Черные подковы

– Думаешь, вспомнит тебе это? – помолчав, спросил Виктор.

– Бабы народ обидчивый. Может, и вспомнит. Правда, ей сейчас на недостаток ухажеров грех жаловаться, – опять засмеялся Большой. Но потом внезапно погрустнел. – Другая проблема есть.

– Какая?

– Замышляев опять долю просит. Типа он будет покрывать нас, а мы ему отстегивать будем. Я ему предложил: надо клиента пропустить – пусть покажет, а лучше – пусть сам встает и пропускает. Но он все хочет делать чужими руками. И при этом получать денежки. Так не бывает.

– А он может прикрыть?

– Чем? Мордой красной? Самое поганое, что ему наверняка кто-то платит, не все могут его отшить или напоить, чтобы забыл. Надо с начальниками собираться, решать. Кстати, Иваныч с первого числа оперативным отделом уходит руководить, Плаксина рекомендует в начальники смен. Валя Сеновалова уже одобрила – с чего бы? Он там ее не осеменил, пока работал, ты не в курсе?

Степа – начальник смены? Вот так рост. Ну и дела. Он, конечно, с подходом товарищ, может и подшустрить при надобности, но откровенного подхалимажа Гордеев за ним не замечал.

– Даже не знаю. Не при мне, во всяком случае, – отшутился он.

– Ладно, пошли, сейчас уж третья смена начнет подходить, – поднялся Гера. – На всякий случай тебе информация на будущее – Замышляев стал интересоваться, сколько баулов остается после рейса. Неспроста это. Поэтому лучше, если твои забирать все свои шмотки будут в твою смену.

По инструкции, чувалы, как и другой не забранный во время рейса багаж, в течение ночи соответствующая смена должна была увозить на хранение на грузовой склад. Иногда чувалы оставлялись специально – «свой» таможенник должен был работать в ночь, поэтому «клиент» выходил без багажа, а потом или ждал до смены, или уезжал и подъезжал ближе к ночи. Предъявлялись багажные бирки, если необходимо, громко объявлялась причина – к примеру, не было транспорта для перевозки багажа, и товар забирался. Если были проблемы – проверка, начальство, что-то еще – люди ждали. В крайнем случае, можно было потом забрать и с грузового склада, с чуть бо͑льшими затратами. Но интерес к подобным действиям со стороны вечно пьяного заместителя начальника таможни, чья протеже к тому же становилась начальником соответствующего отдела, мог внести определенный диссонанс в налаженную работу. Поэтому сбор наиболее авторитетных и опытных «коллег» однозначно назрел.

Глава 10

Встреча руководителей смен, как узнал Виктор, состоялась через пару дней после их с Герой разговора. Ждать изменений в сменах до первых чисел не стали, собрались вчетвером – Большов, Буянкин, Плаксин и потенциальный сменщик Сеноваловой в четвертой смене Слава Бородюк. О самой встрече Гордееву первым поведал Степа, приехавший в баню к Насонову:

– Основная тема – оставляемый багаж. Тут у всех мнение одинаковое – допускать подобное нежелательно, и каждый в свою смену это проговорит отдельно и каждому. Раз Замышляев сюда нос сунул, значит, кто-то его на это навел, дал информацию. Скорее всего – Лодочкин, сидел под кустом полночи, смотрел и конспектировал. Стуканул ли он куда-то еще – вопрос, но это уже даже неважно. Главное – таких ситуаций надо избегать.

Они втроем сидели в парилке. Баню Насон отстроил на совесть, надо было отдать ему должное. Когда у мужика руки растут из плеч – остается только завидовать. На участке все было подготовлено для проведения «мероприятий» в любое время года, скоро уже и двухэтажный дом будет окончательно доведен до ума, и там можно будет уже ночевать. А пока хватало и бани с достаточно большим предбанником. Приехали без жен, на Степкиной машине, который ломанулся в «родные края» сразу после ночной смены.

– Я, наверно, не все еще понимаю, – подал голос Насонов. Он, хоть и не работал пока, очень серьезно вникал во все нюансы будущей профессии. – А какая разница, что человек багаж забирает в день, что в ночь? Да хоть в 5 утра! Выследить могут в любое время, захотят задержать для проверки – что помешает? То, что еще не задерживали никого – это же просто стечение обстоятельств, неужели никто не понимает?

