Магия дружбы

Шадек бросил заклинание, Бивилка легко качнулась и без труда увернулась от огненного сполоха.

Кинфер проводил пламя встревоженным взглядом – лес! Но текучий огонек исчез сам, едва миновав верткую магичку. Та выставила перед собой слабенький щит и той же рукой метнула в Шадека пару широких голубых лезвий.

– Сдурела?! – охнула Умма, однако Шадек даже бровью не повел и неуловимым взмахом развернул клинки обратно.

Бивилка заметалась – было видно, как едва не заплелись друг о друга ноги в бело-голубых носочках. Клинки всосались в щит, и тот с комариным звяканьем лопнул. Другой рукой Шадек уже бросил следом длинную серебристую молнию.

– Да что он делает? – воскликнул Кинфер.

Бело-голубые носочки исполнили еще один хаотичный пляс, и от молнии Бивилка увернулась. С короткого замаха бросила в Шадека горсть болотно-зеленых шариков – парень ответил дугообразным щитом, по которому размазалось смердящее содержимое. Тут же следом Бивилка швырнула огненную Сеть, сильное атакующее заклинание.

– Ты глянь! – Оль аж рот разинул. – Это у ней-то вероломства ни капли? А когда у нее было время Сеть плести? Загодя ж ведь на руку подвесила!

Шадек прыгнул в сторону, прокатился по земле, избежав палящих ячеек на какую-то ладонь. Не вставая, запустил в Бивилку рой мошкары. Девушка взвизгнула и замахала руками.

Маг поднялся. Сеть, почернив опавшую хвою, исчезла.

– Они что, впрямь друг друга убить решили? – Кинфер обернулся к Олю.

– Еще одна такая выходка – я беру Билку в охапку и тащу в палатку, – решительно заявил тот. – А ты с Шадеком разбирайся.

Бивилка, отмахавшись, подняла ладони, нерешительно забормотала, не сводя глаз с рук Шадека. Тот небрежно выставил перед собой хрустально-прозрачный щит.

Но умирающая птица, брызжущая кровью и судорожно дергающая крыльями, свалилась ему на голову сверху.

– Ты что, разума лишилась?! – завопил Шадек, отбрасывая бьющуюся тушку.

Вытаращенные глаза и отвисшая челюсть Бивилки убедили его куда лучше растерянного:

– Это не я…

Все пятеро одновременно задрали головы, и почти тут же глазастый Кинфер воскликнул:

– Гарпия!

Бивилка и Шадек, разом забыв о своих разногласиях, отступили к друзьям. Сбившись в кучку, маги смотрели, как крупное, в половину человеческого роста существо закладывает неспешный вираж над поляной. В свете луны блеснул огромный крючковатый клюв и когти, которыми оканчивались крылья.

– Что она тут делает? – испуганно прошептала Умма.

Гарпия уселась на верхушку сосны.

– Символизирует, – ляпнул Кинфер.

– Что? – Оль оторвал взгляд от страшной птицы.

Эльф потер лоб, сам не вполне понимая сказанное.

– Гарпия – символ мести, – решил он наконец. – И она прилетела на место поединка.

Гарпия встряхнулась, осыпая с веток иглы, издала глухой крик, похожий на смешок. В темноте было непонятно, смотрит она на магов или им лишь чудится.

Захлопали гигантские крылья, и на другую сосну село второе существо, неотличимое от первого.

– В Ортае ведь не водятся гарпии, – озадаченно заметила Бивилка. – Только в Даэли и восточной Алонике!

Третья гарпия спикировала на поляну, растопырила крылья, наклонила голову и зашипела.

Маги попятились.

– Предлагаю кликать наставников, – решил Оль.

После недолгой паузы Кинфер озвучил то, о чем наверняка подумал каждый:

– А что мы им скажем? Что пошли среди ночи в лес набить друг другу лица, а тут вдруг гарпии, разберитесь с ними, пожалуйста?

Захлопали крылья, и две другие гарпии тоже приземлились на поляну.

– Давайте уйдем, – взмолилась Умма. – А потом уже решим, что делать.

– Давайте, – кивнул Шадек, оценивающе оглядывая крупных недружелюбных полуптиц. – Не драться же с ними.

– Х-ха! – заявила одна из гарпий и сильно скребнула лапой. На земле осталась глубокая борозда.

– Уходим, – согласился Оль.

Гарпии, вопреки тайным опасениям магов, вдогонку не кинулись. Но все пятеро спокойно вздохнули только шагов через полсотни, когда странная полянка скрылась за деревьями.

