натянулся, как струна, а вода возле шхуны вскипела от ударов хвоста чудовищной рыбы, вцепившейся в крюк.
– Тяни – крепи! Тяни – крепи! Держись, ребята! – заорал боцман Джонс матросам что есть мочи.
Всякий раз, когда акула двигалась к шхуне, и канат получал слабину, четверо матросов быстро его выбирали. Они упирались ногами, их мотало, дёргало – четвёрка здоровых парней не могла справиться с одной морской рыбой. И всё же им удалось вытянуть из воды её голову.
Штурман Пендайс замер, прицеливаясь, и выстрелил. Море окрасилось кровью, по светлой воде пошла багровая полоса, и мистеру Трелони показалось, что подстреленная акула вдруг глянула на него безумным и невозможно злым глазом. Она снова заметалась, но только слабее, а потом замерла, её спинной плавник упал на бок. И тут к ней бросилась другая акула. Все увидели её страшную пасть, когда она вонзала зубы в тело той, что угодила на крючок.
– Кровь почуяла, зараза! – заорал штурман. – Сэр, стреляйте!
Мистер Трелони выстрелил. Его выстрел оказался точным – вторая акула дёрнулась и завалилась на бок. На шхуне все завопили от восторга.
– Отличный выстрел, сэр! – закричал сквайру штурман Пендайс, его глаза сияли. – Отличный выстрел!
Он потрясал мушкетом. Капитан и Платон улыбались, переглядываясь. Ликующий доктор хлопал по плечу зардевшегося от удовольствия мистера Трелони и поздравлял его от души. Матросы кричали «ура».
Скоро пойманную акулу подняли на палубу – даже мёртвая она внушала ужас. Серое чудовище длиной больше пятнадцати футов всё ещё вздрагивало всем телом в конвульсиях, с неё стекала кровь и вода. На палубе акуле отрубили хвостовой плавник плотницким топором, а потом вырубили из пасти крюк с приманкой.
Над акулой склонился кок Пиррет и сказал зловеще:
– Попалась, разбойница, на отбивные…
Матросы торжествовали, предвкушая добрый ужин. Они, а с ними и Платон, занялись разделкой акулы. Доктор Легг и мистер Трелони стояли поодаль и посматривали в их сторону время от времени.