– Вова, смотри, – как всегда, поучительно начал Степа. – Если челнок вынес товар, и его «приняли», накажут в первую очередь челнока. Как? Вернут товар назад в сектор, пересчитают содержимое чувалов, возьмут пошлину. В декларации он ничего не указал – значит, еще и штраф, это по логике. Что предъявят таможеннику? Сначала надо понять, кому предъявлять. Тот, кто на хискане, не оформляет, отправляет на стойки, так? Так. На стойках люди заняты, смотрят других пассажиров, досматривают багаж, оформляют документы. Следовательно, челнок мог взять и выйти сам со всеми этими товарами. Негодяй? Факт. Начальник смены недосмотрел, согласен, но он мог быть в это время занят, напишет – выдавал документы или оформлял что-то на СВХ. В общем, максимум, что могут предъявить таможенникам, – недосмотр, отсутствие внимательности, то есть – халатность, да и то надо доказать. А что-то хуже – это еще сложнее.

– Разве что челнок начнет трепать языком, – вставил Виктор.

– Вот именно, – продолжил Степа. – Дураков нет. Представляешь, что тогда будет? «Красный террор» по всей Турции, и они потом найдут этого идиота, который пожалеет, что родился на свет. Ему никто не поможет, если всем из-за него бизнес перекроют.

– Да это я понимаю! – махнул рукой Насон. – Пошли, пива холодного попьем.

Они вышли в предбанник, где их ждало пиво с воблой. Разговор продолжился.

– Я же о другом… – начал Вова.

– Ты дослушай, – перебил Плаксин. – Если товар забирают во время рейса – нам отмазаться легче. Если после рейса, когда никого нет – проблемнее, так?

– Так.

– А если увезут на грузовой склад, то там могут оформить как груз. И тогда точно пошлина. Сделают инструкцию, обяжут увозить сразу после рейса – и похрен все эти багажные бирки. Понял теперь?

– Теперь понял, – Вова уткнулся в гору рыбьих пузырей – свое любимое лакомство.

– По второй теме что? – спросил Гордеев.

– Насчет Замышляя? Вот тут у нас согласия не вышло. Гера тебе свое мнение расскажет, конечно. Он категорически против этого. Объясняет так – нет резона, плюсов не принесет, не та «крыша». Буянкин за то, чтобы иногда что-то посылать Замышляю, не всегда, но периодически. Гришу понять можно – он с Замышляем почти каждую ночь вынужден пить, тот уже к нему как к себе домой ходит. Бородюк в целом согласен с Большим, но мне кажется, что он темнит.

– А ты?

– Не знаю.

– Да вы там шизанулись, что ли? – Насон был явно не в себе. – Приходит алкаш, просит бабосы, его еще поят. Он, может, от цирроза сдохнет через месяц, а вы про бабло говорите! И ты еще думаешь? Прав этот ваш Гера! Был бы реальный руководитель, который от всего отмазывал – тогда был бы смысл, а так… Пошел я париться!

Степа проводил Насона взглядом.

– Замышляй сейчас с Валей будут свое дело делать, – сказал он, когда дверь закрылась. – И ругаться с ними нельзя. Я тут Валю пару раз домой подвозил, пообщались. Нормальная она баба, одинокая просто…

«Вот откуда ветер дует!» – подумал Виктор.

– Наверно, ты прав.

– Конь на тебя обижается, кстати, – сменил тему Плаксин. – Говорит, ты с Большим постоянно, на него вообще забил.

– Да мы вроде никогда корешами и не были! – Гордееву было это неприятно слышать.

– Он к себе на родину переводиться собрался, сейчас узнает там, есть ли ставки. Если есть – сразу уйдет. Не нравится ему здесь.

– И наплевать!

– Знаешь, Витя, – Степа повернулся к нему лицом, – ты извини за пьяную прямоту, но и мы с тобой офигенными друзьями тоже никогда не были. Но я всегда старался помочь тебе, чем мог. И очень не хотел бы, чтобы в наши личные и профессиональные отношения когда-нибудь вклинился какой-нибудь Гера Большой, которого ты знаешь без году неделя, но уже доверяешь больше, чем другим. Без обид. Давай выпьем.

Эти слова колоколом звучали в голове Виктора следующие несколько дней. Он не понимал, чем так насолил Коневу, что тот пошел жаловаться на него Степе. Если нет дружбы, просто вместе работаем, что теперь? Обязательно в десны должны лупиться? Тем более непонятна реакция Плаксина. Что это – обида за Игорька, желание опекать Виктора, напоминание о некоей «помощи», или Гера его где-то унизил? Непонятно.