– Нет гарпий в Ортае, ну нет же! – надрывно шептала Бивилка. – И еще они не переносят хвойные деревья, селятся только в лиственных лесах. Очень редко – в смешанных. Но чтоб гарпия уселась на сосну?..

– Дорал разберется, – отмахнулся Кинфер. – Или не разберется, если ничего ему не скажем. Честно говоря, я бы сделал вид, что ничего не видел, и лег уже спать.

– Гарпии не любят сосны? – переспросил Шадек. – Смола клеит перышки?

– Им не нравится сущность, истекающая от хвойного дерева, – без улыбки пояснила Бивилка. – Гарпии очень чувствительны к ней, она для них так же неприятна, как для нас – беспрерывный грохот.

– Какие нежные, – удивился Оль. – А с виду ведь не скажешь! Чучело чучелом, страшенное же, а на деле ты глянь, какая неженка! Сосенка ей звучит не так, ну ты подумай!

– Внешность обманна, – протянул Шадек и рассеянным взмахом подвесил над головой желтый светящийся шарик: в лесу было много темнее, чем на полянке. – Возьми хоть нашу Бивилку: вроде как ничего такого, просто невзрачная дева с излишним усердием к учению…

Переступая через торчащие корневища, парень умолк.

– Ну а на деле? – не выдержала Бивилка.

Девушка старалась, чтобы голос ее звучал легкомысленно и весело, но получилось все равно смущенно и взволнованно.

– А на деле – умная, вредная и злющая как змея, – отрезал Шадек и принялся что-то высматривать наверху.

Бивилка надулась и уставилась под ноги.

– Значит, наставникам говорить не хотите? – спустя время нарушила молчание Умма.

Оль и Кинфер решительно помотали головами. Бивилка дулась. Шадек продолжал что-то высматривать.

– Но гарпии очень опасны, а там их целых три, – настаивала Умма. – Вдобавок это просто странно! Гарпии летают по Ортаю, хотя их не должно здесь быть. И сидят на соснах, на которых не должны сидеть. А неподалеку – лагерь, в котором все спят!

– Хотя не должны спать! – вытаращил глаза Кинфер. – Давайте их разбудим! Расскажем про гарпий, сидящих на соснах посреди Ортая. Заодно расскажем, зачем нас носило ночью по лесам.

– А если они нападут на лагерь? – Умма остановилась. – Они могут убить нескольких человек, пока остальные что-нибудь сделают! Мы должны оповестить наставников, даже если нам влетит за это!

– Мы не можем ни о чем оповестить наставников, – сказал Шадек и тоже остановился. – Мы заблудились.

– От лагеря мы шли вперед и вправо, от поляны наоборот – влево, а после – прямо, – размахивая руками, рассуждал Оль. – Я ведь сам ходил этим путем, вот только что же! Не могли мы заблукать. Где тут блукать-то? Две сотни шагов до лагеря!

– Мы уже больше прошли, – Шадек стоял, прислонясь плечом к сосенке и сунув руки в карманы штанов. Спокойно ждал, пока друзьям надоест спорить. – Если б мы шли правильно, то уже вернулись бы в лагерь. Или просто из леса вышли. А мы все еще в нем.

– Быть не может, – Бивилка сложила руки на груди. – Я никогда не блудю.

Шадек ухмыльнулся.

– Как мы могли не выйти хотя бы к опушке, если шли в нужную сторону? – недовольно спросил Кинфер.

Умма тоже привалилась к стволу дерева. Запоздало подумала, что смола угваздает жилетку, не очень новую, но очень любимую, сшитую из кусочков мягкой оленьей кожи.

Запал у друзей закончился: могли или не могли, а они заблудились.

Кинфер щелкнул пальцами, подвесив рядом с бледно-желтым светлячком Шадека еще один, медового цвета.

– И что будем делать? Вернемся на поляну и попробуем снова?

– Там гарпии, – напомнила Умма.

– Так они нас сожрать не пытались, – возразил Кинфер. – Мы обниматься к ним не бросимся, мы просто взглянем на полянку.

– Как-то мне не верится, что мы теперь ее найдем, – после недолгого молчания признался Оль. – И вообще, знаете, есть такая чуйка, будто неладно что-то с этим лесом. Пизлык все ж. Да еще и ночь.

Бивилка бочком придвинулась поближе к Шадеку. Умма искоса глянула на Кинфера. Тот покусывал губу, пялясь в какую-то точку над головами друзей, а потом вдруг спросил: